Читать книгу Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна - Александр Семёнов - Страница 4

Алёна с мамой прилетели в Питер и остановились у дальней родственницы, у которой гостили и в прежние годы. Тётя Люба предлагала поселить Алёну у себя на время учёбы: «Куда ей в общежитие, такая худенькая у вас!» – но Алёна была решительно против. Ей всё здесь не нравилось. Не нравилась квартира в доме с толстыми стенами: между оконных рам на северной стороне, куда не глядело солнце, помещались банки с вареньем, завёрнутые в газеты. В этой комнате Алёне пришлось бы жить. Не нравилось, что варенье засахарено, что на стене висит оранжевый с лиловым ковёр и хозяйка носит халаты столь же кричащих расцветок. Не нравилось, что тётя Люба, большая, рыжеволосая, с низким голосом и полными, вечно беспокойными руками, целые дни сидит дома в компании трёх персидских кошек. Выйдет в магазин – и опять сидит.

Тётя Люба была слишком приветливой, слишком внимательной и заботливой – от этого становилось душно. Может быть, она скучала с кошками: сын вырос и жил отдельно, муж, военный инженер, постоянно ездил в командировки. Или она ждала похвалы, такой же неотступной, как и её забота… Алёна не могла внятно объяснить свою неприязнь и просто старалась как можно реже бывать с хозяйкой наедине.

Вот и теперь, едва умывшись и переодевшись с дороги, Алёна выбежала из дома, запрыгнула в трамвай – поехала на Моховую улицу, к Академии Театрального Искусства. Вернулась с заложенным носом и стиснутыми кулачками: там такие девицы!.. Головами под потолок, груди – стенобойные тараны. Голоса трубные; всего Островского и Шекспира впридачу знают наизусть. И конкурс едва ли не пятьдесят человек на место, и готовы они ради этого места… на всё. По глазам видно.

Алёна качнула бёдрами, стукнула пяткой в ковёр и приставила к своей едва заметной груди два кукиша. Вот вам, получите! Пускай она невысокая, сто шестьдесят пять сантиметров, и говорит, особенно если волнуется, с южным акцентом, и при незнакомых, слишком придирчивых людях может растеряться, – всё равно она лучше многих. Алёна не всегда была довольна собой, но сейчас, глядя в зеркало, решительно ни к чему не могла придраться. Синеглазая брюнетка, гибкая, длинноногая, с современным плоским животом и крепкими мускулами, с талией, как из девятнадцатого века, с ровными белыми зубами и тонкими пальцами… Она и умная, кроме всего: толкаться локтями и гримасничать на публике ни за что не будет!

Алёна, как и договорилась с родителями, поступила в МенКом на специальность «менеджер-экономист». На платное отделение – другое не светило иностранной гражданке, – но папа с мамой давно об этом догадывались. Они работали на металлургическом комбинате и потихоньку откладывали деньги, так что теперь их должно было хватить на обучение и жизнь в университетской общаге.

Вот общежития Алёна боялась, хоть и не показывала вида. Общага – это слово звучало чем-то диким, враждебным дому, да и знакомые, кто поопытнее, не скупились на рассказы о клопиных и тараканьих армиях, крысах, не работающем зимой отоплении, бесконечных пьянках… Дальше темы ветвились двумя руслами: наркотики и беспорядочные связи. О первом Алёна не хотела даже думать, о втором думала с отвращением.

Конечно, она другая. Она даже на выпускном вечере лишь пригубила шампанское. Девочка из центра города; почти вся её жизнь: дом, детский сад, школа, кружки во Дворце Творчества Юных – всё могло уместиться в десять минут ходьбы. Домашний ребёнок, твёрдо знающий, что такое хорошо и плохо, – и вдруг со своими моральными принципами она окажется старомодной бледной вороной в шляпке?…

Вот простой пример: многие ровесницы Алёны, если, конечно, им верить, крутили парнями как угодно, бестрепетно меняя спортсменов, ботаников, худеньких, полных, серьёзных и смешных, – а у неё до сих пор был только один мальчик, старше двумя годами. В последний школьный год мама разрешала ей оставаться у него на ночь с условием позвонить домой. Сергей тоже «ночевал» у Алёны (её словечко, обозначавшее всё вместе), и в последний раз – накануне расставания.

Они заранее всё решили: как только Сергей окончит университет, он переедет в Питер, к Алёне. Она будет учиться и ждать. Сергей устроится на работу, он станет классным переводчиком, синхрон с двух языков – это не шутки. Он снимет квартиру для Алёны и себя, а потом они на свою накопят денег… Три года – такая ерунда, правда? «Правда, – кивала Алёна, обнимая его, – самый настоящий пустяк». Лёгкость грядущего испытания казалась даже несправедливой. Разве они не заслужили большего?

– Будем писать друг другу четыре раза в неделю, – сказал Сергей. – Как, по-твоему, это не мало?

– Мне кажется, хорошо. В самый раз.

– Я подсчитал: это примерно двести восемь писем в год.

Алёна представила эту громаду и слегка испугалась.

Она за всю жизнь столько не написала!..

– Всего шестьсот двадцать четыре письма – и я к тебе приеду, – сказал Сергей.

– Даже чуть меньше. Я ведь буду прилетать сюда на каникулы.

– А на сессиях знаешь, как грузят! Вдруг не будет времени? Тогда три письма в неделю, хорошо?

– Сто пятьдесят шесть в год, – быстро подсчитала Алёна. – Всего четыреста шестьдесят восемь. Подсчитаем среднее: тысяча девяносто два… делим на два… получаем пятьсот сорок шесть.

– Замечательно. Это немного, главное начать, а там одно, другое… глядишь, уже пятьсот. А ты старайся, учись. Ни о чём постороннем не думай, я обязательно приеду.

Алёна кивала: да, я буду стараться… В ту ночь она так и не заплакала. Все слёзы вылились днём, когда она пристегнула ремень в кресле у иллюминатора. Вот земля побежала назад… Вдавило в спинку, самолёт задрал нос… Оторвались, летим! Куда? И зачем ей этот университет в чужой стране? Как она могла мечтать о нём, дура – да ещё с такой радостью? Не хочу улетать, вернитесь, здесь всё хорошо… Здесь мама с папой, брат, Серёжа… друзья… Моя комната, и всё родное!.. Алёна долго всхлипывала, и мама, сидящая рядом, не пыталась её утешить. Только предложила: «Хочешь леденец?» Алёна помотала головой: нет, спасибо. «А чаю?» «Чаю можно», – кивнула Алёна и высморкалась в платок.

Она никогда не спала в самолётах, не уснула и в тот раз. Глядела в синее-синее небо, молчала, вспоминала всё хорошее, что было. Думала о том, что если пилот не захочет огибать Землю и полетит прямо – очень скоро они все окажутся в космосе. Повторяла в уме задачу, давно решённую: насколько путь с востока на запад, навстречу вращению планеты, короче обратного пути. Пыталась вообразить себя через три года и пятьсот сорок шесть писем, какой она станет? Ничего конкретного в голову не шло, одни общие слова: учёная, самостоятельная, взрослая… Но даже они помогли. Отчаяние сменилось покоем, покой – жаждой деятельности. Всё у них будет, непременно! Ради этого стоит пять лет работать. Ходить на все лекции, записаться в библиотеки. Ни минуты не терять даром. Вставать в полседьмого, обливаться холодной водой…

Когда самолёт дрогнул над облаками и неспешно пошёл вниз, Алёна уже сама была готова помахать крыльями – только скорее, скорее!..