Читать книгу Матрица пространства времени. Исповедь призрака - Александра Андреевна Крючкова, Александра Крючкова - Страница 18

Я лежала под оливками на пляже и думала: какое же счастье быть здесь, на Земле, по которой ходили Святые Паисий и Афанасий, Иоанн Богослов и сама Богородица…

Слева от меня стояла коляска с младенцем. Родители оставили дочку и пошли купаться. Внезапно девочка заворочилась, и в этот же момент рядом с ней появилась старушка.

– Здравствуй, – обратилась она ко мне с улыбкой. – Согласись, ну что бы они без нас делали?

Старушка баюкала ребёнка, одновременно продолжая говорить со мной, ей явно не хватало общения:

– Мы из Австрии. Приезжаем сюда с мужем с 1966 года. Сначала здесь, в бухте, не было домов. Только в Урануполи. Но мы нашли этот пляж. Волшебное место, правда? Когда на скале над бухтой построили несколько коттеджей, мы стали жить в бело-синем доме. А теперь приезжаем вместе с сыном, его женой и дочкой. Надо же кому-то о них заботиться? А ты на Афоне какими судьбами? И где ты здесь живёшь?

– Я из Москвы. Живу в доме Николетты. В отпуске…

– Ааа! В отпуске!.. Если вдруг потребуется помощь, пока я здесь, обращайся! – загадочно произнесла старушка и внезапно исчезла.

***

– Алиса! Ну расскажите же про свои «вчерашние» чудеса у Спиридона! – окликнула меня Лия.

– Передала ему тапочки, нашла его кольцо, – я показала колечко. – Но странное дело: он на меня… смотрел. Глазами смотрел. И мне не показалось это странным вчера. А сейчас думаю: но ведь у мощей не бывает живых глаз?

– Давайте посмотрим в Интернете, как он выглядит!

– Не может быть! – ошеломлённо произнесла я, глядя на фотографии. – У меня до сих пор на внутреннем экране картинка, как я подхожу к его мощам, и из его глазниц исходит поток света!

– Когда Гоголь оказался на Корфу во время крестного хода, Спиридон даже поднялся в раке и на него грозно посмотрел.

– Ради меня не поднимался, но смотрел – точно! А ещё, когда я проснулась сегодня утром, у меня весь лоб был в масле, но вчера миропомазания не было. И масло стекало в глаза, когда я встала. И пахло, как в церкви. А икона со Спиридоном стояла слева у подушки. Я её там на ночь оставила рядышком.

– Вот это да!!! Хороший знак! А к нам приходил монах-иконописец с Афона, сказал, что икона, которую Вы забрали, однажды замироточит.

– А он привёз какие-то новые иконы? – поинтересовалась я.

– Да, Евангелистов, по одному. Пойдёмте смотреть?

Мы прошли вдоль стен и остановились у Иоанна Богослова.

– Алиса, Вы были на острове Патмос?

– Нет. Но мне бы хотелось там когда-нибудь побывать.

– Это далеко, в 70 километрах от Турции. Говорят, там нет растительности, по-гречески «Патмос» – «скала». На вершине острова находится монастырь Иоанна Богослова, но сама пещера, в которой ему открылось пророчество об Апокалипсисе, – вне монастыря. Икона необычная, – заметила Лия. – На ней у Иоанна палец приложен к губам – знак молчания, печати. Он и сам был молчалив. Ангел попросил не говорить людям всего, что было «открыто». Обычно Иоанна изображают на иконах с орлом – символом «высокого полёта мысли» и проникновения в Иной Мир. Вместе с братом Иаковом он был одним из 12-ти Апостолов, дружил с Петром и стал «возлюбленным учеником» Христа. Только Пётр, Иаков и Иоанн видели его моления о Чаше в Гефсиманском саду.

– В Евангелии от Марка говорится, что Христос называл его «Сыном грома», не знаете, почему? – спросила я.

– Однажды они с братом просили, чтобы огонь снизошёл с Неба на самарянское поселение. Но и в Пещере Откровения Иоанн сначала слышал гром. Иоанн Богослов по просьбе Христа должен был заботиться о Богоматери, и на Афон они приплыли вместе. Кстати, Иоанн очень боялся плавать по морю, но его всегда спасали Свыше во время штормов, когда корабль тонул. После Успения Богородицы, на котором Иоанн присутствовал с цветком из Рая, полученным от Неё накануне, он направился проповедовать в Эфес, далее его приговорили к смертной казни в Риме, но ни чаша с ядом, ни кипящее масло в котле не подействовали, и он остался живым. Тогда Иоанна сослали на Патмос, где он изгонял бесов и исцелял язычников, обращая в Христианство.

– Лия, сколько дней он писал Апокалипсис?

– Сначала два дня, потом ещё десять. Ему диктовали, он озвучивал, а его помощник записывал. Но умер он не на Патмосе, а в Эфесе в преклонном возрасте, когда вернулся из ссылки, незадолго до смерти написав Евангелие. Говорят, что он писал последним из четырёх Евангелистов и попытался устранить пробелы и уточнить многие детали, которые отсутствовали в предыдущих 3-х книгах.

– Иоанн был единственным из всех Евангелистов, кто умер своей собственной смертью. И, главное, как! Попросил вырыть могилу, лёг в неё, а когда его стали засыпать землёй, он уже был мёртв. Потом его могила оказалась пуста, в ней остались только сандалии. Возможно, Иоанн, как и Спиридон, до сих пор ходит по миру в теле и спасает людей?

– Да, Алиса, не как Лука, повешенный на дереве в Фивах. Кстати, Лука же был художником, и он писал Богородицу первым и при её жизни. Она разрешила ему. С тех пор Лука считается покровителем художников. Он написал много образов Божьей Матери, одна из отличительных черт его работ – иконы двусторонние, то есть писаны они с обеих сторон, а ещё надо смотреть на лик. По ликам всегда можно определить: один художник писал или разные. Я люблю его чудотворную икону в деревне Неа Рода. Вы видели «Скупиотиссу»?

– Я обычно бываю на крестном ходе, но планирую сегодня к ней съездить. Собственно, я шла к Башне за расписанием автобусов.

– Эта икона чудом уцелела в Турции и чудом не попала в афонские монастыри. Лука дружил с апостолом Павлом, написал Павла с Петром, а сам на иконах изображается с тельцом. Считается, что основная тема Евангелия от Луки – тема жертвы Христа ради человечества, а телец – жертвенное животное.

– А Евангелист Матфей, как бывший сборщик податей, покровительствует налоговым службам и бухгалтерам?

– Да, у нас тоже так считается. Он изображается человеком, которому диктует Евангелие ангел. Про его жизнь мало известно, несколько стран приписывают себе местонахождение его мощей, но по официальной версии они хранятся в итальянском Салерно. В Италии же, в Падуе, находятся мощи Луки. А Святой Марк, крылатый лев, покровитель Венеции, – в Венеции. Вы были у него?

– Много-много раз. По работе и так просто, и не так просто тоже, – вспоминания мгновенно нахлынули волной, и я мысленно перенеслась на площадь Сан-Марко, но Лия вернула меня на Афон:

– А мне, Алиса, ближе Иоанн Богослов. Возможно, потому что он так или иначе ступал на Афонскую землю. Знаете, что мне запомнилось из Евангелия от Луки? Однажды им встретился незнакомый человек, который от лица Христа изгонял бесов. Апостолы запретили ему это делать, а Иоанн сомневался, правильно ли запрещать. И Христос сказал Иоанну: «Не запрещайте, потому что кто не против вас, тот за вас».

– Интересная фраза, наводящая на размышления, – согласилась я и перевела взгляд с икон на окно, у которого… стоял тот самый Монах, «наблюдающий» или «следящий» (?) за мной. Он внимательно рассматривал иконы в лавочке Яниса. Не знаю, почему, но мне стало страшно.

***

Неа Рода, Афон, Греция

Я зашла в автобус. Неа Рода – деревня, расположенная недалеко от Урануполи в самом «узком» месте полуострова, где при желании можно прошагать пешком, чтобы искупаться в море с обеих сторон. Неа Рода находится сразу за Трипити, местным небольшим портом, где раньше проходила граница с православным Афоном. Пешком до Неа Рода не добраться, но поездка на автобусе от Урануполи стоит всего 1,8 тугрика.

Я смотрю в окошко. Слева появляется роскошный Eagle`s Palace, где останавливаются шейхи, а затем справа – пятизвёздочный Alexandros Palace, в нём я когда-то отдыхала с сыном, отсюда через поля по сельской тропинке мы добирались с ним до Неа Рода. Тогда я не знала, что в деревне хранится уникальная чудотворная икона. Мы бывали там в обеденное время, когда церковь закрыта. Купались, кушали и возвращались в отель.

Выйдя из автобуса, я свернула на улицу справа, по которой нужно дойти почти до моря, затем повернуть налево и идти прямо до церкви.

Однажды я жила на Афоне зимой. Зима здесь – период безвременья. Льют дожди, иконные лавочки закрыты, кафешки исчезают, будто бы их не было вовсе, людей на улицах нет – изредка встречаются кошки. Урануполи – это деревня кошек, а Неа Рода – деревня собак. Только в церкви по-прежнему служат. Урануполи оживает на Крещение, которое отмечается примерно в Афонское Рождество. Тогда по деревне проходит крестный ход до пристани, с которой в море бросают крест, за ним тут же ныряют мальчишки: кто первым доплывёт до креста? Потом священник обходит каждый дом и кропит его Святой водой.

В то Рождественско-Крещенское время я попросила Димитру отвезти меня в Неа Рода к чудотворной иконе, поскольку я нуждалась в её помощи. Мы приехали вечером на машине, остановились напротив двери в церковь, которая оказалась закрытой. Пока Димитра пыталась по телефону дозвониться до настоятеля, чтобы тот открыл нам двери и пустил внутрь, я обратилась к Богородице, мысленно представив её образ на иконе. Каково же было моё удивление, когда сразу после молитвы я получила ответ на свою просьбу, пришедший в виде смс-ки на мой телефон от нужного человека. После чего Димитра сообщила, что настоятель отъехал и сможет быть в Неа Рода только на следующий день, поэтому придётся приехать ещё раз. Конечно, я приехала на следующий день ещё раз. Настоятель открыл церковь для меня. И мы с ним немного поговорили по-английски. Летом я вернулась на Афон и несколько раз приезжала сюда. Возвращаясь в Москву, я попросила Димитру передать Богородице мой маленький подарок – золотое кольцо с сапфиром и бриллиантами, которое я долгое время носила, не снимая. Настоятель повесил его на цепочку, прикреплённую к иконе.

Я подошла к церковной ограде – закрыта. Зашла в угловую часовню – крошечное и всегда открытое помещение, где можно поставить свечку в любое время суток и помолиться.

«Пожалуйста, открой мне двери, пусти меня к Себе…»

Покинув часовню, я решила прогуляться вдоль берега моря по улице с кафешками, поскольку магазинов в Неа Рода, в отличие от Урануполи, нет. Кушать не хотелось. Я присела на берегу и смотрела вдаль. Здесь много чаек. Полуостров в форме подковы огибает море. Солнце уже не печёт и готовится уйти в свои ночные покои. На пляже веселятся дети. Внезапно я почувствовала, как кто-то присел рядом.

– Рэй??? Как??? – воскликнула я.

– Граница проходила по Трипити, поэтому здесь мне можно, – печально улыбнулся он. – Кушать хочешь?

– Нет…

– А какое сегодня число, знаешь?

– Нет… – призналась я. – Рэй, я сплю сейчас?

– Ты теперь вообще не спишь. Никогда. Или, наоборот, только и делаешь, что спишь, – усмехнувшись, произнёс он.

– А где я сейчас?

– На Лестнице.

– На какой лестнице? Ты шутишь?

– На Лестнице в Небо. Помнишь, архимандрит Игнатий лично передал тебе с Афона в подарок книжку про Лестницу? Вместе с рукописной иконой. Ты её тогда очень ждала. Ты была первой, кто эту икону заказал. И они тебя запомнили. И до сих пор вспоминают. А ты помнишь?

– Ааа!!! Да!!! Я заказывала Лестницу. Так её написали?

– Конечно, написали. В келлии Святого Николая в Карее. На Афоне.

– Рэй, но я сейчас – в Неа Рода, приехала к…

– Безусловно, это так. Попроси Её простить тебя и вернуть тебе память, чтобы ты успела доделать кое-что.

– Не поняла, о чём ты?

– Алиса, однажды тебе было очень больно, и ты попросила стереть тебе память. Ты боялась, что не выдержишь и лишишь себя жизни. Просьбу исполнили. Но твоя жизнь превратилась в Ад. И…

– Что ты такое говоришь?

– Вспомни, Алис, или ты никогда не выберешься из ловушки.

– Из какой ловушки?

– Однажды ты помогла мне. И я обязательно явлюсь на Суд, чтобы засвидетельствовать твою помощь мне, но…

– Какой ещё Суд?

– Когда человек оставляет земное тело, на Небе рассылается телеграмма-молния, её получает каждый, кто знал человека при жизни. И те, кто ещё на Земле, и те, кто уже в Небе, каждый при желании может явиться на Суд и засвидетельствовать добрые и злые дела человека. Конечно, Ангел-Хранитель всё записывал, и ничто не утаится. Но… если, например, какая-то душа по своей доброй воле решит поддержать тебя на Суде, это будет засчитано как дополнительный плюс в чаше Весов…

– Рэй… Ты хочешь сказать, что я…

– Именно. И Суд уже идёт. Просто ты этого не осознаёшь. Ты находишься в своём уже свершившемся Прошлом, настолько сильно сливаясь с ним, что тебе кажется, всё происходит «здесь и сейчас». В моменты, когда ты чуть-чуть «просыпаешься», ты замечаешь странности – нечто, что не так, как было тогда. Например, ты видишь Монаха. Попробуй постоянно делать шаг в сторону, смотреть на себя со стороны, как ты смотрела на Земле кино. Представь, что ты всего лишь смотришь кино про себя саму. Ты – не внутри экрана, ты – перед ним. Если ты осознаешь себя отдельно от своего Прошлого, ты увидишь реальность, окружающую тебя на настоящий момент. Персонаж внутри кино не может увидеть того, кто смотрит кино со стороны.

– Рэй… я ничего не понимаю. Это так сложно…

– Сложно или нет, но придётся… К тому же Суд уже идёт.

– И… кто-то приходит что-то говорить про меня?

– Да, но пока ещё не дошли до самого главного… Тебе крайне желательно доделать то, что ты не успела, до 40-го дня. Но ты должна вспомнить сама. Я никогда тебя не обманывал. Я просто хочу тебе помочь.

– А зачем ты хочешь мне помочь? Ты же ничего не делал просто так!

– Если ты сможешь уйти в Небо, ты будешь молиться Там обо мне. И мне станет легче… Ступай в церковь и попроси то, о чём я сказал. Тебя Небо любит.

Я подошла к церковной ограде. Она была по-прежнему закрыта, но дверь в церковь – распахнута. Внезапно из церкви вышел старичок. Он увидел меня, молча открыл оградку и жестом показал, что я могу зайти. Я скользнула внутрь. Здесь никого не было и не горел свет. Я обратила внимание, что чудотворную икону перенесли ближе к алтарю и установили слева. Я бросилась к ней и, обращаясь мысленно совсем простыми человеческими словами, смотрела в глаза Богородице, которая выглядела абсолютно живой. Прильнув к иконе, я заметила своё колечко, подвешенное на цепочку среди массы других колец и подарков.

– Помоги мне, пожалуйста, Мама, – шептала я мысленно, и Она смотрела на меня и строго, и печально, и с едва заметной улыбкой всепрощающей материнской любви.

Я не знаю, сколько пробыла около неё. Будто очнувшись ото сна, я перечислила имена знакомых и близких на поминовение, опустила монетки в чашу для пожертвований, вышла из церкви, в которой за всё это время никого, кроме меня так и не появлялось, и направилась к автобусной остановке, чтобы успеть вернуться в Урануполи на «семейный ужин» с Димитрой в «Коккинос». Каждый мой приезд она всегда приглашает меня в один из местных ресторанчиков.

***

Урануполи, Афон, Греция

Мы присели за столик в «Коккинос», пожалуй, единственный круглогодичный ресторан в Урануполи. Он находится на центральной улице, но «в низине», на маленькой площади около одноименной иконной лавочки, где гречанка Эфи продаёт самые дешёвые рукописные иконы, которые можно найти здесь. Я приобрела у неё все иконы праздников, включая «Тайную Вечерю».

– А где ты сейчас ужинаешь? – спросила Димитра, пока мы ждали официанта.

– В «Эвкалиптусе».

– Я знаю владельца, он – хороший человек!

Димитра делит всех людей ровно на три категории: «хорошие», «плохие» и «ядовитые».

– А что ты предпочитаешь в «Эвкалиптусе»? – спросила кузина Димитры, которая сегодня составила нам компанию вместо дочки Димитры – Софии, вынужденной задержаться на работе в лакшери-гостинице «Скиты» на границе с Афоном.

– Я ем всего два блюда: или куриное филе, или салат из морепродуктов. Чередую: сегодня – курица, завтра – салат. Каждый третий день я не ужинаю.

– Как, вообще? – удивилась кузина.

– Да, Алиса Святым Духом питается, – произнёс муж Димитры.

– Нет, – засмеялась я. – На завтрак – творог, в обед – 7 оливок с кусочком сыра и персик или виноград, и каждый третий день на ужин – апельсиновый сок.

– Жестоко! – воскликнула кузина.

– А монахи вообще почти не кушают, – вздохнула я.

– Почему же тогда монахи бывают такими полными, как бочки с вином? – усмехнулась Димитра.

Официант принёс меню. Я предложила Димитре выбрать на свой вкус. И, как и обычно, она предложила набрать много-много всяко-разного из морепродуктов, чтобы каждый мог попробовать всего по чуть-чуть.

– А что ты будешь пить? – спросил муж Димитры.

– Алиса пьёт только апельсиновый сок! – засмеялась Димитра.

– Почему? – удивилась кузина.

– Не знаю, – улыбнулась я. – Не хочется. Зачем?

Они заказали бутылку белого вина и отпустили официанта. Кузина загадочно посмотрела на меня и спросила:

– Ты веришь в чудеса? Димитра сказала, что ты – писательница. Может, тебе будет интересна моя история?

– Писательница – это хобби. Денег на этом не заработаешь. Для души – да. В чудеса, конечно, верю. Вся жизнь – сплошные чудеса.

– Отлично! Так вот… В 30 километрах от города Салоники, в поле, где нет ни одного деревца в обозримом пространстве, находится маленькая часовня, которая называется «Бродячая Богородица». По легенде, часовню построил цыганский табор, которому на этом месте явилась Богородица и попросила построить ей домик. Часовня открыта круглосуточно, но в ней нет священнослужителей. Если нужно отслужить службу, необходимо просить священников из ближайших деревень. При входе в часовню висит колокол, и каждый может позвонить в Небо. По традиции в эту часовню в дар Богородице приносят женскую одежду, туфли, свечи и лампадное масло. В часовне находится небольшая икона, которую считают чудотворной. Когда мы с мужем проезжаем мимо, а у нас два дома – квартира в Салоники и дача в Урануполи, мы иногда останавливаемся и заходим в часовню. В частности, когда я была беременна сыном, которому сейчас уже тридцать лет, я просила её об удачных родах, и после его появления на свет мы заезжали, чтобы подарить ей платье и туфли. Однажды – и этот день я отлично помню до сих пор, как, впрочем, и мой сын, и муж – мы заехали к ней по пути домой. Сыну было тогда около четырёх лет. И он стал звонить в колокол. Мы просили его перестать звонить, но он был очень непослушным. Внезапно у двери часовни появилась женщина. Она улыбнулась, и сын мгновенно отошёл от звонницы и присел на лавочку. Женщина была очень красивой, доброй и немолодой. Она присела на лавочку вместе с нами и сказала, что любит эту часовню, иногда приходит, берёт здесь одежду и возносит молитвы в Небо о тех, кто принёс эту одежду. Мы простились с женщиной и вернулись в машину. Внезапно муж произнёс: «Что же мы её бросили в бескрайнем поле? Надо было предложить подвезти её! А мы даже не спросили, где она живёт!» Я сказала мужу вернуться в часовню и забрать женщину с собой. Но… её там не было. Она исчезла. Растворилась, как не бывало. Поле же настолько огромно, что в нём просто невозможно остаться незамеченным. И за то время, пока мы шли к машине, она не могла уйти настолько далеко, чтобы…

– Это была Она?! – воскликнула я.

– Лучше расскажи нам, как ты съездила сегодня в Неа Рода! – предложила Димитра, явно желая перевести разговор в «политическое» русло.

– Там всё так изменилось! Я помню её маленькой деревушкой из нескольких улиц. А теперь она – гигантская.

– Вот именно! Правительство вбухивает в неё столько денег, что на наш Урануполи ничего не остаётся! Они, видите ли, мечтают превратить её в крупный курорт. Даже театр анимационный, как в Турции, строят! – Димитра болела душой за Урануполи. – А мы же – на границе с крутым Афоном, сами выживем. Алиса, ты не обратила внимания: у них там улицы, наверное, вылизаны, и мусор вдоль дорог не валяется?

– Не обратила… – призналась я.

– Я звонила мужу Николетты, он же наш «мэр», просила прислать «чистильщиков улиц», ведь Успение – уже на носу! А ему в Иерисоссе сказали, что рабочих нет! Вот как улицы чистить – так нет желающих, а кричат: «Работы нет в Греции!» Работы – хоть отбавляй! Но они же всех в Gold-Mines зазывают на большие деньги, за чистку улиц столько не получишь. А на днях недалеко от Скурье нашли рыбу – мутанта!

– Не мутанта, а просто ядовитую рыбу, – уточнил муж Димитры, профессиональный рыбак.

– Но эту рыбу запретили ловить и есть! А море – как кровь! Одно токсичное вещество упало в «ногах», а мигом оказалось «в голове»! На кладбище в Иерисоссе зайти, а он ближе всего к «шахтам», так даты обо всём сами скажут! И никогда мы не знали такого процента онкологии! Никогда! У нас всё было экологично! – когда речь заходила о золотодобытчиках, Димитру было не остановить.

– Знаете, – задумчиво произнесла я. – Вы же все боролись, искренне пытались защитить свою природу и полуостров, так?

– А как же! И людей, участвовавших в забастовках, сажали в тюрьму! Мы выбрали новое правительство, которое обещало закрыть Gold-Mines, но теперь они молчат, а работы по подготовке к открытию шахт продолжаются, и летом следующего года всё уже начнётся! Понимаешь? И три полуострова будут отравлены! Наши пчёлы будут отравлены! Наши оливки станут ядовитыми! У нас оливкового масла не будет! Воды не будет! И при первом же землетрясении – Апокалипсис!!!

– Я понимаю. Но… теперь вам нужно молиться. Бог видел, что вы боролись за «правое дело». Вы живёте за пазухой у Святой Горы, Богородичного Сада. Богородица должна что-то придумать. Вы же верите в чудеса?

Муж Димитры усмехнулся, а её кузина вздохнула.

– Мы доверяем тебе то, о чём не говорим иностранцам. Ты знаешь, что происходит сейчас на Афоне, и ту сумму, за которую тот монастырь продал свои владения в Скурье этим убийцам! Их не смутило, что сам Афон погибнет! Деньги правят миром, а не Бог, прости Господи! – воскликнула Димитра.

– Бог всё видит. И знает. И я уверена, что как минимум двенадцать отшельников на Афоне продолжают неустанно молиться за весь мир, а Богородица бродит по своему Саду, являясь на зов звонящего колокола даже в обычном поле обычным людям… – вздохнула я.

Нам принесли десерт, от которого я отказалась, но Димитра, любительница сладкого, с удовольствием уплетая его за обе щёки, поинтересовалась, как мне здесь ужин…

– Спасибо! Особенно впечатлил осьминог! – поблагодарила я и добавила: – Однажды, когда, кроме памяти, у нас уже ничего не останется, даже если Gold-Mines победят, мы будем возвращаться в те дни и фрагменты, где нам было хорошо. И я обязательно вернусь сюда, на Афон…