Читать книгу Матрица пространства времени. Исповедь призрака - Александра Андреевна Крючкова, Александра Крючкова - Страница 6

Наконец-то!!! Я – на Афоне! Боже, какое же это счастье возвращаться сюда снова и снова!

Я ожидала выдачу багажа в аэропорту Салоники с предвкушением поскорее добраться до своей уютной «норки» в Урануполи, в мой маленький домик на море. Нет, конечно, это – не мой домик, я живу там в августе, снимая комнату со всеми удобствами на верхнем – третьем этаже с балконом с видом на море в доме Николетты, всего 5—7 минут пешком от Урануполи. Многие считают, что Афон в Греции – «государство в государстве», православная монашеская республика на Святой Горе, куда не пускают женщин. Но Афон – полуостров. Ещё до недавнего времени он полностью принадлежал Православному Афону, но после войны с Турцией небольшая часть территории была возвращена в пользование «светской» Греции для поселения греков-беженцев из Турции, а граница «сдвинута» к Урануполи, «города Неба» (или Урана – планеты, «заведующей» Небом) с потрясающей историей, который, на самом деле, представляет собой небольшую деревушку, доступную для проживания всех желающих. Отсюда рано утром отправляется паром на Афон, а около 10-ти – экскурсионный кораблик до подножия Святой Горы, на нём можно не только полюбоваться монастырями, но и приложиться к Святыням, которые к кораблику на лодочке привозят афонские монахи. Обычно я беру с собой рукописные иконы для освящения. А у подножия Горы захватывает Дух! – огромный столп Света уходит в Небо. Но и в Урануполи чувствуешь открытые Небесные Врата, и тебя мгновенно слышат Там, каждое слово и каждую мысль. Однажды я подумала: наверное, счастье – это умереть на Святой Земле, у Распахнутых Царских Врат… Эх, если бы я была мужчиной, обязательно поднялась бы на Гору, пожила бы в Афонских монастырях и даже, возможно, осталась бы в одном из них, чтобы стать настоящим монахом… Но я люблю Урануполи. Всем сердцем, душой. Мне нравится здесь всё: люди, море, еда, атмосфера душевного спокойствия и Дух Святой Горы. Сколько лет я приезжаю сюда? Афон – это любовь с «первого взгляда», и моё сердце навсегда останется здесь.

Багаж начал выползать на ленту выдачи. Перемещая взгляд с одного чемодана на другой, я заметила Монаха-Старца. Казалось, я где-то встречала его раньше, но где и когда? Впрочем, на Афоне повсюду – монахи, особенно в августе, – пик паломничества, ведь отмечается множество православных праздников, включая день Святителя Пантелеимона, в честь которого назван афонский Русский Монастырь, и Успение Богородицы. И я люблю слушать истории про Афон, когда монахи, останавливаясь на ночлег в Урануполи, ужинают в кафешках и делятся впечатлениями.

Получив багаж, я выбежала на улицу, где меня встречает Костас, друг моей доброй знакомой Димитры. Я машу Костасу издалека: «Привет!», и он отвечает мне: «Привет!», хватает мои вещи, и вот мы уже мчимся по серпантинам «домой». Через час – полтора максимум я брошусь в объятия Николетты и её мамы, схвачу ключи от своей «норки», закину вещи, выпью чашечку кофе и побегу на море – самое прекрасное, лазурное, райское море с видом на сказочный островок Амульяни, на Святую Гору и таинственную Башню, море с рыбками и белым песочным пляжем, на котором всегда мало людей, но есть тень от оливковых деревьев.

Где-то в 14 я обычно возвращаюсь домой и до 18-ти занимаюсь рукописями. В этот раз я взяла свои «детские» рассказы, чудом уцелевшие, для сборника «Верите ли Вы в призраков?». Написанные в период школы и института, они не представляют особого интереса, в отличие от романов про Иную Реальность, но дороги мне, как память о себе в Прошлом…

В 18 жара начинает спадать, и я отправляюсь на «променад» – сначала встречать закат на границу с Афоном у полуразрушенного монастыря Зигу, где можно искупаться в скрытой от посторонних глаз бухте, а затем возвращаюсь к Башне – символу Урануполи (бывшая гостиница для монахов, а ныне – заброшенный музей), к своим знакомым, мы пьём кофе, обмениваемся историями, в том числе про иконы (здесь почти вся главная улица – иконные лавки). Я люблю Афонские иконы. Люблю подолгу на них смотреть и их чувствовать. Есть много «живых», интересных и уникальных икон. А после я ужинаю и где-то в полночь возвращаюсь домой.

– С возвращением! – кричит мне Николетта, выходя на встречу. – Комната Алисы ждёт свою хозяйку! Кофе?

Я распахиваю дверь на балкон и улыбаюсь: «Привет, Город Неба! Привет, Солнце и Море! Здравствуй, Афон и Святая Гора!»

Внезапно зазвонил телефон, но номер не определился.

– Привет, Алиса, – раздался знакомый мужской голос.

– Рэй?!! – я не верила своим ушам.

– А где ты сейчас? – поинтересовался он.

– На Афоне… Послушай, но…

– На Афоне? Хм… – казалось, он был удивлён.

– Я всегда на Афоне в августе… Но Рэй…

– В августе?! – ещё больше удивился он.

– Да послушай же ты меня!!! – закричала я, и он замолчал в ожидании. – Рэй, как ты можешь мне сейчас звонить?.. Ты же… призрак!

– Да, я – призрак, – Рэй тяжело вздохнул мне в ухо. – И что из этого следует? Ты никогда не общалась с призраками?

– Вот так, как сейчас с тобой, нет…

– Ну значит, пришло время, чтобы теперь и так – тоже…

– А что ты хотел мне сказать? – спросила я, почти расслабившись и смирившись с возможностью общаться с призраками по телефону, звонящих в прямом эфире на Афон с неопределяющихся номеров.

– Да так… ничего особенного. Ладно, я понял. Жди в гости.

– Где? Здесь, на Афоне? – удивилась я.

– Кто ж меня, колдуна, на Афон пустит? – засмеялся Рэй. – Во сне встретимся. Ну пока…

В Урануполи всего две «многолюдные» улочки: «морская», с кафешками и магазинчиками, и центральная, выше на два дома от «морской», в основном с иконными лавками. Обе улочки «сливаются» у Башни.

Иконная лавка Димитры находится на центральной улице прямо напротив Башни, а Святая Марина, замахивающаяся на Дьявола топориком, приобретённая у Димитры много лет назад, – моя первая афонская икона. Димитра и вся её семья – греки. Мы общаемся по-английски.

– Привет, Алиса!!! Надеюсь, Костас довёз тебя молниеносно? Я звонила ему утром, он сказал, что всё ОК! Как тебе море?

– Я – почти в Раю! Спасибо! – улыбнулась я и медленно заскользила взглядом по иконам на «основной» стене лавки – рукописным.

– Марина у тебя уже есть! И Святое Семейство – тоже, – Димитра помнит все иконы, которые у меня «уже есть». – Кстати, как поживает наша Марина? Она ещё не зарубила Дьявола топориком?

– Всё ещё рубит, – вздохнула я. – Мне нужна икона Святого Петра.

– У меня есть Пётр и Павел, – Димитра показала на второй ряд снизу.

– Пётр и Павел у меня есть. Кстати, я хожу в церковь Святых Апостолов Петра и Павла недалеко от моего дома, подворье Оптиной Пустыни. Знаешь, что они символизируют?

– Я не такая набожная, поэтому и расспрашиваю тебя про иконы, пользуясь тем, что ты любишь кофе, – пошутила Димитра.

– Пётр и Павел – символ дуальности мира, чёрное и белое, слитое воедино, левый и правый путь. Пётр считался главным апостолом в Католичестве, а Павел – в Православии. На Афонском изображении они обнимаются, а в их объятии можно заметить форму сердца.

– Белая и Чёрная Магия? – улыбнулась Димитра.

– Можно и так сказать. Но мне нужен Пётр с ключами, – уточнила я, продолжая осматривать стену с рукописными иконами, многие из которых я уже видела здесь в прошлом году.

– С ключами от Рая? – уточнила Димитра, шутя.

– У него там два ключа, – засмеялась я. – И не факт, что оба – от Рая.

– Да ты у нас на Афоне – уже в Раю! – сказала Димитра, доставая «амбарную книгу», в которой ею ведётся опись всех заказанных на Афоне икон, их поступление и продажи. – Нет, Петра с ключами я никогда не заказывала. Но я позвоню завтра монахам-близнецам в Скит Святой Анны, возможно, они успеют её написать до твоего отъезда.

…

Я зашла в иконную лавку семьи Яниса. Его родители говорят по-гречески, но Янис изучал русский язык. Он всегда поздравляет меня со всеми православными праздниками, отправляя фото рукописной иконы праздника, которая на данный момент присутствует в его магазине. Недавно у Яниса родилась дочка.

– Алиса!!! С приездом!!! Как дела? Как поживает Ваш кот?

Кот – не мой, но периодически у меня гостит и, совершая обход по квартире, включая открытые полки с Афонскими иконами, прикладывается к иконам лбом, прямо как человек. Я сфотографировала кота, чтобы показать здесь.

Отец Яниса здоровается со мной на греческом и сразу же просит девочек, работающих в их лавке, сварить кофе. Янис показывает новые иконы и делится последними новостями, а я медленно обхожу пространство и здороваюсь со Святыми. И многие из них приветствуют меня в ответ. Да, Янис говорит, что я чувствую «живые» иконы. А ещё есть «следящие», это когда Святые смотрят прямо на тебя, независимо от твоего перемещения в пространстве.

– Николай у Вас есть. И Александра тоже… – Янис помнит все иконы, которые у меня «уже есть». – А чего у Вас нет?

– Лестницы нет, – призналась я.

– Редкая икона! Позвоню завтра в келью Святого Николая, узнаю, нет ли у них писаной, и тогда закажу, если нет, чтобы успеть до Вашего отъезда! Надо только выбрать образ – сейчас покажу, как у нас её пишут, и размер. Лестница помогает душам пройти Мытарства. Надеюсь, у Вас никто не умер? – Янис открыл страничку в Интернете и показал мне несколько вариантов написания.

Мы выбрали образ, а я оглянулась по сторонам, чтобы найти икону соответствующего размера, и мой взгляд остановился на нижней полке в угловом стеллаже, откуда на меня пристально смотрела Богородица. Она была явно живой, и я непроизвольно вздрогнула:

– Вот такого размера…

Кофе мы пьём на улице у входа в магазин Яниса. Здесь так принято: владельцы магазинчиков пьют кофе, общаются с прохожими, потом переходят улицу и пьют кофе с теми, кто напротив, обмениваясь новостями или молча рассматривая приезжих: кто с каким «брендовым» пакетом бредёт. Мелькающие чаще других пакеты являются указанием на самую процветающую лавку в Урануполи.

Янис всегда рассказывает мне про Афон, он бывает в кельях, беседует со старцами и водит знакомых на Гору в качестве гида.

– Никогда не встречали Двенадцать Отшельников? – задумчиво спросила я, размышляя про тот «живой» образ Божьей Матери.

– Чтобы их встретить, надо быть практически Святым, – вздохнул Янис и нырнул в лавку к только что зашедшим в неё покупателям.

– Как я рада, что Вы снова с нами! – воскликнула Лия, грузинка, моя ровесница, которая живёт здесь уже почти десять лет и работает в магазине Яниса. – Слава Богу, Вы живы и здоровы! Вы очень светлая, даже хозяйка про Вас говорила: в Алисе – иная доброта, настоящая, с Неба.

– Спасибо, Лия! А Вы не знаете, как называется икона Богородицы там, в углу, на нижней полке? – я показала Лие сквозь витрину на икону.

– Даже не помню, откуда она у нас. Но завтра я Вам скажу!

…

Кирияки – племянница Димитры, как, впрочем, и Янис – её племянник, но в этой небольшой деревушке все родственники перессорились на почве… икон, вернее, их продаж. Кирияки досталась по наследству иконная лавочка её отца, который два года назад отошёл от дел и стал продавать мороженое. Лавочка, как и у Димитры, была небольшой, но Кирияки в основном закупала очень большие и дорогие иконы. Мне нравился один из иконописцев, который писал только для неё, и его иконы стоили приемлемые суммы.

– Привет, Алиса!!! Я снова беременна, как видишь! – улыбнулась она.

– И опять мальчик?!

– Ага! – засмеялась она и после приветственных расспросов приступила к обзору своих «новинок».

– Алиса, очень рад тебя видеть! – обнимая и целуя меня в щёки трижды, произнёс зашедший в лавочку отец Кирияки. – Надолго к нам? Знаешь, а ведь ты от нас никогда не уедешь!

– В смысле? – удивилась я.

– Останешься здесь навсегда… жить на Афоне, – улыбнулся он и удалился восвояси.

– Кирияки, а у тебя нет, случайно, Святой Варвары с чашей? – поинтересовалась я, раздумывая над загадочными словами её отца.

– С чашей – нет. А так – есть! А зачем тебе? Она же вроде от внезапной смерти оберегает? Чтобы не умереть без причастия? Да?

– Да, но я не знаю, зачем. Просто знаю, что она мне нужна.

Кирияки обещала узнать про Варвару, а я направилась к Сократису.

…

Сократис – друг Димитры, грек, но мы общаемся по-итальянски, хотя он говорит и по-английски. На итальянском нас с ним никто здесь не понимает, да и полезно попрактиковаться. Сократис любит редкие иконы и мне про них рассказывает. Эмоционально. Он похож на итальянцев темпераментом. А мне нравится слушать его истории.

– О! Алиса! С возвращением! Эх, что я тебе покажу!!! – кричит он мне издалека, а затем достаёт телефон и находит несколько фоток: – Про меня написали статью в National Geographic! Смотри! Видишь? Вот моё имя, вот название и адрес моей иконной лавки! А вот фотографии моих икон, вон они – на той стене! Понимаешь? Они пришли, журналисты, и даже не сказали, кто они и откуда. Я, ты же знаешь, всегда говорю правду, про иконы, и я им всё сказал. И они написали! Написали!!!

– Поздравляю! – улыбнулась я и, переведя взгляд на одну из стен его лавки, замерла как вкопанная.

– Кофе будешь? – предложил он, не заметив моего оцепенения.

– Сократис, ты знал! Мне нужна эта икона! Я её нигде не могла найти! Даже решила, что её не существует!

– Какая из?

– Четырёх Евангелистов!!!

– Ха! У меня всегда есть то, чего якобы не существует! Ты же здесь – как местная жительница, всё про всех знаешь, что по чём, кто и чем торгует, разбираешься в техниках письма… А зачем тебе Четыре Евангелиста? – поинтересовался он.

– Переписать сценарий. Будущего.

***

Где-то в Тумане

Мы поднялись на лифте на последний этаж огромного торгового комплекса, в котором я ни разу не бывала ранее.

– Закрой глаза и дай мне руку! – загадочно произнёс Мишка и повёл куда-то, а затем шепнул: – Открывай!

– Вау!!! – воскликнула я, поскольку прямо перед нами, будто зависший в воздухе над пропастью, под куполом торгового комплекса, находился Фиалковый Остров, к которому вёл узкий «мостик».

– Да не бойся, мостик – настоящий, не рухнет! Это офигительная кафешка! И здесь сегодня завтракаем только мы вдвоём!

Мы приземлились на диване в зарослях фиалок. Фиалки окружали нас со всех сторон – настоящие, крупные, красивые и… печальные. Почему мне пришло в голову это слово?

Официантка удалилась, приняв наш заказ, а Мишка достал подарочную коробочку и протянул её мне:

– С Днём Святого Валентина!

– Спасибо! Ангелы всегда нужны, их много не бывает, – улыбнулась я, увидев чудесного серебряного Ангела-Хранителя, а затем, ещё раз окинув взглядом фиалки, вспомнила: – Фиалки в Греции – символ траура. Представь, молоденькую Персефону, собирающую фиалки, похитил владыка Царства Мёртвых. С тех пор греки усыпают фиалками преждевременно умерших девушек.

– Да забей ты на Грецию! Лучше скажи, почему до сих пор не эмигрировала в Италию? Мы же с тобой уже сто раз говорили: нечего тебе тут делать! Ты знаешь итальянский. Тебя в Италии принимают за местную жительницу. Ты молодая, умная, красивая. Ну?

Я пожала плечами.

– Давай прямо сегодня я зарегистрирую тебя на международных сайтах знакомств, которые знаю. Помнишь, я устроил тебе фотосессию осенью? Море потрясающих фоток! Мы с тобой выберем самые-самые лучшие, и через месяц ты пригласишь меня к себе на свадьбу! Вот увидишь! Чего зря время-то терять? Чудо ты в перьях! Кстати, о перьях! Что ты сейчас пишешь?

– Ничего… Но я знаю, что должна написать. Видела Там…

– Про Иную Реальность?

– Да, но не знаю, как назвать книгу. Наверное, время ещё не пришло.

– А что видела?

Я задумалась над тем, как объяснить земному человеку, что мне Там показывали, и перевела взгляд на цветы, но внезапно… заметила Рэя. Он стоял на мостике, ведущем к Фиалковому Острову, и пристально смотрел на меня.

– Так что тебе показали, Алиса? – переспросил Мишка.

Я смотрела на Рэя. Он приближался к нам.

– Агрегацию атомов… – выдохнула я Мишке.

– А я углубился в научные книги, где столько всяких открытий в области квантовых полей понаделали, и всё такое про Иную Реальность, что у меня прямо дух захватывает! Хочешь, дам почитать?

– Алиса, хочешь, я покажу тебе сейчас один фокус? – спросил Рэй, присев за столик напротив.

– Хорошо, дай почитать, – ответила я Мишке.

– Не бойся, – Рэй протянул мне руку. – Закрой глаза.

Я вопросительно посмотрела на Рэя, но не могла ослушаться. Мы сделали пару шагов к мостику, в то время как Мишка, как ни в чём не бывало, продолжал:

– Ок, в следующий раз встретимся, я тебе сразу три книжки привезу. Так что мы с тобой сегодня будем делать?

Рэй остановил меня и шепнул:

– Открой глаза, Алиса.

Я открыла глаза… Мы стояли с Рэем на мостике. Я перевела взгляд на… О нет!!! Там, за столом, на Фиалковом Острове!!!

Там по-прежнему была Я!!!