Читать книгу Матрица пространства времени. Исповедь призрака - Александра Андреевна Крючкова, Александра Крючкова - Страница 22

Я проникла на кораблик. Кажется, меня никто не заметил. Теперь я смотрела на мир иным зрением, например, видела «свечение» людей, различающееся по насыщенности и оттенкам, столпы Света над Афонскими монастырями, у каждого – свой собственный. Люди на кораблике фотографировали земную красоту и с нетерпением ожидали прибытия мощей… Мы подплыли к подножию Святой Горы. Лодка отчалила от берега, и вскоре на корабль взошли монахи из монастыря Дионисиум. Люди выстроились в очередь, чтобы приложиться к чудотворной иконе Богородицы «Акафистная». Я встала рядом с иконой на пустое место так, чтобы никому не мешать, и мысленно творила молитву. Внезапно маленькая девочка, приложившись к иконе, задёргала свою маму за руку и стала показывать на меня: «Смотри, какая странная тётя!» Но её мать явно не замечала моего присутствия и даже почему-то испугалась за дочку. Чтобы никого не смущать, я переместилась на верхнюю палубу и оказалась прямо напротив Горы. Облака расступились и… я увидела ослепительную Лестницу, уходящую ввысь! Сами же облака являлись белокрылым сонмом ангелов, охраняющих Лестницу в Небо.

***

Москва

Я вышла из лифта и увидела мужа своей соседки, сидящего у окна во двор. Он был призраком. Мы поприветствовали друг друга.

Внезапно я вспомнила, что видела его Там, у «Справочного стола» в Небесной Канцелярии. Да, это был он!

Я хотела спросить его, что он делает здесь, но Призрак прочитал мои мысли и тихо произнёс:

– Ленку свою жду…

– Ааа…

– Как ты?

– Ничего… А ты?

– И я…

– Скажи, а… ты не знаешь, когда я… отсюда ушла?

– Сегодня – девятый день… Ты не помнишь, да? А чего вернулась?

– Мне надо что-то здесь… вспомнить…

– Иногда лучше и не вспоминать… – грустно произнёс он.

Я подошла к двери и сначала попыталась по привычке достать из сумки ключи. Зажмурившись, я проскользнула внутрь.

– Уффф… – выдохнула я, открыв глаза.

– Привет, Алиса, – Рэй встретил меня в прихожей. – Будь как дома, но не забывай, что ты – в гостях. Обращай внимание на всё необычное.

Я оценивающе пробежала взглядом по своей комнате и выдохнула:

– Так пусто… Только иконы…

Иконы… Они были живыми…

Лики Святых и Богородицы смотрели на меня, явно пытаясь разбудить мою память.

Я прошла на кухню и задумчиво присела на подоконнике.

– Хмм… – загадочно произнёс Рэй, – неплохо. И…?

– И… что? – насторожилась я.

– Что было дальше? – переспросил он, подойдя ко мне вплотную.

Я посмотрела в окно и…

– Рэй! Нет! Я не могла этого сделать!!! – закричала я от ужаса и спрыгнула с подоконника на кафельный кухонный пол.

– Знаешь, что плохо? – Рэй присел на пол рядом со мной. – Они здесь считают, что ты это сделала сама. Никого же рядом не было. А церковь таких не отпевает.

– Стоп… Ты хочешь сказать, что меня кто-то выбросил из окна?

– Нет, – таинственно произнёс Рэй.

– Не понимаю: или я сама, или… Разве может быть другой вариант?

– Ты ещё с детства была склонна к подобным мыслям. И единственный вариант, приемлемый для тебя, – выход в окно. Но ты не хотела себя убивать, поскольку верила в Бога. Когда память стёрлась, твоя жизнь превратилась в сплошной день сурка и стала невыносима. Ты сильно желала себе смерти, но терпеливо её ждала, сидя на подоконнике у раскрытого окна. Теперь посмотри внимательно…

Я поднялась с пола и медленно заскользила взглядом по оконной раме.

– Ручка!!! – воскликнула я. – Нет ручки!!! От правой створки!!!

– Она на тот момент уже держалась «на соплях», извини за выражение. В ту ночь шёл дождь, Алиса. К тебе заявился чёрт. В очередной раз он пытался внушить тебе шагнуть вниз. Ангел-Хранитель был рядом. Возможно, ты бы и шагнула сама от отчаянья, но внезапно…

– О Боже! Я поскользнулась, да? А ручка, как единственное, за что я могла удержаться, оторвалась?

– Верно, – кивнул Рэй.

– Но ведь ручку должен был кто-то найти, там, на… земле, оторванную… в моей… бррр… руке… или рядом где-то…?

– Да, но её не нашли. Кто-то обратил внимание, что ручки нет в раме. Но она могла отсутствовать уже давно. Поскольку все знали о твоей склонности, никому в голову и прийти не могло, что ты поскользнулась.

– Но ведь в Небе всё знают! Там, в Зале Суда, я видела сегодня огромный экран, на котором прокручивают Прошлое в записи…

– В Небе – безусловно. Только там судят не только поступки и слова, но и мысли, и желания…

– Это ужасно, Рэй! Что я могу сделать теперь? Без тела и голоса? Я не могу вернуть ту ночь. Не могу переписать события Прошлого.

– Во-первых, многие призраков видят или, по крайней мере, слышат. Во-вторых, незадолго до того, как стирать память, ты хотела кое-что сделать, и это было твоим чистосердечным желанием, что важно. Надо попытаться реализовать его. Я не знаю, каким образом, и сможет ли оно повлиять на решение Суда. Но это тот шанс, который нужно использовать. Ты можешь возвращаться сюда каждый день. Покопайся в вещах.

– Но здесь же ничего, кроме икон, нет?! – удивилась я.

– Ты прошла мимо второй комнаты. Видимо, страх боли настолько затуманивает твой взгляд, что ты упрямо многого не замечаешь.

Я вернулась в коридор и заметила дверь с замком.

– Смелее. Чего уж теперь бояться? – Рэй подтолкнул меня внутрь.

…Комната представляла собой гору вещей, сваленных друг на друга от пола и почти до потолка.

– Ох, – только и вырвалось у меня. – Сколько ж дней мне потребуется всё пересмотреть??? Я не успею, Рэй… К тому же я почти ничего не помню… Откуда эти вещи? Что это за вещи?

– Попытка – не пытка. Пытают в Аду на сковородке.

– Там, в Аду, очень жарко? – с перспективой на будущее спросила я.

– Невыносимо, – «воодушевил» меня он. – Чай пить будем?

***

Урануполи, Афон, Греция

– Алиса, прыгайте! – закричала Лия, увидев меня возвращающейся с границы Афона.

– Лестница??? – с трепетом воскликнула я.

– Да! Янис привёз с Афона сегодня! Пойдёмте смотреть! Мне хочется видеть Вашу реакцию! Я и сама впервые эту икону видела.

– А-аа!!! Потрясающе!

– Я и сам не ожидал, – произнёс подошедший к нам Янис. – Отлично прописаны и бесы, и люди на Лестнице…

Лия принесла мне кофе, а Янис вернулся к клиентам.

– Лестница Иакова? – спросила Лия.

– У него – другая. Иаков – третий ветхозаветный патриарх, сын патриарха Исаака и Ревекки, почитается в Христианстве, Иудаизме и Исламе. Он видел Ангела и боролся с ним, после чего преобразился и обрёл новое имя – Израиль. А затем ему приснилась Лестница, соединяющая Небо и Землю, у которой было 12 ступеней, по обеим сторонам находились человеческие лица, а на самом верху – лица огненные. Ангел поведал Иакову значение каждой ступеньки, но сама Лестница Иакова трактуется как снисхождение на Землю Христа, то есть воплощение Духа в материю путём прохождения 12-ти ступеней. Я бы сказала, 12-ти Сфер, пути с Неба на Землю. В одном из акафистов Богородице есть фраза: «Радуйся, лествице небесная, ею же сниде Бог». Лестница символизирует и Богоматерь. Интересно, что у Иакова было 12 сыновей – родоначальников племён. Сам он жил достаточно долго по сегодняшним меркам – 147 лет, после чего его тело, как поступали в те времена в Египте, было забальзамировано и перевезено его детьми в Землю Ханаанскую, или Обетованную, для погребения в Пещере в Хевроне.

– А это где?

– Хеврон, или Кирьят Арба – «Город Четырёх», самый древний из 4-х священных для иудеев городов, в котором помазан на царство Царь Давид. Находится недалеко от Иерусалима. Город разделен на 2 части: 20%, включая Пещеру Патриархов, принадлежит Израилю, а 80% – Палестине.

– Вы там были? В этой Пещере?

– Была.

– Ну расскажите же про неё!

– Пещера Патриархов, или Махпела, в переводе – «Двойная» пещера. Говорят, кто в неё спустится, сразу перейдёт в Царство Мёртвых, или в Рай. Помните икону Патриарха Авраама и Сарры, которые угощают трёх ангелов за столом?

– Она напоминает мне икону Троицы.

– Согласна! Так вот, именно в Хевроне Бог явился Аврааму и Сарре в виде трёх странников и сообщил благую весть: ждите сына. У них долго не было детей, возможно, потому что Сарра – единокровная сестра Авраама. Авраам хотел накормить странников телёночком, но тот сбежал в Пещеру. Авраам догнал животное, но увидел гробницы Адама и Евы, от которых исходил Небесный Свет и чудесный запах Рая. Авраам почувствовал, что в Пещере соединяются Небо и Земля. Кстати, «Хеврон» происходит от слова «соединение». После смерти Сарры Авраам купил поле с этой Пещерой для захоронения любимой жены, его похоронили рядом с ней.

– Там, где Адам и Ева?

– Там, где, по преданию, сам Бог похоронил Адама, который незадолго до этого там же похоронил Еву, и где находился вход в Рай. Авраам, проживший около 175 лет, был первым из трёх библейских Патриархов после Всемирного Потопа. Вторым Патриархом стал сын Авраама и Сарры Исаак. Он также вместе с женой Реввекой похоронен в Двойной Пещере. Сын Исаака – Иаков, как раз он и увидел Лестницу из 12-ти ступеней. И он, и его жена Лия…

– Лия! Это же моё имя! А как выглядит Пещера?

– Визуально древнее строение над Пещерой напоминает Стену Плача в Иерусалиме. Говорят, его построил царь Ирод 2 000 лет назад, внешние стены высотой около 12 метров, а камни в нижней части длиной около 7,5 метров. Территория разделена на две части, в пропорции – примерно, как и сам Хеврон: мусульманская – мечеть, иудейская – синагога. Каждая имеет отдельный вход. С 1967 года вход в Пещеру открыт для туристов круглосуточно. Однако Вы не сможете попасть в подземную часть. Внутри мечети и синагоги установлены символические надгробия.

– Неужели никто туда не спускался? – Лия была разочарована.

– Вход в нижнюю часть был замурован арабами в X веке. Сейчас в мечети в зале Исаака находится небольшое отверстие в полу, диаметром 28 сантиметров. Каждое утро оно открывается, и в подземелье опускается горящая лампада. Но…

Глаза Лии загорелись жаждой Тайного Знания.

– Говорят, что, во-первых, в подземелье через это небольшое отверстие несколько раз спускали маленькую девочку, которая пыталась исследовать и измерить шагами нижний этаж. И она видела захоронения, а также коридор, ведущий в следующий отсек.

– А во-вторых?

– Несколько человек пытались проникнуть в подземелье уже другим путём. Они сообщили, что внизу два уровня, а не один, соединённые коридорами. Но нижний уровень доверху засыпан землёй.

– Жаль, – вздохнула Лия.

– На самом деле, возможно, это правильно. Знаете, «пещерные» условия помогают сохранить тела нетленными. Помните про Семь Отроков Эфесских? Да и сколько ещё примеров можно привести про сохранение тел в пещерах. А пусти туда людей, так по косточкам всё разберут и попробуй потом собрать воедино.

– Стоп! – воскликнула Лия. – Так что это тогда за Лестница, которую Вам написали на Афоне?

– В VI веке игумен Синайского монастыря Преподобный Иоанн, родившийся в Константинополе, но перебравшийся в Египет и 40 лет живший отшельником в пустыне, написал книгу «Лествица», или «Лестница райская», «Скрижали Духовные». Лестница представляет собой 30 ступеней восхождения к Богу, а книга является прекрасным руководством по духовному самосовершенствованию.

– А почему на Лестнице изображены только монахи? – задумчиво вглядываясь в икону, спросила Лия.

– Книга была написана для монахов, но полезна для прочтения любому человеку. Каждая ступень – отречение от тех или иных земных страстей и обретение качества, необходимого для восхождения к Свету. Можно провести аналогию с Мытарствами. Из 30 ступеней Лестницы Иоанна, 23 посвящены борьбе с грехами, а 7 высших – обретению добродетелей.

– Как интересно! Я читала греческую книгу про Мытарства, так там указано число мытырств – 23, а у нас есть икона «Семь Столпов Веры»!

– Я не знаю, сколько ступеней Мытарств, у нас считается, что 20. Но, если их детализировать, можно и 30, и все 40 насчитать. Самая последняя, высшая ступень на Лестнице Иоанна – союз Веры, Надежды и Любви.

– А кто изображён ближайшим к Богу на Лестнице?

– Сам Иоанн. Он держит свиток-рукопись «Лествицы». Но так как он на иконе ещё не дошёл до Христа – остаётся три ступеньки, над его головой нет нимба. За ним – в белых одеждах – восходит игумен того же Синайского монастыря Антоний, он жил пять веков спустя.

– Значит, икона появилась позже книги?

– Получается, что так. В монастыре Святой Екатерины на Синае хранится икона XII века, но, возможно, писали «Лествицу» и раньше. По крайней мере, книжка неоднократно переиздавалась и иллюстрировалась.

– Почему бесы забирают монахов своими крюками и петлями, а ангелы на это молча смотрят с Небес?

– Они не молча, они молятся, и их молитва имеет великую силу, – улыбнулась я. – Ангелы не могут давить на человека и заставлять его принять то или иное решение. Черти тоже не могут заставить, они нашёптывают нехорошие мысли, искушают, склоняют душу в сторону Зла. Но человек всегда сам выбирает, куда ему идти: вверх или вниз.

– А справа стоят монахи, ещё живущие на Земле, и они смотрят на Лестницу, как бы примеряя её на себя: дойдут ли они до Неба или нет?

– Да, многие ведь видели Лестницу во сне. И Мытарства видели. И не только монахи.

– А Вы в это верите? В чертей? В Мытарства?

– Верю в то, что каждый получит «своё по заслугам». Моя бабушка за 10 дней до смерти сказала, что к ней стали приходить колдуны и черти, «грызли» её, тащили к себе, мучили всячески. Возможно, черти – условность. Но то, что после смерти мы увидим свою жизнь «во всей её красе», и нам станет за многое стыдно, и что нас будут испытывать на влечение к земному, в это я очень даже верю.

– А если равновесие между плохими и добрыми делами?

– Наверху решат, куда идти. Но в одной из православных книг я читала, что некая душа, даже когда ей уже открыли Дверь в Небо, внезапно сама отказалась от Бога и ушла к Дьяволу, потому что ей нравилось Зло. Я даже больше верю в то, что душа сама примет решение, «с кем ей дальше по пути». Если нам и при жизни давали право самостоятельного выбора, то вряд ли после смерти его у нас отнимут.

– И сколько этот кошмар будет длиться?

– У всех по-разному. Монахи видели, как Святые мгновенно Лестницу преодолевают. Редкость, но случается. Значит, скорость прохождения – у каждого своя. Но, думаю, не дольше 40 дней.

– Так, получается, что Лестниц – несколько? У Иакова – 12 ступеней вниз, у Иоанна – 30 ступеней вверх? А дней всего 40? Мытарств – 20 или 23?

– Время – понятие земное и очень условное. А Лестница, конечно же, одна – по ней происходит непрерывное движение в обе стороны: и снисхождение души в тело, и её путь на Земле, и возвращение домой в Небо.

К нам вернулся Янис и протянул мне книжку:

– А это Вам подарок от архимандрита Игнатия. Текст на русском. Книга издана кельей Святого Николая для паломников. Её здесь не найдёте, она только на Афоне продаётся. Хотите я покажу Вам свои фотографии из монастырей, где я был вчера?

***

Башня в Урануполи, Афон

– Как успехи, Алиса? Смогла что-то вспомнить или узнать? – поинтересовалась Джойс.

– Негусто… – вздохнула я, рухнув в кресло у камина. – Полночь, пошёл 10-ый день после моей смерти. И всё, что я знаю и помню: а) меня не отпели, б) мне нужно что-то сделать до 40-го дня… Единственное доказательство того, что я поскользнулась на подоконнике, – исчезнувшая оторванная ручка от оконной рамы. Но я вряд ли смогу её найти, да и как теперь сказать им там, на земле? И кому это нужно?

– Не так мало, как ты думаешь. Если сможешь найти ручку, можно придумать, что делать с ней дальше. А что ты видела у себя дома?

– Там есть вторая комната, где свалены вещи от пола до потолка. Их нереально разобрать за оставшееся у меня в наличии время. Я не помню, почему их туда свалила. Видимо, чтобы не напоминали о Прошлом. Но я нашла стеллаж с книжками. И читала одну из них с забавным названием «Верите ли вы в призраков?»

– Многие не только верят, но и слышат, и видят нас, – Джойс улыбнулась. – Мы можем встречаться во время их сна и передавать им информацию. А что ты прочитала из книги?

– В ней много маленьких рассказов. Они не связаны между собой. И написаны когда-то давно. Я прочитала несколько, но в них всё завуалированно. Когда я читала «Дом у станции», который в рассказе «шёл под снос», я чувствовала едкий запах дыма. Значит, дом, на самом-то деле, сожгли. Вернее, его кто-то поджёг. Я любила этот дом.

– Ориентируйся на свои чувства, Алиса. Они гораздо важнее, чем слова в книге. Видишь, ты, хоть и по чуть-чуть, но восстанавливаешь память.

– Рассказ «Мертворождённая» вообще написан от лица мужчины. Я видела на внутреннем экране того мужчину и его жену. Я знала, что у них не было детей. И это – всё, что я смогла вспомнить. Возможно…

– Продолжай, продолжай, размышляй вслух!

– Может, тот мужчина предлагал мне… родить ему ребёнка, а потом…

– А потом бы он тебя убил и заполучил ребёнка себе?

– Да…

– Молодец, Алиса. Понимаешь, мы, писатели, часто берём какой-то разговор из жизни или ситуацию в самом начале её развития, а далее начинаем домысливать цепочку будущих событий, которая нами не воплощается в жизни, но становится рассказом. Знаешь, на Мытарствах душам показывают нечто, испытывая их на земные страсти. Если душа притянется к чему-то из показываемых земных картинок, дверь в Небо, где земного нет, не откроется. Тебя сразу после «смерти» потянуло сюда, на Афон, на границу с Небом, которое для тебя закрыто по каким-то причинам. И это было бы прекрасным знаком, если бы твоя память не оказалась «стёртой». Понимаешь, о чём я?

– Если я вдруг вспомню нечто, возможно, меня потянет к земному?

– Представь, что человек, которого ты безумно любила, уже мёртв. И он в Аду. Ты внезапно вспомнишь его и, возможно, потянешься к нему, захочешь быть с ним, сама не пойдёшь «наверх».

– Рэй! – внезапно пронеслось у меня в мыслях. – Но… это точно не он. Я помню Рэя. Я его всегда помнила и не забывала.

– Вы не оставил боли в душе друг друга. Кем он тебе приходился?

– Он шутя называл меня женой, – я улыбнулась. – У него была своя жизнь, у меня – своя. Сильный маг, но использовал способности в корыстных целях. Периодически мы встречались в реальности. Но он всегда всё про меня знал, где бы ни находился. Говорил, что нет никакого смысла в ревности, потому что никто никогда не заменит ему – меня, а его – мне. Мы понимали друг друга молча. Он учил меня замедлять и останавливать Время, перемещаться в Пространствах, менять сценарии. Пытался научить «поисковым» работам, но не вышел из меня путёвый «поисковик» – за шаг до цели я поворачивала обратно, не веря в себя. Он рассказывал мне то, что не мог рассказать другим. А я – ему. Он принимал меня такой, какой я была на самом деле: видел во мне Свет и позволял мне быть Солнцем. Наверное, потому что, в отличие от других, он не боялся быть «затмённым». Такая незримая и очень прочная связь двух неприкаянных душ, которые идеально подходили друг другу, но не могли быть вместе. Я не хотела заниматься чёрной магией, а он не хотел бросать её. Он не верил ни в Ад, ни в Рай, ни в Бога. Но он мне помогал, когда мне было плохо. Появлялся, будто чувствуя, что я тону, и снова исчезал… И даже после того, как сбросил своё земное тело…

– Ты не сможешь пересечь границу до тех пор, пока тебя не «проверят» на все привязанности к земному Прошлому, о котором ты не хочешь вспоминать. Там явно что-то есть, Алиса.

– Но Рэй сказал, что я должна что-то доделать, и он не имел в виду «вспомнить всё».

– Возможно, он знает, что нечто из «привязок», которые обнаружатся при вскрытии твоей памяти, можно компенсировать на Весах тем, что ты хотела, но не успела сделать. Это могут быть две, совершенно разные и никак не взаимосвязанные, вещи или два дела. Но одно из них ляжет на левую чашу Весов, а второе – на правую. Если память не вскроется, ты застрянешь здесь. Что-то из Прошлого не пускает тебя в Небо, оно не проверено. Допустим, ты успеешь сделать «недоделанное», что явно ляжет на сторону «добрых дел». Подумай, почему только 40-го дня?

– Я запуталась… Я устала… Я не хочу думать… Ни о чём…

– Хорошо, я почитаю тебе свою книжку про Апостола Петра, и ты сможешь немножко отдохнуть, чтобы завтра снова продолжить «раскопки» Прошлого. Кстати, в своих разговорах на Афоне с друзьями, скорее всего, ты что-то рассказывала о себе. Они, хоть и друзья, но находились слишком далеко от твоего города, а человеку всегда проще поведать о чём-то важном и больном тому, кто не входит в его ближайшее окружение.

***

Зал Суда во Вселенной

Слова Джойс из романа про Святого Петра погружают меня в Туман. И вот я снова – в зале с огромными Весами по центру и киноэкраном, на котором – кадры из моей жизни. И я вижу в Тумане незнакомые лица, рассказывающие у чаши справа, как я заказывала одновременно сорокоусты в 40 монастырях за кого-то. И на экране я звоню сотрудникам Патриархии в Иерусалиме и перевожу им последние деньги, звоню друзьям – прошу срочно заказать и в Киевской Лавре, и в Оптиной Пустыни, и на греческом Афоне, и бегу в те монастыри, которые я знаю в Москве. Тогда этот человек мог умереть. Но я не помню, кто он… И я слышу в Тумане голоса: «Он трижды отрёкся от неё». Крылатые существа шепчутся между собой. И один из них, с крестом в руке, отгоняет от меня чёрта, в предвкушении бьющего хвостом и радостно повизгивающего: «Наша!»