Читать книгу Матрица пространства времени. Исповедь призрака - Александра Андреевна Крючкова, Александра Крючкова - Страница 20

– О! Я тебя как раз ждала! Пойдём прогуляемся! – воскликнула Димитра, встретив меня, возвращающуюся с чтения акафиста, и её интонация предвещала бурю.

«Прогулка» для местных жителей Урануполи – это пройти три дома вверх от Башни в сторону границы с Афоном, медленно вернуться обратно. В случае «большой» прогулки – прибавьте – пройти мимо Башни на пристань и вернуться обратно к Башне. Если же прогулка «капитальна», то от Башни можно ещё пройти пять домов по «морской» улице и вернуться всё к той же Башне.

Однажды отец Кирияки настойчиво предлагал подвезти меня на машине от «морской» улицы до «центральной», с разницей в один дом между ними, и я отказалась. Но на предложение Сократиса подвезти меня на машине от «морской» до следующей за «центральной», расстояние уже в целых два дома, я отказаться не смогла.

Дом с иконной лавочкой напротив Башни – это дом, где Димитра родилась. Сейчас на 2-м этаже этого дома живут её родители. Собственный дом Димитры, её «дача» или «загородный дом», – соседний с домом Николетты. От дома Николетты до Башни – минут 5—7 пешком. Однако для местных жителей данное расстояние является предметом поездки на автобусе, на машине или на мотоцикле. А уж прогулка пешком от Башни до границы с Афоном, где я читаю акафист, и обратно представляется практически подвигом.

Димитра решительно взяла курс «наверх».

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Мы идём искать Василиоса! Ты не представляешь! Зла не хватает на этих родственничков! Не знаю, как у вас в России, а у нас 1-го мая – большой праздник. И мы у меня в загородном доме на свежем воздухе собираемся каждый год все за одним большим столом. Понимаешь, мы все – и я, и … – далее следовало перечисление братьев и сестёр, коих у Димитры аж двадцать, а также более дальних родственников.

– Да, у нас тоже отмечают 1-ое мая, – понимающе произнесла я.

– Так вот! Василиос – мой лучший друг! Он… он очень порядочный, честный, хороший человек! Он в Бога верит! Понимаешь? Верит, а не просто крестится! И представь себе, эта зараза! Нет, невыносимо! А у Василиоса – семья! Жена и двое детей! Им кушать нечего!

– Так что произошло?

– Апостол!

Я невольно вздрогнула.

– Он стал его гонять!

– Не поняла, – честно призналась я.

– Апостол – это муж двоюродной сестры моего мужа! У него магазин под крышей моей матери! Рядом с моим! Он с нами за соседним креслом у лавочки всё время сидит. И вынюхивает! Всё вынюхивает! Нет, ты представляешь? Он с ним ЕЛ и ПИЛ! А сам бегает в полицию!

– Зачем в полицию? – снова не поняла я.

– Василиос приезжает в деревню торговать своими оливками! Он их выращивает и заготавливает сам! У него больше нет другого способа накормить семью! Он живёт ближе к горам. Там совсем нет работы. И у него большой оливковый сад. У нас у всех здесь оливки. Иногда я собираю больше 3 000 кг со своих, раз-два-три и обчёлся, деревьев. Кому, кроме как туристам, оливки Василиоса могут быть здесь нужны? А этот родственничек выслеживает, что Василиос приехал, бегает за ним, как собака-ищейка, и стучит в полицию, чтобы те прогнали его из деревни! А ему ЕСТЬ нечего!!! В магазине оливки стоят в три раза дороже, чем он продаёт. У Василиоса – экологически чистейший продукт! Нет, ты представляешь? Нам нужно срочно его найти и предупредить, что Апостол…

– Слушай, так Апостолу уже сколько лет-то?

– Вот! И я о том же! У него явно крыша съехала! А мне-то каково! Мне с ним из-за родства приходится каждый день здороваться и сидеть на соседнем кресле у лавочки!

Мы прошли три дома, после чего, не обнаружив Василиоса, повернули обратно к Башне на «большую» прогулку – к пристани.

– Знаешь, – продолжила Димитра, – некоторые родственнички претендовали на наш домик у Башни! Моя бабушка жила в стареньком домике. На его месте мы сейчас паркуем машину – во дворе дома-лавочки. Так вот бабушка приютила в своё время их семью, вроде как жалко стало, поскольку им жить было негде. Но им это понравилось, видимо. Когда все повырастали, бабушка сказала: сорри, но мой дом – для Димитры. Да там конура была, а не дом! И знаешь, что они сделали? Они подали в суд на мою бабушку!!! Так они, вообще, мимо проходили! Я заплатила 21 000 тугриков только адвокату, а старый домик не выдержал и рухнул! И теперь там стоит наша машинка. Больше туда ничего не влезает – такой маленький был домик! Родственнички!

«Как же это всё мне знакомо!» – подумала я, но не стала утяжелять горести Димитры своими воспоминаниями и перевела взгляд на острова.

– Посмотри! Небо! – воскликнула я. – Там, над островами! Оно вспыхивает и затихает! Вспыхивает и затихает! Но ведь грома-то нет! Что это?

– Так, Василиоса здесь тоже нет, пошли искать дальше! – сделала очевидный вывод Димитра, будто не слыша моих слов, и нас ждал «капитальный» маршрут.

– А ещё один мой родственничек! Ты представь: у меня – одна жизнь, и лавочка иконная – одна! И небольшая, согласись. Я её каждый день мою, убираю, чищу, натираю до блеска. А у него! Это ж уму непостижимо! Он же, кроме денег, вообще ничего не видит! Пять магазинов, и он ещё шестой хочет в аренду взять за 45 000 тугриков! Ну куда тебе уже! Ну подумай ты о Боге! Ан-нет! Нолики в глазах у человека! А цены! Ты видела его цены? Мы с Сократисом говорим: «На иконах денег не делают!» Сократис – хороший человек. У него здесь ещё гостиница на центральной улице. И ресторан. А хороший человек!

– Может, семейной иконе какой помолиться? Или о прибавлении ума родственничкам?

– Надеюсь, ты шутишь?.. И здесь его нет! Ну где ж его носит? Звонила – не отвечает! Будто сквозь землю провалился! Ладно, пошли обратно.

– А у Василиоса есть икона Святого Василия? Он ему должен помочь…

– Святой Василий – это..?

– Я была в Черногории, ездила в горы в пещерный мужской монастырь, где находятся мощи Чудотворца Василия Острожского. Он жил в начале XVII века и даже побывал на Святой Горе в 28 лет, где его рукоположили в епископы в сербском монастыре. Добрый Святой, всем помогает. Много чудес являл и до, и после причисления к лику Святых. В монастыре хранятся его мощи, есть целебный источник, растёт из горы волшебная виноградная лоза, а паломники записки с желаниями пишут и оставляют ему в расщелинах.

Мы вернулись к лавочке. Я с радостью плюхнулась в кресло. Димитра предложила кофе, но было слишком душно. Мы обе взглянули на электронное табло у аптеки, которое показывало +32С и время 22:30.

– Ладно, давай про семейные иконы, – предложила тему для очередной беседы Димитра. – Я знаю «Ойкогению», или Святое Семейство, где изображены Мария, Иосиф и младенец Христос.

– Их руки «слиты» воедино. Для крепкой семьи, согласна.

– Ну и, если у меня ещё бы спросили, я бы сказала: купите любой образ Богородицы. А ты? – спросила Димитра.

– Святые Пётр и Феврония. У меня есть русская икона, на которой Пётр обнимает Февронию, они держат в ладонях голубя, при этом у голубя тоже есть нимб. «Дерево Христа» и «Дерево Богородицы» хорошо передавать по наследству для сохранения генеалогического древа – рода. Лично для меня важна икона Царской семьи, да и Царица Александра, её звали Алисой до крещения. Пожилым людям помогает Афонская «Геронтисса», она же – «Старица».

– Да, она предупреждает монахов на Афоне о переходе в Мир Иной. И наполняет погреба едой, почти как «Экономисса», но Старицу изображают не сидящей на троне, а в тапочках на кафельном полу с кувшином, из которого льётся масло, в полный рост.

– Хорошо иметь дома иконы тех Святых, чьи имена присутствуют или присутствовали в роду. Они всегда помогут всей семье. Ещё «Три поколения» – Анна, Мария и Христос – «бабушка, мама и сын».

– С последней безоговорочно согласна! Ты у меня её покупала! А «the 4^th Generation»? Помнишь? Которую забрала сначала ты, а потом – лондонец? Таинственная такая! Ты ещё просила, чтобы я позвонила монахам-близнецам на Афон за комментариями, а они отказались её комментировать, не помню, почему.

– С одной стороны, и её можно отнести к семейным. В Италии икона называется «Maternita`», в переводе на русский – «Материнство». Но перевод афонской версии названия – «Четвёртое поколение». На ней, если ты помнишь, изображены три женщины – Богородица, её мать Анна и мать Анны. В руках Богородицы – младенец Христос. Знаешь, что интересно на этой иконе? Все женщины разного роста. Сильно разного. Как матрёшка. И…

– И?

– Когда я была в Индии, нас привезли в горное ущелье, где в скалах высечены фигуры гигантов, на фоне которых мы казались муравьишками. Их там – пруд пруди с обеих сторон. Но там же присутствовали фигуры людей иного роста и нашего тоже. И всё это, включая название «Четвёртое поколение», напоминает мне легенду о 4-х расах человечества, начиная с элохимов и заканчивая нами.

– В каких только местах ты ни побывала! – воскликнула Димитра. – А мы планируем поехать в Марокко. Я тоже люблю путешествовать!

Внезапно я… нет, это сюрр… Я не могла отвести от него своего взгляда… Мужчина… Светский мужчина – не монах… Он шёл по центральной улице к Башне… В чёрном деловом костюме и белой рубашке… С галстуком… В длинном, но расстёгнутом чёрном пальто… В руках он держал… чёрный зонт на длинной деревянной палке и чёрный кожаный портфель… На его голове возвышалась чёрная фетровая шляпа…

Электронное табло по-прежнему показывало +32С.

Мужчина проплыл мимо нас и развернулся к Башне.

– Димитра, – прошептала я, боясь спугнуть мужчину, но она вскочила с кресла, как ошпаренная:

– Василиос!!! – и побежала к проезжающей мимо машине, задняя часть которой представляла собой открытую площадку с оливками.

И… любопытство взяло надо мной верх. Я оторвалась от кресла и поплыла вслед за Таинственным Незнакомцем, предоставив Димитре возможность пообщаться с другом.

Незнакомец спокойно дошагал до пристани, немного посмотрел на звёздное небо, затем… раскрыл зонт (!) так же широко, как и я – глаза, и замер у Башни, будто ожидая чего-то, как ждут рейсового автобуса, периодически поглядывая на наручные часы.

Но остановка была совершенно не здесь! К тому же в это время автобусов в Урануполи нет и в помине! А распахнутый зонт и совершенно неуместное «осенне-зимнее» облачение?.. Почему все эти люди проходят мимо и не обращают на него внимания? На табло +32С!

Внезапно раздался телефонный звонок.

– Алиса, как дела? Ты на Афоне? – спросил Рэй.

– Я вижу… мужчину… в чёрном… он…

– Выпадает из общего контекста, да? – усмехнулся Рэй.

– Да, он – не здесь, Рэй! Он где-то в другом месте!

– Подойди к нему, пора просыпаться, – сухо произнёс Рэй.

Я подходила к мужчине всё ближе и ближе… И… нет! Не может быть! Всё стало меняться прямо на моих глазах! Туман окутал Башню, и та превратилась в городской дом, у которого находилась… автобусная остановка! Да! Здесь шёл дождь и было холодно… Справа от себя я заметила типичную красную будку… Я была в Лондоне!

«Нет!» – закричала я от ужаса, зажмурилась и открыла глаза…

На Афоне… В Урануполи… Башня – на месте. Мужчина исчез.

Не заходя к Димитре и не ужиная, я молниеносно вернулась домой, чтобы «отдышаться» от происходящего. Взяв ключ, я поднялась на свой третий и последний этаж. Привычно открыла дверь, вставила ключ в автоматический «включатель» электричества. И зажгла свет.

ЧТО ЭТО? Где мои вещи? Кто их забрал? Где иконы, которые я приобрела и оставила разложенными на второй половине кровати? Где мой ноутбук? Мои платья? Но и шкаф не имел никаких следов чьего-либо присутствия здесь! Я бросилась в ванну – пусто. На балкон – пусто… Я слетела вниз по лестнице, но на ресепшн никого не было. Я стала судорожно нажимать на кнопку вызова Николетты. Она вышла из своей комнаты, заспанная, и озиралась по сторонам, ничего не понимая.

– Николетта! Где мои вещи? Вы перенесли их в другую комнату?! – спросила я, аналогично ничего не понимая.

Но она молча посмотрела на меня сонным взором и ушла обратно, захлопнув за собой дверь. И я решила вернуться к Димитре. Молниеносно преодолев расстояние до её лавочки, я увидела, что та… закрыта. Я посмотрела на электронное табло: +23С и 0:00.

Я бросилась в дом Димитры, соседний с «моим», возможно, она ещё не спит. Но света в доме не было. Я влетела внутрь, но там было абсолютно пусто, будто его хозяева уехали куда-то…

– Димитра! – закричала я от бессилия в пустоту и в отчаянье рухнула на крыльцо перед её домом.

– Что случилось, дорогая? – внезапно раздался голос той «пляжной» старушки из Австрии, которая живёт в бело-синем домике напротив.

– Вы – призрак!!! – внезапно осознала я. – Мне нужна…

И, не успев даже договорить, я мгновенно оказалась в Башне.

***

Башня в Урануполи, Афон

– Ты вернулась! – Джойс встречала меня на балконе, улыбаясь.

Я бросилась в её объятия и зарыдала.

– Ну успокойся, – ласково гладя меня по голове, произнесла она. – Сейчас мы будем пить чай у камина и читать друг другу наши стихи…

Джойс зажгла взглядом камин, визуализировала две чашки и чайник на столе, предложила мне сесть в кресло напротив и спросила:

– Какой чай предпочитаешь, Алиса?

– А какой есть?

– Любой, – Джойс засмеялась. – Придумаешь собственный рецепт, которого не существовало ранее, и он мгновенно окажется в чайнике.

– Жасминовый, – прошептала я. – Всё так непривычно…

– Всем сначала непривычно, – подбодрила меня Джойс, разливая чай в призрачные чашки. – А как давно ты перешла в Наш Свет?

– Я… не помню, – вздохнула я.

– А что помнишь?

– Рэй сказал, я просила Небо стереть мне память, и мою просьбу исполнили. С тех пор я ничего не помнила, но… после того, как я стала призраком, меня «забросило» на Афон, и я подключаюсь к выборочным фрагментам Прошлого, переживая их «здесь и сейчас». И всё в хаосе, я не могу восстановить цепочку событий.

– А Рэй, это кто?

– Призрак колдуна. Его не пускают в Урануполи. Недавно я ездила в Неа Рода, там ему можно находиться, до Трипити.

– И что он тебе сказал?

– Он сказал… что же он мне сказал?.. Эх, если бы я знала, что будет так, я бы память не стирала!

– Так что тебе сказал Рэй? Вспоминай, Алиса!

– Я что-то могу ещё сделать до 40-го дня, что поможет на Суде.

– Ты прекрасно всё вспоминаешь! А какой сейчас идёт день?

– Не знаю… – призналась я.

– А как ты рассталась с земным телом?

– Не помню…

– Послушай, надо придумать план действий. Во-первых, конечно, тебе нужно вспомнить, что ты не доделала и ещё можешь успеть. И сколько дней осталось до 40. Блокировка памяти происходит из-за страха боли. Ты боишься вспоминать, так как можешь случайно «наткнуться» на боль. Нас, призраков, тянет на Землю обычно в те места, где нам было хорошо, либо мы пытаемся завершить нечто незаконченное. Теперь надо подумать, что может тебе помочь вспомнить.

– Молитва.

– Ты помнишь молитвы?

– Только одну, самую короткую. Но… стоп! На Афоне по вечерам я читала у границы акафист «Взыскание погибших».

– Отлично! Это очень сильная икона! Она помогает в безнадёжных ситуациях. Тогда ты должна продолжать подключаться к Прошлому, в котором по вечерам читала этот акафист, садиться рядом с собой, смотреть в текст и читать!

– Ух… А как это сделать? Я же подключаюсь хаотично!

– Силой мысли, Алиса. Здесь всё делается ею. Это самое простое. Можно на кораблике съездить к Святой Горе.

– А как я…

– Ты же – призрак, нам не нужны билеты! Утром идёшь вместе со всеми на пристань, заходишь на корабль и плывёшь. И молишься мысленно там. Но это тоже легко. Послушай, тебе надо вернуться домой в Москву. Мне кажется, без этого никак не обойтись.

– Нет! Я не хочу туда возвращаться! – воскликнула я.

– Потому что там – боль, я понимаю. Но, скорее всего, ты не доделала нечто там, а не на Афоне. Заодно узнаешь дату своей смерти, чтобы понимать, сколько дней ещё есть в наличии. Хотя, если честно, я не очень понимаю, как может помочь себе призрак, не имея тела. Что такого ты могла, но не успела сделать при жизни, что можешь сделать сейчас, и что сможет каким-то образом повлиять на решение Суда? Но ты явно «застряла» на границе. Урануполи – пограничная зона между Землёй и Небом.

В Башне послышался скрип на лестнице.

– Кто это? – испугалась я.

– Монахи, не переживай. Они молятся в часовне на верхнем этаже. Я тебе уже рассказывала. Такие же призраки, как и мы. Думаю, они тоже «застряли» здесь. Итак, утром поедешь на кораблике к Горе, попросишь прощения за стёртую память. Днём вернёшься домой. Днём не так страшно. Да и люди, поглощённые суетой, не столь восприимчивы к призракам. Затем – на Афон читать акафист. А потом придёшь ко мне пить чай! И мы подумаем, что делать дальше, исходя из полученных результатов.

Внезапно раздался телефонный звонок.

– И не надоело тебе визуализировать телефон? – спросил Рэй.

– А как ещё?.. – не понимая, переспросила я в трубку.

– Ты там где?

– У Джойс. Мы придумали план действий. Днём я вернусь домой.

– Там нет ничего страшного, – успокоил меня Рэй. – Встретимся.

Телефон исчез сразу же после того, как Рэй «положил трубку».

– А как можно общаться без телефона? – поинтересовалась я.

– Скоро научишься, – усмехнулась Джойс. – Ну что, почитаем стихи?

Смотря через крошечное окошко Башни в ночь, укутанная призрачным пледом, визуализированным Джойс, в кресле у камина, периодически возвращаясь к жасминовому чаю, под шум волн, бьющихся о пристань, я слушала её стихи и медленно погружалась в дрёму обволакивающего сознание Тумана.

***

Зал Суда во Вселенной

Я открыла глаза и оказалась… в туманном помещении с приглушённым светом, источник которого я не смогла определить. Помещение напоминало официальный зал, по центру которого на подиуме находился огромный Крест. С его горизонтальной перекладины по бокам свешивались чаши Весов, покачивающихся из стороны в сторону. Над Крестом-Весами располагался «киноэкран». В зале присутствовали крылатые существа, я не могла разглядеть их лиц, но слышала непрекращающийся шорох крыльев.

Рядом со мной проявились Ангел и… чёрт.

– Где ручка?! – грозно спросил Ангел.

– Понятия не имею! – чёрт сладостно зевнул и почесал пузо хвостом.

– Куда ты её дел? – Ангел подошёл к чёрту совсем близко.

– Ручка… Хм… Какая ещё ручка? – чёрт нервно застучал копытцем. – Не понимаю, что ты имеешь в виду!

Ангел пригрозил чёрту крестом, тот мгновенно ускользнул в сторону:

– Э-э-э… убери своё оружие! Какая разница? Всё равно она – наша!

Чёрт ткнул в меня хвостом. Я зажмурилась от страха. Но внезапно Голос озвучил присутствующим чьё-то имя и воцарилась тишина. Два существа со свитками справа и слева от Весов приготовились записывать.

К Весам подошёл молодой мужчина в одежде монаха, и, как только он заговорил, киноэкран включился, на нём стали проецироваться кадры… И… я вспомнила его! Сколько лет ему теперь? Он был старшеклассником, подошёл ко мне после выступления в их школе и поведал о тайной мечте – стать монахом вопреки желанию родителей. Мы тогда долго разговаривали. Не помню, о чём… Сейчас он говорил тихо, но несколько раз и достаточно отчётливо я слышала своё имя. Закончив речь, мужчина произнёс «СпасиБо» и маленький сияющий комочек энергии в виде сердца слетел в правую чашу.

Весы заколебались в поисках обретения нового равновесия.