Читать книгу Счетовод перевала - Алексей «Рекс» - Страница 3

глава вторая, в которой королевский чиновник клянётся устроить революцию, но вместо этого дарит два билета на паровой омнибус

Счетовод профессия не героическая. А уж в наш век вычислительных машин счетоводу редко выпадает даже заурядное приключение. И это утро не предвещало ничего необычного, как вдруг:

– Канальи! Четверть века беспорочной выслуги, и какова благодарность?! Я им не нянька!

Я едва не оторвал ручку арифмометра, которую крутил. Мой любимый патентованный «Тома де Кальмар» выдержал натиск небрежных рук. Хоть он и обошёлся мне в два жалования, но механизм определённо того стоил. Лучшая сталь не потеряет точность даже будучи брошенной оземь с колокольни собора. Однако мои неловкие руки всё же сумели испортить дело. Вот точно, что я и говорил! Барабаны вычислителя сдвинулись на добрый лишний оборот, и теперь шкалы показывали совсем не тот результат. Проклятье, придётся переделывать весь расчёт! Но у меня есть маленькое оправдание. Ведь удивиться-то мне было от чего. Ни разу прежде я не слышал столь резких речей из уст начальника нашего счётного департамента.

– Мастер, что-то случилось? Это не из-за моего последнего отчёта? – спросил я…

…и тут же пожалел, что проявил вежливое участие. Не таков был человек мастер-счетовод Клюге, чтобы проявление дежурного участия могло растопить скалу холодного льда в его душе. Единственное что трогало его это цифры. Насколько известно только они и были единственной страстью мастера за всю его жизнь, зато страстью всепоглощающей. По счастью для меня, с цифрами у меня всегда всё было в полном порядке, быть может, я не был влюблён в них так, как мастер, но они определённо водили дружбу со мной.

– А… это ты, – наконец глаза из-под съехавших на нос очков сфокусировались на мне, как будто узнавая. – Просиживаешь штаны в моём кабинете!? Что ты тут забыл, в МОЁМ кабинете?

– Но мастер…, – начал было я…

…и тут же осёкся. «Если начальство не в духе – не перечь» – наставлял меня старик Клюге. И прибавлял: «А чтобы не гадать когда оно не в духе – не перечь никогда». Здесь моё начальство явно было не в духе. Мне лучше было вообще молчать. Сделать вид, что погружён в вычисления. Нет, лучше что меня тут вообще нет! И как выпутаться теперь из этой ситуации я не знал.

– Простите, мастер, этого больше не повториться. Я лишь был очень удивлён, слыша такие слова…

– Какие такие слова?

– Которые больше пристали бунтовщику…

– Ха! Так я бунтовщик?

Язык мой враг мой. Наверное, трудно было придумать большее оскорбление для мастера Клюге, чем сравнить его с теми, кто некогда унизил его род, отняв родовую приставку «фон». Хуже этого могло быть только…

– Значит ты, молодой фон Костен, считаешь меня бунтовщиком?

Старик сверлил меня глазами, и я понимал, что это конец моей едва начавшейся карьеры. Дворянское происхождение давало мне право на королевскую службу и многих трудов мне стоило получить это место королевского клерка. И я смел лелеять надежду, что не за горами моё повышение до старшего клерка. А когда-нибудь, подумать страшно, я могу сам сесть в кресло Клюге… вот только, похоже, что прямо сейчас он меня выгонит взашей. И тогда, ввиду моей бедности, у меня останется только одна привилегия – служба королевским офицером. Не для того я потратил все скудные семейные сбережения на репетиторов, не для того закончил университет с отличием, чтобы встать под ружьё. Да и какой из меня офицер? По правде сказать, я бы не взял себя даже в рекруты.

– Революция. Ха! Революция! А знаешь ли ты, юноша, что такое революция? Не спорь, не знаешь. Ах, почему бы нам не устроить революцию? Да! – и тут он подскочил ко мне и схватил меня за плечи, я был готов поклясться, что его глаза горели если не огнями всего ада, то уж огнём всех тайн человеческой души точно, да ведь и этого никогда прежде с нашим начальником не случалось, а он, казалось, и не собирался вновь становиться привычным всем прежним сухим педантом Клюге, а продолжал. – Революция это когда молодые выдвигаются вперёд! Вот что я тебе скажу, молодой человек. Ты-то мне и нужен! Да здравствует революция!

Он отпустил меня и в возбуждении прошёлся по кабинету. Никогда я не видел его в таком возбуждении.

– Ах, что это за слово «революция», – рассуждал он вслух. – Они не верят, что я могу устроить бунт? Я сам не верю в это. Но я взбунтуюсь. Пусть продвигается молодёжь, да! Вот что, – тут он обернулся ко мне. – Никуда не уходи, жди меня здесь. Ты не пожалеешь, мой мальчик, ты не пожалеешь.

С этими словами он чуть ли не выскочил за дверь, что для человека его возраста и степенности выглядело как минимум крайне необычно. Ещё более меня удивило его распоряжение никуда не уходить. Как мог я уйти, пока рабочий день не окончен? К тому же оставался незавершённым последний отчёт. А ведь мне теперь придётся заново перепроверять его. Но хотя причиной моей неудачи с отчётом был начальник, я даже думать не смел винить его в этом. «Виноват кто угодно, только не начальник. Помни это и продвинешься по службе» – напутствовал меня мастер Клюге, и его слова были истиной для меня.

Вот только сосредоточиться на работе я не мог. Возбуждённое лицо Клюге всё время всплывало перед моими глазами. А его слова… Что он задумал? Какая революция? Неужели он сейчас вернётся в кабинет с охапкой ружей и пистолей, и велит мне зарядить их, и палить из окон. Кажется, так делаются революции. И, если не ошибаюсь, потом бунтовщиков полагается казнить. Невесёлая перспектива. Но не могу же я ослушаться приказа начальства? А если могу? То не застрелит ли меня определённо выживший из ума старик?

Но в этот момент дверь кабинета распахнулась, и… вошёл мастер Клюге, пребывающий почти в своём нормальном настроении, с папкой для бумаг, и к счастью без какого-либо оружия. После чего он посмотрел в мою сторону и… улыбнулся. Чем едва не лишил меня чувств. Потому что впервые увидеть улыбку на устах каменной скалы испытание для закалённых нервов, к обладателям коим я себя не причислял. А затем он издал какой-то звук. Какое-то шипение.

– Что, молодой человек. Не думал, что старик умеет насвистывать? Ещё как умеет! Ну может быть не совсем верно беру ноты, но мотив ты точно узнал, не так ли?

Я счёл за благо кивнуть, не уточняя, какой же мотив мне следовало узнать.

– Иди сюда, сегодня твой счастливый день. Подай мне печать. Да нет, большую королевскую печать, мой мальчик! А вот теперь прижмём её сюда! На мою подпись. Ну же, читай!

– Предъявитель сего, Эрих фон Костен, королевский ревизор, уполномочен для…, – и тут до меня дошло. – Мастер? Вы хотите сказать…

– Да, мой мальчик, – подтвердил старик: – Это твой звёздный час. Смотри же не подведи меня. Ты отправляешься в свою первую ревизию. Уж не обессудь, ехать придётся в глушь. Ах, все говорят, нет ничего скучнее такой поездки. Все рвутся в столицу, не понимая, что именно оттуда, из глуши, и начинается взлёт. Или падение. В любом случае путь к этому лежит через унылую серость. И так день за днём. Но тебя это не должно волновать. Тебя будут волновать только цифры, а они не дадут тебе скучать. Ты справишься, я уверен.

– Я королевский ревизор…, – повторил я, всё ещё не веря.

– Быстро делаешь карьеру, юноша, – подбодрил меня наставник. – Того и гляди, вернёшься сюда и займёшь моё кресло. А? Как тебе эта мысль?

– Но, мастер, а как же Вы? – удивился я. – Вас собираются повысить?

– Повысить? – удивился Клюге. – Меня? – он задумался, но вдруг его лицо просияло. – Ах, ну да. Это можно назвать и так. Ха! Повысить! Интересная мысль. Никогда не думал об этом с такой стороны…

Старик умолк, погрузившись в свои мысли. Лицо его приобрело несвойственное мечтательное выражение. И я готов был поклясться, что мечты эти о чём-то приятном. Хотя я понятия не имел, что может быть для начальника нашего департамента приятнее цифр.

– Мастер, – решился я нарушить молчание.

– Ах, да, – пробудился он от мечтаний. – Ты всё ещё здесь? Это хорошо. Я должен дать тебе последние инструкции. Хотя, думаю, ты и так неплохо подготовлен. Нет, чёрт возьми, ты лучше всех во всём этом чёртовом департаменте, и это чертовски приятно.

После того как мастер трижды помянул чёрта в одной фразе, я уже твёрдо решил больше ничему не удивляться.

– Ты знаешь, что нужно делать. Два отчёта. Всегда два отчёта, мой мальчик. Ты это уже знаешь и умеешь. Один отчёт как есть, вся правда и только правда, плоха она или хороша. Его не показывай никому. Другой тот, какой желает видеть начальство. Ты понял намёк?

– Да. То есть, – я замялся: – Какой отчёт желает видеть начальство на этот раз?

– А! – торжество просквозило в усмешке мастера. – Вот этого я тебе не скажу. Нет, даже не проси. Это твоё первое самостоятельное дело. И подсказок не будет. Старый Клюге научил тебя всему. И ты был единственным, кого тут стоило хоть чему-то учить. Ты сделаешь карьеру, мой мальчик. Но ты должен сделать её сам. Теперь у тебя не будет старого Клюге. А будут только конкуренты. Но ты справишься, я уверен.

– Да, мастер, – сказал я то единственное, что должен был сказать в такой момент.

Мой старый наставник протянул мне папку. Я принял её из его рук, и заметил, как они задрожали. Быть может от старости.

– Ну вот, – произнёс он внезапно притихшим голосом. – Сё ля вие, как говорят наши соседи с запада. Такова жизнь. Ну, что же ты ещё стоишь?

– Мастер, – мой голос то же дрогнул, это было так некстати. – Мастер, но мой отчёт?

– Что? А, пустое.

– Но я не закончил ещё проверку. Вы знаете, полагается проверять на арифмометре…

– Ох уж мне эти арифмометры! – привычно проворчал Клюге. – Если это всё, то не беспокойся. У меня тут под рукой полно дураков, только и способных крутить ручки машин. Ничего своей головой считать не умеют.

– Но если я ошибся…

– Ты! – голос мастера стал грозным на миг, но тут же смягчился. – Если ты ошибся, то ещё больше ошибся в тебе я. Но что-то не припомню, чтобы меня подводило твоё умение считать. Так что забудь про скучные отчёты и проваливай с глаз долой!

– Да, мастер.

Я уже развернулся было к двери, когда начальственный голос остановил меня:

– Но не так быстро. Не забудь свой арифмометр. Хоть я и не люблю их, но порядок есть порядок. Раз полагается проверять арифмометром, то таковой должен при тебе быть. Вот займёшь моё кресло, тогда поступай как знаешь. А пока я тут начальник, и я не потерплю нарушения порядка, даже если этот порядок мне лично не по нраву.

Это снова был наш привычный мастер-счетовод Клюге. И меня это радовало. Порядок превыше всего, а наш начальник живое воплощение этого порядка для всех нас. С такими мыслями я вернулся к своему столу, достал футляр и бережно поместил в него счётную машинку Тома де Кальмара. Начальник же продолжал напутствовать меня:

– И не задерживайся в департаменте. Ни минуты! Ты выезжаешь завтра поутру, а значит, тебе придётся сейчас же бежать покупать макинтош. А может быть и сапоги. Ведь я слышал, в горах бывает холодно и дождливо.

– В горах?

– Юноша, открой папку и прочти, куда ты направляешься.

Я повиновался. Но прежде чем прочесть назначение, по неловкости, я выронил какие-то бумаги. Тотчас я нагнулся и поднял их. Это были…

– Но тут билеты на паровой омнибус!

– Ах, да, – сказал мастер, неуклюже пытаясь изобразить забывчивость. – Знаешь, это… это подарок. От меня. Зачем тебе трястись на извозчике? Пересадки на ямских станциях. Всё это, как теперь говорят, прошлый век.

– Но мастер, ведь это билеты в купе? Они же стоят…

– Ах, пустяки. Могу же я сделать подарок своему самому перспективному подчиненному? Тем более, что всё равно часть суммы оплачена казной. Когда-нибудь ты то же научишься получать маленькие радости за казённый счёт. И это не воровство, а только ради пользы дела. Ты поедешь в комфорте, как и подобает королевскому ревизору.

Я уже было удовлетворился этим объяснением, как вдруг догадка осенила меня.

– Мастер, так Вы едете со мной?

– Вот ещё! – возмутился Клюге. – С чего бы это?

– Но билетов два?

– А… да, – смущённо проговорил старик. – Забыл сказать сразу. С тобой едет… попутчик.

– Кто-то из нашего департамента? Из другого департамента?

– Слишком много вопросов! – возмутился Клюге. – С каких это пор подчинённые смущают вопросами начальство?

– Простите, мастер, но…

– Никаких «но»! Отправляйся собирать вещи в дорогу. А попутчика увидишь завтра.