Читать книгу Абдул Аль-Хазред. Скиталец пустошей Багдада. Ужасы в стихах - Алексей Сергеевич Гутора - Страница 11

Завопил ужасно некто

Все округу оглушив, —

То в степи бывало редко

И поэтому пленив

Абдуллы сознанье плотно —

Этим самым известив,

Что лежит он беззаботно.

Крик скитальца вел в обрыв…

Бедуин нещадно воя

Помощи себе хотел,

Окровавлен от побоев

Он на самом дне сидел.

«Ожидаешь ты героев?

В самом деле значит смел…

Мог в усердии ведь ноя

Ты собрать степных химер! —

И тогда б случилось горе.»

Много боли натерпелся

Весь изрубленный араб.

Он вертелся, так вертелся,

Что в усталости прозяб.

Содрогаясь телом дивно

Стон лишь раненый издал

И пугающе наивно

К Абдуле тянуться стал.

Но овраг глубокий очень,

Не достать, не прыгнуть вниз, —

«Друг несчастный, век не кончен,

Помогу я – ты держись.

Разыщу большую палку

Или ветку отломлю,

Мне тебя, родимый, жалко,

Подожди, сейчас приду.»

И скиталец быстро канул,

Убежал назад по тропке,

Гром пока еще не грянул.

Ринулся Абдул по сопке.

Море зелени засохшей

Колосилось на просторе

От дождя в росе промокшей

Украшавшей степи поле.

Золоченые бурьяны

Бесконечно стерегут,

Воздымая пышно станы,

Здешний трепетный уют.

А повсюду тлен и камни

Неподвижно собрались,

Все они по духу равны —

Все от жизни отреклись,

Пожелтев на солнцепеке

Ожидают день за днем

Туч высоких на Востоке,

Что окатят их дождем.

Степь деревья иссушила,

Опалила зноем их,

Сучья, ветви обломила,

Превратила в неживых

Те растения в угаре;

И в затеянном кошмаре

Ни один усталый ствол

Блажь не знал, а только мор.

Лес увечий бесконечных

Не имел пушистых крон,

Тот недуг казался вечный,

С давних пребывал времен

В этом месте горемычном

Он заразою чумной,

Той болезнью необычной,

Но такой уже родной…

Не найти хорошей палки

В этой проклятой долине.

Жизни трели, как вы жалки.

Кара это мне отныне.

Вечер гонит ветер сильный,

Тени катят от перелеска

Темнотою и обильно

Давит это душу резко.

Путь не близок оказался,

Чтобы палку отыскать.

Шел Абдул и спотыкался,

Не желал впотьмах блуждать,

Торопился он усталый,

Руки, ноги ободрал

Загнанный в порыве, ярый

Палку все же отыскал.

И назад пустился тут же

По бурьяну и траве,

По большой багряной луже,

Зыбкой серенькой земле;

Напрямик Абдул бежавший

Думал только без конца:

Как бы путник мирно ждавший

Не ушел бы к праотцам…

«Лишь не умер бы бедняжка

И на дне не околел.

Как ему должно быть тяжко.

Как безмерен зла – предел!

Как его дрожат колени

И от страха ум болит,

Что в ночи – шальные тени

Принимают грозный вид.

Я бегу, бедняга павший,

Чтобы вытянуть тебя

Из забвенья ямы, ставшей

Ямой твоего гроба.»

За пригорком, за листвою,

За покатым бугорком,

За невзрачною тропою

Завиднелся злой разлом.

«Ничего, что ночь настала!

Не беда, ты мне поверь:

Рано очень… Время мало

Для рыданий и потерь,

Для испугов и кошмаров.

Не волнуйся, друг, я тут» —

Шел Абдул среди туманов,

Поднося к оврагу прут.

Но никто не откликался

И на помощь не просил

На овраге оказался

Уж когда Абдул без сил.

Он на темень загляделся,

Черноту признав свою;

С нею он приятно спелся,

С нею был не раз в бою.

И увидеть он решился

Ямы мрачной той предел,

В непроглядной тени жижи

Образы бесовских тел,

Что по трупу раз за разом

Пробегали не спеша

И моргали ярым глазом

Кости челюстью кроша…

Там, на дне канавы вязкой

Род шакалов пировал

И ревел над бурой кляксой,

Мясо сладостно жевал.

«Не успел я… До заката,

Брат, тебя спасти, прости…

Велика души утрата —

Давит сердце, боль в груди.

Не грусти, бедняга – путник,

В лучшем мире ты сейчас.

Ну, а я простой преступник

Удаляюсь в поздний час.»