Читать книгу Абдул Аль-Хазред. Скиталец пустошей Багдада. Ужасы в стихах - Алексей Сергеевич Гутора - Страница 4

«Убей его, Абдул, убей!

Он -стая крыс! Он – дикий зверь!»

Ко мне взывала детвора,

Когда лежал я у холма.

И была – то не как игра

Они рыдали без конца.

«Убей его, Абдул, убей!

И силы даже не жалей!

Он как медведь! Он словно змей!»

Испуг и страх объял детей.

Не мешкал вовсе я тогда —

На что даны Аллахом руки?

Я не жалею кулака

И дрался часто я от скуки.

За детворой рванул в село,

Был ясный день. Светило жгло,

Оно с утра еще пекло

И разум мой в дурман несло.

Деревня старая моя,

Не помню я уж те места,

Но закоулок полный крови

Во сне увижу без труда.

Вот растворяются оковы,

Снова я вхожу туда:

Одежды рваные края

На брате умершем сестра, —

Быть может лет пяти – шести, —

Его безумно теребит.

Я силы смог в себе найти

Сделав очень злобный вид

Спросил ее кто сделал – то,

Кто совершил все это зло?

Но отвечали дети мне, —

Их крик избавил в миг от грез, —

Я не был более во сне:

«Его загрыз бродячий пес!»

Не видел более черней

Картины той, ты мне поверь!

Искусан голый мальчуган —

Не виделось его лицо,

А кровь багряную из ран

Уже на солнце запекло.

На холм обратно я пошел,

Чтоб там оружие достать,

Которое я приобрел,

И в тайную запрятал кладь:

То малый был стальной топор…

***

Дворы мелькали, переулки,

Пустые улицы одни…

Не думал в той своей прогулке

Такие страхи обрести, —

Но жизнь сравнима лишь с игрой:

Не знаешь будет дальше что —

Закончишь ли победой бой

Иль проиграешь к черту все.

Мохнатый пес из – за угла

Ко мне навстречу устремился…

Взъерошен, с пеною у рта…

И в двух шагах остановился.

Вблизи нашел я камень там

Он так пришелся кстати мне!

Я разглядел у псины шрам,

Что был у рта в густой слюне:

Он зубы только обнажив

Иссиня – желтые в ухмылке, —

И все на свете я забыв

В руке напряг тугие жилки,

И камень пальцами зажав

Момента ждал, как змей – удав.

В его глазах блестела кровь —

Напрягся весь угрюмый пес,

Задергалась нервозно бровь;

Он первый свой удар нанес.

«Ты – одичалая собака;

Ты, глупый пес, сигаешь в бой,

Хотя заведомо та драка

Уже проиграна тобой».

Но зверь визжал,

Является силу,

Хотел испугом верх держать,

Но было мало что – то пылу:

Усталый пес не мог рычать.

Он ощетинился немного,

Нахмурил острые глаза

И прыгнув резво, невысоко

За край вцепился рукава.

Удар! Удар! Еще удар!

И кровь багряная из ран,

Удушливый дарила пар,

Мой окропила тощий стан;

Рыдая, дети вдалеке,

Ревели так, что дух горел,

Я был, как будто бы в огне,

Безумия приняв удел.

Удар! Удар! Еще удар!

Упали зубы, вытек глаз

У псины той. Но не упал, —

Ведь битый был не первый раз.

Однако, все Абдул предрек:

Недолог смерти час и срок

Презренных мук глухих истек.

Затих из пасти крови ток.

Унылый бес лежал в грязи

Не изнывая, не рыдая,

Не испустив скупой слезы,

Когда прилег он умирая.

«Ты просто падаль, дикий пес,

И знай свое ты место, сука» —

Над трупом я уж произнес,

Прислушиваясь к трелям луга.

Не плачь сестра, не будет он —

Твой кровный брат, – тебя любить,

И петь не станет в унисон,

И чувство нежности дарить.

Не надо горевать, родная,

Не оживишь его трудом

И от бессилия изнывая

Сама получишь ты надлом.

Я знал его – он милым был,

Такая горькая стезя

Ему досталась от светил

И обойти ее нельзя,

Она в крови мерцает вся,

Соленый запах источая,

Но душу все – таки неся

Ведет до врат золотого рая.

И тлен становится, как раз

На тех бесчисленных лугах,

Что слепят множеством прикрас, —

Белесым облаком в лучах.

И трепетно сиянье то,

И словно блик росы летит

Надо той поляною цветов

Пречистым облаком на вид.

Тугая нить судьбы устав

Разорвалась на два конца

И смерти серединой став

Жизнь убогого мальца

Туда несет сейчас в волне.

И грезит братец твой во сне!

Так что не нужно слезы лить,

Моя унылая сестра,

Ведь ты осталась в мире жить

И не печалься что одна…

Твой крик, как гимны неудач,

Так если хочешь, то поплачь…

***

И образ тот собаки злой

Навек желание пленил,

Хотя засыпал и землей,

Где жизни миг на днище гнил.

Но не унял свою вражду,

Не погасил огонь войны,

Народу я отмщения жду,

Ведь люди мерзкий и дурны.

***

На грани бреда видя сон

Я презираю мир земной,

Его причуд – хмельной закон,

Его картавый рот гнилой,

Его надменное лукавство,

Что представляется игрой…

Порок безмерный, блуд и хамство…

Я презираю без конца.

Веков прошедших канитель,

Порог домашнего крыльца,

Убогую свою постель!

Как долог путь, но до рассвета

Забуду я наверняка

Порывы колющего бреда

И все прошедшие века;

Передо мною же былое

И настоящее соврут,

Как полотно цветов рябое,

Которое чертята ткут.

И окунут меня туда,

Где нету совести уже,

А только грязная вода

Струей стекает по меже.

Да не томи же, друг полночный,

Мои желания войны!

Ведь призван я и призван срочно!

Слова мои поверь – честны!

Я – одинок, и не хочу

Опять один по жизни быть.

Устал уже! Да, я грущу

И песню эту не забыть,

Не утаить, не погасить

И пламя горя не унять, —

Безмерно растянулась нить,

Решился кто б ее порвать…

И вот тогда бы я обрел

Забытый некогда покой,

Что мальчуган – драчун, позер,

Который был конечно мной, —

Хранил заветно без конца

Его любя и чтя смирение,

Продал с намерением купца

И гордое принял презрение.

В опалу дикую попал,

Упал на дно и неизвестно,

Когда навеки потерял

Наполненное светом место

И создал новый идеал…

Вставай, проклятье шепчут зори…

Вставай же, дух, вставай, шакал!

Сломались все уже запоры.

Замок упал, что дверь держал!

Отныне волен ты, гуляй,

Но бесконечности клянись

Не покидать родимых стай,

Не покидать уже ни в жизнь.

***

Я помню детвору.

Веселый двор села,

Как нежна по утру

Хмельная блажь была.

Я помню дома тень

Приютившую меня.

И день, веселый день

Печали все тесня,

Желающий помочь,

Разум осветить

Сном зеленых рощ,

Дуновением быть…

То уже уходит,

Небо, о, помилуй!

Солнышко заходит,

Луч не дарит миру.

Гонит тучи, гонит

Резвый ветерок

И скрипит, и стонет

Совестный пророк,

Словом увещает,

Что минует боль,

Раб всесильным станет

Крепкий, если коль.

Дух его воспрянет,

Спину не согнет…

Или дно познает

У песчаных вод.

Я забыл о прошлом,

Все уже забыл,

О презренном, пошлом,

Тем, каким я был.

Не гадаю больше:

Жить или не жить.

В полумраке ночи

Вынужден я гнить.