Читать книгу Дорога на Москву - Алесь Кожедуб - Страница 4

На сочинении я выбрал свободную тему. Писать о духовных исканиях Пьера Безухова или свободолюбивых мотивах в лирике Пушкина мне было скучно.

– За свободную тему пятёрок не ставят, – сказала девушка, сидевшая рядом со мной.

– Почему? – обидчиво спросил я.

– По капусте и по кочану. Нужны знания, а не самовыражение.

«Ишь, нахваталась, – покосился я на длинные ноги девицы, обвитые, как чулками, рулонами шпаргалок. – Интересно, трусы у неё тоже бумажные? И зачем шпаргалки на сочинении?»

– Здесь записаны основные мысли, – сказала девица.

– А темы? – спросил я.

– Пушкин, Толстой, Достоевский, – быстро перечислила она. – Кто-то из них обязательно попадётся. Очень удобные шпаргалки.

Девица задрала юбку и продемонстрировала ослепительно белые трусики.

Я вздохнул и принялся строчить о том, что в жизни всегда есть место подвигу. Девица, ежеминутно заглядывая под юбку, стала переписывать высказывания критиков о творчестве Пушкина. Получалось это у неё со скрипом. На мои восемь страниц у неё вышло две с половиной.

– Прочитаешь? – спросила она и слизнула языком мелкие капельки пота над верхней губой.

Я исправил две грамматические ошибки и поставил пять запятых.

– Ты и вправду грамотный? – посмотрела на меня в упор светло-голубыми глазами девица.

– Вот здесь стиль корявый, – показал я.

– Так в шпаргалке написано! – обиделась девица.

– Как хочешь, – пожал я плечами.

Мы сдали сочинения.

– Тебя как зовут? – спросил я.

– Лена.

– Откуда приехала?

– Из Киева.

«Хорошие абитуриентки выросли в Киеве», – подумал я. Она была на голову выше меня. Впрочем, и в нашем десятом «Б» в Новогрудке половина одноклассниц тоже были выше меня на голову.

– Когда объявят результаты? – спросил я.

– Послезавтра.

Срывая на ходу с ног шпаргалки, Ленка ускакала к папе, дожидавшемуся её у входа. Было видно, что бумажные подвязки ей изрядно надоели.

За сочинение я получил «четыре».

– И у меня «четвёрка» – подошла ко мне Ленка, когда я вылез из толпы абитуриентов, облепивших стенды с результатами экзамена. – Я же говорила, что за свободную тему «пять» не ставят.

– Дальше тоже будешь по шпаргалкам сдавать? – поинтересовался я.

– Конечно! – удивилась она. – Особенно английский. Если дотяну, конечно.

Про английский мне говорить не хотелось.

– Какой у нас проходной балл? – спросил я.

– Девятнадцать! – округлила она глаза. Рот у неё при этом тоже принял форму буквы «о».

– Тебе и шестнадцати хватит, – хмыкнул я.

– Почему? – опешила она.

– С такими ногами с одними «тройками» примут.

– Нахал!

Ленка показала мне язык и убежала.

У окна я вдруг увидел Костю. С ним мы учились в одной школе с пятого по восьмой класс в Речице.

– Здорово! – хлопнул я его по плечу.

– И ты на филфак? – обрадовался он. – Я смотрю – одни девки кругом, даже поговорить не с кем.

– Шурик! – вдруг услышал я за спиной.

Я повернулся и не поверил своим глазам. Передо мной стоял Игорь Задерковский, который был нашим соседом в Ганцевичах. С ним было связано одно из самых больших разочарований в моей жизни. Однажды Игорь пришёл к нам домой и показал новенький портфель.

– Завтра иду в школу! – похвастался он.

– Я тоже пойду в школу, – сказал я, хотя был на два года младше Игоря.

– Тебя не возьмут, – засмеялся он.

– Возьмут! – засопел я.

Мы жили в одном доме с директором школы Сергеем Ивановичем, и я был уверен, что в школу меня примут в любой момент. Однако в школу отправился один Игорь, мне лишь пообещали её на следующий год. И хотя я читал и писал лучше Игоря, он шёл классом впереди меня.

– Тоже поступаешь? – спросил я.

– В прошлом году одного балла не хватило, – сказал Игорь. – Опять «трояк» по сочинению схватил.

– Плохо, – покачал я головой.

– Айда на улицу, – вмешался в наш разговор Костя.

Мы спустились по лестнице в вестибюль.

– Смотри, какая деваха! – толкнул меня в бок Костя.

– Это Ленка из Киева, – сказал я.

– Эй, баскетболистка! – помахал он рукой. – Шпаргалки из трусов видны!

– Сам дурак! – огрызнулась она.

– На таких ногах все даты поместятся, от Рюрика до двадцатого съезда, – позавидовал Костя. – Чернила хорошо смываются?

– Не твоё дело.

Ленка обижалась, но не так сильно, как могла бы.

Мы пошли по Ленинскому проспекту в сторону ГУМа.

– Если поступлю, – сказал Костя, – моя училка по русскому удавится.

– Мария Семёновна? – вспомнил я.

– Ну да. Она мне ставила то «два», то «пять». Один раз болваном обозвала.

– За что? – спросил Игорь.

– Стихи к годовщине Октябрьской революции накатал.

– Плохие? – засмеялся я.

– В том-то и дело, что хорошие. Она считала, что я всегда списываю сочинения. А тут стихи.

– Стихи из книжки списать можно, – сказал Игорь.

– Не, там видно было, что самодельные. На городском конкурсе первое место занял.

«Поэт», – с завистью подумал я.

– А я даты по истории путаю, – пожаловался Игорь.

– Их все путают, – сказал я.

– Не скажи, – вздохнул он. – У меня что турецкая война, что японская – один чёрт.

– А ты на экзамен с баскетболисткой иди, – посоветовал Костя.

– Думаешь, даст списать? – посмотрел на меня Игорь.

– Даст, – сказал я.

– В Речице давно не был? – спросил меня Костя.

– Давно. Рыба на глизах ловится?

– Куда она денется? – удивился он. – Приезжай, места покажу. Сомы по три пуда попадаются.

Глизами на Днепре назывались глинистые обрывы, под которыми стоят лещи и подусты. Впрочем, я на них ловил и окуня, и краснопёрку, и ерша-носаря.

– Мои собираются на юг переезжать, – вздохнул я. – На других реках теперь буду ловить.

– Поступим – все реки будут наши, – уверенно заявил Костя. – Главное, историю проскочить.

Экзамена по истории абитуриенты боялись пуще всего. Именно на нём экзаменаторы резали несчастных абитуриентов, как мусульмане барашков во время курбан-байрама. Приставят нож к беззащитному горлу, чик – и готово. Уноси барашка, вернее, абитуриента. Он такой же агнец на заклании, как и они.