Читать книгу Стыд орхидеи. Любовный роман - Алиса Альта - Страница 7

Утро двадцать четвёртого апреля выпадало на вторник; именно в тот день Новый Арбат, 6, должен был почить визитом Илья Бойко. Художник задолжал фонду отчёт о своей работе, который предполагалось сдать в феврале и который до сих пор пылился где-то в недрах артистической квартиры.

Напору пресс-секретаря было сложно противодействовать, так что выходные Александр посвятил экспедиционным поискам в горах хлама. Незадолго до появления гостя злосчастный отчёт был извлечён на свет.

– Обрати внимание, Артём, – приступил живописец, когда его коллега по фонду прошествовал в гостиную, – как бойко ступает Бойко по квартире, какой шустрый у него норов и как внимательно, по-хозяйски оглядывает он мои владения. В прошлой жизни, видать, Илья был ревизором; даже сейчас он внушает мне подспудный ужас.

– Отчёт готов? – деловито протянул руку пресс-секретарь. – Отличный кофе у вас тут в Arbat & Coffee. Очень удачно, что мой маршрут сегодня пролегал мимо тебя.

– Этому человеку доступно невозможное: изымать на свет божий затонувшие отчёты, находить без вести пропавших, воскрешать мёртвых. Подумай о том, чтобы научиться превращать воду в вино: маржинальный доход будет умопомрачительным.

Бойко лишь левым уголком рта выдал самодовольную иронию, развернулся и почти было дошёл до двери, как сделал резкий поворот.

– Саша, – значительно вздохнул он. – Ты заставляешь себя долго ждать.

– Разве? Всего-то апрель. Я планировал отыскать отчёт к июню.

– Александра Николаевна Синявская, – веско выговаривая каждое слово и буравя собеседника инквизиторским взглядом произнёс Бойко, – жаждет видеть тебя на вечеринке по случаю своего дня рождения.

– Что? – словно проваливаясь в глухую бездну, спросил Белов. Голос его доносился оттуда почти беззвучно.

– Нехорошо отказывать будущей жене мэра, Саша. Она зовёт тебя уже второй раз.

– Александра Николаевна понимает, конечно, – нервно ответил художник, скрещивая руки на груди, – что мне доставит огромное наслаждение попасть в компанию разукрашенных куриц. Что я буду счастлив потратить последние деньги на подарок, подходящий ей по статусу. Что я выставлю себя последним хамом, если откажу очаровательной имениннице в её просьбе, какой бы нелепой она ни была. Готов заложить все свои две московские квартиры, что она попытается склонить меня к шаржу. Солнечная Саня останется с желанной копией худших сторон самой себя, а я – с чувством, что меня незримо изнасиловали.

– Саша, – ответил посетитель менторским тоном, постукивая по полу зонтиком, – рассуди сам: Александра из тех девиц, что умеют добиваться своего. Ты же прекрасно понимаешь, что сейчас она просит об этом меня, а после она будет просить Фёдора Степановича. И наш благодетель будет очень удивлен, что ты так настойчиво отказываешь в просьбе его невесте. Он заподозрит тебя в нелояльности, Саша, а это всегда плохо кончается. Я также надеюсь, что ты не пропил последние мозги и отдаёшь себе отчёт, Саша, что, коли Александра будет в какой-то степени определять политику фонда и нами руководить, с ней лучше подружиться. Найди к ней подход, ты же умеешь отлично обращаться с женщинами, когда хочешь.

Белов прислонился спиной к окну и некоторое время размышлял, мрачно склонив голову.

– Боюсь, ты прав, – угрюмо ответил он. – Такова паршивая природа человеческого существования, что мы откатимся к исходной точке. Круг замкнётся, и я буду блуждать по нему до бесконечности.

Он решительно направился в самую дальнюю комнату и, как можно было понять по доносившимся звукам, принялся отчаянно перетряхивать её в поисках чего-то.

– Чёрт, – озабоченно сказал он, возвращаясь назад. – Кажется, остался на той квартире. Тёма, ты можешь заехать к жильцам? Надо забрать у них одну вещь.

– Какую? – поинтересовался Бойко.

– Сертификат на собачий педикюр. Отличный подарок, на мой вкус. Надеюсь, она не примет на свой счёт.

– Саша! – с укоризной заявил гость.

– Ох, а может быть… – встрепенулся Царицын.– Рискну спросить: может, Александра разрешила бы и мне побывать на своём дне рождения? Я пришёл бы с фотографом, получились бы профессиональные снимки. А приглашённые разместили бы их у себя в соцсетях. Получится красочный репортаж… Мне нужно реабилитироваться в factshit после проваленного интервью, – добавил он, чуть розовея.

– Какая фантастическая наглость, Артём, – заметил художник. – Видимо, я недооценивал твои профессиональные навыки.

– Я передам ей твоё предложение, – быстро кашлянув в сжатый кулак, ответил пресс-секретарь.

– Однако сначала нужно разыскать подарок, – озабоченно сказал Белов. – Артём, ты сможешь заехать в Четвёртый Сыромятнический переулок?

– У меня брифинг в редакции через час.

– Вот те раз, я сегодня весь день в университете. Придётся посетить мою старую квартирку завтра.

– До встречи, – попрощался Бойко, окинув мужчин скептическим взглядом.

Утро среды сразу не задалось.

– Почему это я должен идти за твоим сертификатом? – с проскальзывающей интонацией капризной дивы зарядил журналист.

– Я стараюсь лишний раз не заглядывать туда, Артём, – с тихой серьёзностью ответил художник. По совершенно непонятной причине Царицын почувствовал, что его кольнула рапира стыда, так что быстро собрался и вышел.

Вернулся он к одиннадцати вечера, уже после работы. Художник сидел в полной темноте на кухне и задумчиво пил чай; лишь одинокая свеча намертво приковала его взгляд. Артём обнаружил в себе пронзительное желание перенести это мгновение на холст. Сказывался ли то опыт проживания с художником под одной крышей? Или же всему виной был незримый энергообмен, который возник между ними? А может быть, сыграла свою роль мрачная поэтичность момента? Кто знает. Журналисту почудилось, что перед ним один из несчастных, найденных при раскопках Помпеи, застывший в вечном немом крике под окаменевшим саваном из пепла. Что чувствовал человек, попавший в огненную ловушку, захлёбывающийся от паники и боли? Разве не насмешкой судьбы было пронести его сквозь в века в таком жалком виде?

– Вот сертификат, – неслышно сказал Царицын, положив на стол ламинированный лист бумаги, нетронутый временем.

– Спасибо, – беззвучно произнёс художник, не отрывая взгляда от пламени свечи.

Горькое очарование момента было разрушено.

– Они легко отдали его тебе? – спросил Белов, будто ничего не заметив.

– Полчаса искали, – зачем-то шёпотом ответил Артём. – Перерыли все три комнаты, а нашли на антресолях в прихожей.

– Спасибо, – к чему-то ещё раз добавил художник.

Царицын в нерешительности топтался в дверном проёме. Впрочем, он мог стоять так хоть час, потому что живописец, казалось, мигом забыл о его существовании.

– Саша? – нерешительно начал он.

– Да.

– Тут такая странность обнаружена. Паша же тренировался 1228-ой школе? В седьмом корпусе.

– Допустим, – ответил Белов, моментально поворачивая голову.

– Я в интернете читал. И скинхеды сели ему хвост где-то возле усадьбы Строгановых?

– Именно так.

– Но почему?..

– Что значит почему? – сухо откликнулся художник.

– Зачем ему надо было идти через тот мост, когда Новолефортовский гораздо ближе? И в разы безопасней. Все же знали, что как раз в тот период скинхеды облюбовали парк 1 Мая. Там рядом фирменный магазин «Кристалла»; эти бравые ребята часто напивались и бродили по окрестностям, цепляя всех подряд. Пусть расстояние от школы до дома для обоих маршрутов примерно одинаковое. Но где же его благоразумие? Зачем было подвергать себя лишней опасности? Или он не боялся неприятностей и думал, что непобедим?

– Думай, голова, думай, – сурово сказал Белов, задувая свечу.