Читать книгу Творчество и потенциал. Выпуск 2 - Альманах - Страница 13

Разбитый бот у самой у воды.

Звук тишины. И – острый вкус «Победы».

И в улице – последние следы

ушедших навсегда в иные беды…

Всё видевшие травы-васильки.

И – заросли былого – ежевика…

Дыханье волн, и – синь из-под руки,

в которой лица, образы и лики…

Здесь жизнь, вернувшись, вновь своё брала.

И не хотела ждать, и торопила.

И за собой в другую даль звала

на языке, которым говорила.

И были в нём нездешние слова,

хоть слово «мир» употреблялось всеми.

И старая унылая вдова

Европа вновь почёсывала темя.

Она была тогда уже больна

бессмысленно… Но, нет. Не перестанет.

И новая когда-нибудь война

единственной её молитвой станет.

Но мир пришёл. И будто – навсегда…

Взрывались мины, очищая море.

И всё, что скрыла тёмная вода,

вдруг поднялось над синью акваторий…

И медленно, шаг в шаг. За годом – год,

высвобождая жизнь в большом и малом,

откатывалось от её ворот

по длинной улице к морскому терминалу.

Коричневый портфель. Цигейковая шуба.

И варежки – резинки в рукавах.

и – торопливый шаг. И в трёх шагах от дуба —

заминка – ворон взмыл, всё вовлекая в мах.

И – долгий, долгий взгляд туда, в воронье небо,

чтоб оценить, какие там дела —

где ворон пролетел, а где, похоже, не был.

Но вот дорога в школу увела.

С тех пор то на дворе, то на заборе,

на лавочке, у школьных у ворот

он поджидал меня. И, будто вторя

внезапной радости своей, летел вперёд.

Летел вперёд, красиво вскинув крылья.

Летел вперёд, как будто знал куда…

И пирожком, обыденною былью,

мой друг не соблазнялся никогда.

Он улетал и снова возвращался.

И, возвратившись, каждый раз опять

стремился вверх, как будто собирался

однажды научить меня летать…

И я летала… поднимаясь к ветру.

Как буревестник, восхищаясь им.

И на последнем, дальнем километре

вновь возвращалась в детство… за своим…

И, не найдя сегодня друга боле,

храня в себе восторженный завет,

благословляю башенку на Первой Школе,

которой выше и прекрасней нет.

Матросский парк. И птицы в небе – строем.

И – танцплощадки струганая стать.

И Рио-Рита, возвратясь из боя,

вновь продолжает мирно танцевать.

Танцует старомодно и свободно —

фокстрот не изменился за войну.

И синих форменок прибой холодный

теплеет за минуту за одну.

И с истовостью уцелевшей жизни,

оплаченной бессмертием наград,

без сожаленья и без укоризны

здесь каждый каждому, как другу, рад.

Гляжу по малолетству сквозь ограду

на праздник, уходящий в облака.

Он – в каждом. Он – во всём. Он – всем награда.

И понимаю, это – на века.

И понимаю восхищённость взглядов,

девчоночье смущенье и порыв,

и интерес – совсем не для парадов,

и Рио-Риты чувственный прорыв.

И старшина, предвосхитив румянец,

порукой в том – наградная броня,

шагнул вперёд и пригласил на танец

девочку, ПОХОЖУЮ НА МЕНЯ…

По Краснофлотской улице, где – синь из-под руки

(то весела, то хмурится), шагают моряки.

Гангутская, Синопская, Кронштадтская, Истомина,

да Катерная с Якорной с Форштадтской за углом.

Зелёная и длинная, прямая, как соломина,

Нахимовская улица, где «номер шесть» – мой дом.

Что не сбылось, то сбудется, что должно – не забудется.

Но знаю – не разминётся со мною. – Ну, давай!

Давай, война, откатывай! Шагай, как те ребята, вон,

подальше от короткого на доме «MINEN FREI!».

Здесь публика отличная. И жизнь – почти столичная.

И общее – как личное. Сплошной ПОБЕДНЫЙ ВАЛ.

И уже рядом слышится – и слышится, и дышится —

гибридное название – «посёлок Комстигал»…

Здесь всё – мечты и радости. И – жизнь из-под руки…

По Краснофлотской улице шагают моряки…