Читать книгу Творчество и потенциал. Выпуск 2 - Альманах - Страница 14
Современная поэзия
Евгения Палетте
Несколько стихотворений из сказки «О Теде и Тодде» (немецкая сказка)
ОглавлениеОдин бедный человек искал Крёстного отца для своего недавно родившегося младшего сына. Но мало кто хотел бы породниться с бедным человеком. И вот наконец такой человек всё-таки нашёлся. Вообще-то он был «подручным смерти», который отправлял умерших в преисподнюю, но однажды он захотел раз в жизни сделать добро. Много лет он помогал этой бедной семье, принимал участие в образовании своего крестника Теда, который стал доктором, и помогал многим людям. Но при этом его Крёстный, Тодд, стоял у изголовья больного и давал Теду знак, кто должен жить, а кто, по его мнению, нет. И Тед не мог, не должен был возражать своему Крёстному.
Но однажды Тед ослушался своего Крёстного. И обманул его, чтобы помочь прекрасной дочери Короля остаться в живых. И неумолимый Тодд приговорил его к смерти за непослушание. Но вмешался случай. Когда Тодд подвёл Теда к столу, где горели свечи, и сказал, указав на две свечи (одна была Теда, а другая его, Тодда), что его крестнику осталось жить всего мгновенье, потому что он сейчас потушит свечу, принадлежащую Теду, на столе откуда ни возьмись появилась маленькая мышка, которая взмахнула хвостиком и потушила свечу самого Тодда.
1
На жёлтом камне, у леска,
вдали от всех дорог,
где предвечерняя река,
и звёзды как горох.
Лягушки всплеск – последний шанс
хоть с кем поговорить,
сидит раздумывает Ханс
о том, как дальше жить.
Двенадцать душ в его дому,
хоть столько не просил.
И никогда и никому не говорил «Нет сил».
А тут – тринадцатый, где взять-то
Крёстного ему?
Тринадцать душ. Ни дать ни взять
теперь в его дому.
– Что с чем сегодня не срослось…
в тебе или с тобой, —
летит кукушка, будто вкось,
над Ханса головой.
– Вот поджидаю храбреца,
но не видать пока.
Ищу я Крёстного отца
для младшего сынка.
– А ты медведя попроси.
Храбрее – никого…
Горшочек мёда принеси
да угости его.
Он добрый и почтенный муж.
– А мёда где возьму?
Нет ничего. Тринадцать душ
теперь в моем дому.
– Тогда прощай. Мне недосуг.
Лечу, где не была…
И закружились – в круге круг —
кукушкины дела.
2
Но вдруг – раскатистое «ры…) —
Лягушка из травы…
– Не только мудрые мудры,
и мы, порой, правы…
Когда всё плохо от того, что жизнь не изменить,
не спорь, не плачь и не грусти,
стараясь жизнь простить.
И, исходя из одного, что ты не можешь ничего,
будь счастлив тем одним всего,
что так тому и быть…
3
Падают звёзды, срываясь в последний полёт —
души людские – с ночной крутизны небосклона,
правдою жизни отмечены… Кто разберёт,
как и когда их настигла судьба Вавилона.
Кто был в нечаянной радости, кто-то, смеясь…
Кто-то приблизившись вдруг к долгожданному счастью,
кто-то возникнув едва из беды и ненастья,
кто-то расставшись с судьбой, ничего не боясь…
тихо, смиренно, безропотно и не скорбя…
Так что «подручный Аида», привычный к недолгому делу,
тихо, бездумно и как-то по-своему смело
сортировал эти души, поверив в себя…
И, где бы он ни был – на звёздной Земле или под,
в благословенных самою Курносой чертогах, —
краткое имя его – холодящее Тодд
разноязыко звучало на дальних и ближних дорогах.
Но он не слышал. Не слышал, пожалуй, пока
синяя звёздочка, падая, остановилась.
И, не желая лететь – видно издалека, —
не затухая, настойчивым светом светилась.
И, недвижимая, быстрым делам вопреки,
странною силою к действию благословенна,
как направляема волею тайной руки,
так и осталась на склоне небес неизменно.
И тут «подручный», как будто взглянув сквозь стекло,
понял впервые – на свете «добро» есть и «зло»…
И представленье своё обо всём чтоб унять,
он рассудил про добро и про зло всё понять…
4
Взглянув на небосвод и раз и два,
где тишь да гладь. Ни тьмы, ни звездопада,
ни неизбежности. Молчат слова…
Но вспомнил о словах «подручный Ада».
«Добро» и «Зло»… как будто слышал он…
И был уверен, что и сам был слышен
и там и здесь… Но странный перезвон
насторожил – два голоса на крыше…
– Опять ты преуспел… Скажи как на духу:
Твоя работа? Плач стоит великий.
Погибли все…
– О чём ты?.. наверху?
Свои своих побили… Шабаш дикий…
При чём здесь я?
– Ты – Зло!
– Да как сказать… Во все века за всё в ответе люди…
Никто не учит их ни лгать, ни убивать…
Я – только тот, кто знает, жив ли будет…
Я – только тот, кто видит поворот
от жизни к смерти… Моё имя – Тодд!
– Я знаю это слово. Это – Смерть,
в которой тонет жизни круговерть…
– А ты, Добро, что можешь возразить
природе, жизни и её законам?
Что можешь ты предвидеть: отмолить
у Зла своим неистребимым звоном…
Быть может, наказание смягчить?
Беду отринуть, вольно ли невольно?
Прервать времён связующую нить,
обиду отодвинув?
– Но! довольно!
– Нет, слушай! Недомолвки не любя,
скажу, что зло-то – посильней тебя…
5
Вдруг оказаться в нужный час
в необходимом месте.
И, не успев ещё сказать
судьбе «благодарю»,
стать должником своей судьбы
без зависти и лести,
успев исполнить свой завет,
как в песне, к декабрю…
И фейерверк взлетит в душе,
покажется доступным,
хоть не случилось. Не твоё.
Но ты его простил.
И всем сомнениям – ТУШЕ!
Ведь повезло. И крупно,
хоть даже если Сам Господь кого-то попросил…
Но вот что делать с ним потом,
что делать с этим «счастьем»,
что вдруг пришло теперь само
в боренье ли в борьбе.
Не я к нему, оно – ко мне
приветило участье.
И быть мне должно в правде и
согласии к нему.
Да вот боюсь: однажды вдруг,
призвав на помощь волю,
с чужим потоком чуждых слов,
приняв, быть может, лесть,
ответить, выказав приязнь,
но никогда не боле…
себе оставив навсегда, что было и что есть…
6
Кирпичный домик. Двор пустой.
Сосна (не до дворцов).
Он был весёлый и простой,
сынок у двух отцов.
Улыбка. Стан. Широк в плечах,
как на показ мечте.
И без свечей и при свечах
хорош был Крестник Те.
И, как бывает не всегда,
тому свидетельства – года,
не злилась бедность, а скорей,
мальчишку сделала добрей.
И удивился Крёстный Тодд,
увидев Те в его дворе:
он убеждал, что заживёт
собачий шрам… хоть о добре
не говорил… а лишь молчал…
Был нежен, добр, такой, как был.
И – плоть от плоти тех начал,
чем жил и с жизнью говорил.
И вот тогда подумал Тодд,
не отводя от Теда глаз,
что не всегда вослед идёт
сын за отцом. На этот раз,
чтобы помочь его судьбе
и все сомненья превозмочь,
сказал он самому себе:
«Мальчишке надобно помочь!»
7
Упала капля на песок
и вдруг спугнула воробья.
И среди множества дорог —
одна какая-то – твоя.
Пусть позади немало дней,
сомнений, неудач, тревог.
Не знав её, ты знал о ней,
но лишь найти её не мог.
Но – вот она. Ты – тих и нем.
Она – твоя. А ты – её.
И ты готов поклясться всем,
что знал о ней и ждал своё.
Но – голос тих. Слова – не те.
Часы отстали и молчат,
и в наступившей тесноте
виски предательски стучат.
И сердца бег, и чувств полёт
остались там, в стране иной,
где был ли не был ты… И – вот,
сегодня ты – совсем другой…
8
Бескрайнее пространство. В вышине
о чём-то звон вселенский раздаётся.
И пустота то плачет, то смеётся
в самой себе. А может быть, и вне…
Там жизни нет. Вообще? Ещё? Уже?
Случайный взгляд. Исчезли ориентиры.
И на каком-то мнимом этаже —
как будто Абсолют, что правит миром,
пригрезится. И, взгляд отбросив вниз,
чему-то вняв, не отнимая взгляда,
он, не приняв заявленный стриптиз,
отрёкся от него, сказав «Не надо!».
И Тодд в смятенье, не поняв всего,
тянул куда-то Крестника за руку
в чертоги странные, предвосхитив разлуку
в угоду Космосу, где нету ничего.
Без колебаний, раз ему служил…
Повёл он сына мраку на закланье
из ярости и из последних жил,
служа химере, будто послушанью…
– Вот свечи… Твой последний час настал…
Они горят. Они ещё живые.
Как люди – кто идёт, а кто устал.
В безмолвии или уже немые…
И в каждой – жизнь… А слева вон – твоя…
Не догорела и до половины…
Но в ней погаснет жизнь, как только я
ей прикажу… – она в том не повинна.
А там – моя… Короче, чем твоя.
Но тоже до конца сгорит не скоро.
– Пусть медленно, пусть тише воробья, —
шептал он, глядя на огонь, который
внезапно вспыхнул ярче блеска глаз,
взметнулся вверх. И в тишине погас.
И тотчас на исходе всех начал
скончался Тодд, свалившись где стоял.
А в темноте мелькнула, будто вспышка,
вполне земная маленькая мышка.
И было невдомёк ей знать о том,
что погасила жизнь своим хвостом.
И хоть «добро» и «зло» порой на «ТЫ»…
На каждого – довольно простоты.
