Читать книгу Небо без границ - Анастасия Кодоева - Страница 11

Такси прибыло к отелю. Я кое-как растормошила Наташу и осторожно взяла ее под руку. Нежная и теплая ладошка показалось мне невесомой, как у младенца. У входа нас ждал администратор, дежурная улыбка которого все же не могла скрыть откровенной скуки. Не удивительно: ночью на ресепшене делать нечего, разве что встречать редких гостей.

Мы с Наташей прошли по каменному мостику и оказались в самом сердце гостиничного парка, усаженного пальмами и цветами. Ночью он чем-то напоминал сочинский Дендрарий. Где-то вдалеке гремела веселая музыка. Приближаясь к развилке, все ближе к ресторану, стало понятно, что мелодия раздается именно оттуда.

Путь к нашему домику лежал через всю территорию отеля, расстояние было приличное. Первые дни мы путались и все время попадали не туда, но со временем запомнили дорогу. Замысловато переплетенные тропы, поднимающиеся вверх и спускающиеся вниз, вели нас в самую даль, где живая изгородь росла вдоль забора, а в сторожевой будке сидел охранник. Наши окна смотрели на океан – пожалуй, единственное преимущество ужасного номера, это хоть как-то утешало.

Повсюду были разбросаны блестки – оказалось, сегодня кто-то из местных играл свадьбу в нашем отеле. Не успела я подумать, как это их еще не съели комары, так наши мелкие враги тут же заявили о себе. Огромные серые тучи замелькали в свете фонарей, пронзительно и угрожающе звеня. Комары снова набросились на нас, только еще яростнее, чем в кафе на берегу, и мы почти бегом помчались в номер. Я закрыла плотно двери, проверила сетки на окнах. Вскоре мы крепко уснули.

Наступило теплое и солнечное утро. Шел восьмой день нашего пребывания в Африке. До обеда мы с Наташей успели посетить обзорную экскурсию с заездом на рынок.

– Мама, давай устроим «день кабачка»?

– Давай.

Так дочка шутливо описывала состояние, когда просто хочется лежать и ничего не делать. Мы отъедались фруктами, которые привезли с собой, и отсыпались после раннего подъема, а под вечер пошли на пляж, чтобы искупаться в океане и посмотреть на закат.

Но не тут-то было! Наши планы накрылись медным тазом, потому что местные парни решили поиграть в футбол прямо у нас под носом. В конечном итоге нам пришлось собирать вещи и уходить. Мы почти не поплавали – лишь окунулись. Повышенный интерес у спортсменов вызвали две приезжие особы с белой кожей, не каждый день тут встретишь такое. Ребята пытались с нами заговорить на ломаном английском, но нам совсем не хотелось с ними общаться. Настроение окончательно испортилось.

Особенность нашего отельного пляжа заключалась в том, что он также являлся городским. Здесь толпами бродили жители с утра до ночи. В первой половине дня, преимущественно, гуляли дети, и их присутствие никак не мешало нам отдыхать (все равно до 14:30 по местному времени был отлив, и мы не могли купаться). Зато по вечерам здесь собирались целые компании – парни устраивали спортивные соревнования и курили траву, запах которой разносился вдоль по побережью. Даже вид сторожа в будке не вселял мне никакой уверенности в том, что мы под защитой.

Однажды вечером я выскочила в магазин, который находился за пределами территории отеля. На мне был купальник, шорты и пляжное платье из сплетенных между собой веревочек, напоминающее сетку. Каждый день мы ходили в этот магазин с нашими соседями – за чипсами, газировкой, мороженым, и каждый день я надевала это платье. Ничто не предвещало беды, но в тот раз я оказалась совершенно одна.

Неожиданно рядом притормозил черный внедорожник с тонированными стеклами, из него вышла угрожающего вида женщина, тоже вся в черном, окутанная тканью с ног до головы, и начала что-то возмущенно говорить. Я не поняла, что происходит, и быстро пошла прочь. «Может, она ошиблась, или она меня с кем-то путает», – подумала я.

Машина стала догонять меня. Я ускорилась. Женщина распахнула двери и стала кричать еще сильнее, а затем потащила меня за руку в свой автомобиль. Перепугавшись до полусмерти, я бросилась с мольбой о помощи к двум темнокожим парням, которые стояли тут, на дороге, и о чем-то болтали.

Но они сделали вид, что меня не существует: просто смеялись и шутили, как ни в чем ни бывало. Я подошла вплотную и посмотрела каждому в глаза.

– Help me! – завопила я в ужасе, а они даже не шелохнулись.

Таким образом, я усвоила: оказавшись в беде в чужой стране, ты никому не нужен. Местные всегда будут друг за друга, а тебя легко отдадут на растерзание.

Вернувшись в отель, я списалась с нашим менеджером из турагентства, но она не слышала прежде ничего подобного, и даже выразила свое сочувствие. От этого сочувствия легче не стало. Потом выяснилось, что в период нашего отдыха в Танзании приняли закон о запрете хождения на улице в пляжной одежде. То, что буквально вчера не было наказуемо, сегодня грозило штрафом в две тысячи долларов. Вспоминая тот случай, я приняла решение и озвучила его Наташе:

– Вечером на пляж ни ногой!

– Хорошо, мам.

– Мне не нравятся эти типы.

– Мне тоже…

Поднимаясь по ступенькам вверх, я заметила у охранника на поясе пистолет. «Не думаю, что это реально поможет. Если что случится, вряд ли охранник кинется защищать нас. Просто будет сидеть там с важным видом, и все», – подумала я тогда.

Мы вернулись в номер, переоделись, развесили пляжные вещи и отправились в город. Путь лежал по привычному маршруту: вдоль дороги, мимо ларьков с овощами и невысоких густо растущих пальм. Когда мы дошли до центра, ноги уже гудели от усталости, и невыносимо хотелось пить. Я огляделась по сторонам: в квартале от нас виднелся магазинчик с красно-белым логотипом Coca-cola. Схватив Наташу покрепче за руку, опять же, из соображений безопасности, я направилась прямо к нему. Мимо проносились трехколесные такси и велосипеды, а теперь, после той страшной истории, мне каждую секунду казалось, что вот-вот кто-то нас схватит и похитит. Правда, я держала все это при себе и не запугивала ребенка.

Постоянное ожидание нападения пагубно сказывается на психике человека. Хорошо, что мои меры предосторожности были объективны и обоснованны. Гораздо страшнее, когда родители создают вокруг своего ребенка картину ужасного, опасного мира, в котором все хотят ему навредить.

Тогда, шагая вдоль дороги, я невольно вспоминала картины из детства: никто из взрослых не запугивал меня, никто не внушал, что на улице кишат бандиты и мошенники, но почему-то я не доверяла людям. Ни здесь, в Африке, ни там, у себя, в России. Наверное, схожим было чувство дискомфорта и нависшей угрозы.

Я купила маленькую бутылочку ледяной воды, которую мы тут же осушили до последней капли. Объем был настолько крошечным, что ни глотка не осталось, чтобы взять с собой. «Ну и хорошо, зато пойдем налегке», – подумала я и выбросила пустую бутылку в урну.

Потом мы направились в Стоун-Таун, единственный город на всем острове Занзибар. Разумеется, мы вновь бродили по африканским трущобам – скорее, от безысходности, чем от страстного желания на них посмотреть. Нашему взору открылись пыльные дороги, где то и дело валялись кучи мусора. Горы старых и испорченных вещей, продукты, какие-то коробки выбрасывались прямо на улицу без зазрения совести просто потому, что теперь они стали не нужны.

Многие здания превратились в руины, а рядом, буквально в одном метре, сияли яркой мраморной плиткой и золотой отделкой новехонькие постройки. Тут же, прямо на асфальте, сидели бедняки. Влажный удушливый воздух медленно проникал в ноздри, и я стала задыхаться. Проходя по переулку, вдруг почувствовала острое желание сбежать отсюда, причем, как можно скорее. Может, потому что я против воли отождествила себя с увиденным и была потрясена: «Каков этот внешний мир, таков и мой внутренний».

Надев темные очки и панамы, а также рубашки с длинным рукавом, которые защищали нас от посторонних взглядов, мы продвигались вперед. То тут, то там продавали мыло, чай, ароматические смеси, все это терпко и приятно пахло за версту. Тут же торговали полотенцами, сувенирами.

В перерывах между остановками в магазинчиках я пыталась примерить на себя, как новый пестрый платок, мысль о том, что одиночество – это перевалочный пункт, некое пространство, открывшееся человеку для самопознания. Первая мысль, которая пришла в голову, была о том, что теперь надо учиться проживать свои чувства в одиночку, не пытаясь их с кем-то разделить. От этого на душе стало странно и пусто, как будто чего-то не хватало. И я даже знала, чего именно: родной души.

А может, дело вовсе не в том, что у меня нет любимого мужчины, и мне не с кем поделиться своими переживаниями. Просто пришло время стать чуть свободнее в общении и раскрепоститься… Начать как-то впускать в свою жизнь новых людей. Ведь это же никуда не годится: мечтать о партнере, чтобы было, с кем поговорить. Пора, наконец, стать собой, а не делать то, что от меня ждут. Сколько это может продолжаться? Или все эти годы мне просто не хватало смелости?.. Еще как не хватало!

Я вечно боялась озвучить Кириллу свое мнение. Какую я хочу еду на ужин? Куда хочу ехать отдыхать летом? Какого цвета диван нам нужен в прихожую? Я так боялась проявить себя настоящую и оказаться кем-то другим (не тем, кого Кирилл ожидает увидеть), что полностью растворилась в нем.

– Мам, ну что, мы скоро уже придем? – жаловалась Наташа. – Я устала.

– Скоро.

Я открыла карту города, которую скачала на смартфон. Если ориентироваться по ней, то нам оставалось всего лишь пройти пару улиц.

– Давай еще там воды купим и пройдем вон туда, направо, осталось совсем чуть-чуть.

– Ну, ладно, – ответила дочка с недовольным видом.

Мы с Наташей купили фрукты, бутылку воды и пришли в порт, там уселись на лавочку с видом на океан. На наших глазах медленно садилось солнце, оно словно тонуло в розовых облаках, дул приятный прохладный ветерок.

– Ненавижу эти отпуски! – воскликнула дочка. – На фиг это все! Зачем ты меня сюда привезла?

Я опешила и не знала, как реагировать.

– Ты просто устала.

– Че ты меня повезла в эту Танзанию? Тебе нравится, вот и езжай сама, куда хочешь, я не хотела сюда ехать!

– Дочь, ну неужели тут совсем нет ничего хорошего?

– Хорошее есть! Знаешь, что?

– Что?

– То, что скоро мы едем домой!

– Мне очень больно, когда ты так говоришь, я же хотела, как лучше.

– А я вообще никак не хотела! Эти типы на пляже, они страшные, и в городе страшно, я тут боюсь! – сказала Наташа, отодвигаясь от меня на самый край лавки.

– Я думала, когда мы вместе, то нормально. И тем более, тут Рома с нами гулял…

– Ага, конечно. Этот твой Рома ничего не сделает. Если они нападут… Он тощий и слабый.

– Слушай… Ну мне тоже тут на улицах неспокойно, я тебя понимаю, но уже как есть, так есть. Я тоже много чего не знала и не представляла, как оно будет.

– И номер ужасный! И эти комары, – продолжала добивать меня Наташа.

– Да. Комары… Бесят.

– Я хочу домой! Ненавижу Африку! Ненавижу все! И тебя тоже ненавижу! – расплакалась вдруг она.

Дочка встала, отошла к дереву и отвернулась. Плечи ее дрожали. Я подошла к Наташе, мне хотелось обнять ее, но я боялась попасть под горячую руку и сделать еще хуже.

– Никогда в жизни с тобой не поеду, никуда, это все из-за тебя! Это дерьмовая поездка!

Мне было нечего ответить, я просто стояла несколько минут в шоке, переваривая сказанное.

– Слушай, а как ты с мамой разговариваешь вообще? – не выдержала я.

– Как хочу! – всхлипывая, отвечала Наташа, повернувшись ко мне спиной.

– Ты не можешь со мной разговаривать в таком тоне.

– А ты не можешь меня возить во всякие дерьмовые поездки.

– Хорошо. Не буду. А ты если еще раз такое скажешь, получишь.

– И что ты мне сделаешь? – вдруг она повернулась и посмотрела мне в глаза. – Да ты ничего мне не сделаешь! Ты вообще меня не знаешь! Ты ничего не знаешь.

– Про что?

– Да ни про что! Я в гостиницу хочу.

Наташа села на край лавки и надулась. Я подошла к ней, обняла и погладила по плечам, по волосам, кажется, дочка немного успокоилась.

– Слушай, ну мне жаль, что так вышло, потерпи еще чуть-чуть, все скоро закончится. Обещаю, никогда в жизни, никогда-никогда я не повезу тебя, если ты не захочешь…

– Правда?

– Да. Обещаю.

– Угу.

Мы обнялись, но мне показалось, что я обнимаю чужого ребенка. Вроде Наташа была здесь, а ее душа – где-то не со мной.