Читать книгу Крылатая повесть - Андрей Костров - Страница 9

Танина мама не знала еще ничего про кирпич и какие у Тани зреют планы, связанные с осуществлением метода, о котором она услышала от Леши. Она приехала в школу, чтобы разобраться с тем, что произошло с ее дочерью в Русском музее, куда Таня недавно ходила со своим классом. Русский музей дети любили посещать, они ходили туда не просто смотреть картины, а в гости к картинам. К походу к произведениям великих художников готовились заранее и тщательно. Учителя организовывали занятия, в которых раскрывались смысл и тема произведения; пели по тематике экспедиции песни, обсуждали совместно фильмы, декламировали стихи, читали книги – готовились к центральной встрече с произведением, как к приему императора. Подготовка могла длиться месяц, а то и полгода. Просмотр самой картины тоже имел свой особый ритуал. Войдя в музей, дети проходили по залам, не обращая внимания на другие картины. Останавливались в том, где находилась нужная картина, вставали в круг, брались за руки и закрывали глаза. Так стояли минуты две-три, сосредоточившись на своих мыслях. Желательно было думать о том, что больше всего беспокоило сердце, сконцентрироваться на своих мечтах и заветных целях. Потом дети заходили в зал, окружали картину и молча, не нарушая таинственности встречи, созерцали великое произведение. В таком состоянии картина начинала говорить с человеком, отвечая на вопросы его ума и сердца. Благоговейно простояв перед полотном некоторое время, дети расходились по музею, собирались в кучки по интересам, свободно гуляли по залам, делились мыслями и впечатлениями. А кто-то просто бродил в одиночестве, как это часто делала Таня.

Удивительно, что при всей общительности, легкости и говорливости, желании всегда играть и шутить в музее дети становились совсем другими: серьезными, сконцентрированными, как будто в этот момент взрослели. Но стоило только выйти из музея, как снова становились детьми: шумели, громко смеялись и возились меду собой. А Таня зачастую и в транспорте, возвращаясь в школу, оставалась серьезной и задумчивой: она забиралась на заднее сиденье автобуса и, закрыв глаза, сосредоточенно о чем-то размышляла. Или смотрела по сторонам рассеянным взглядом. Одноклассники привыкли к такому резкому изменению в Танином характере, не беспокоили ее своими играми и разговорами, которые в общественных местах у подростков становятся всегда веселее и громче. Со звонким смехом, болтовней, возней, неуклюже, не сняв рюкзаки с плеч, как принято по этикету, дети кучками перемещаются, будто идут первомайской демонстрацией по планете – заявляют взрослому миру о своем восхождении по лестнице истории. «Эй, старшее поколение, – слышится в шуме общественного транспорта, – мы уже близко, идем за своими наградами. Мы вступаем в права свободных и независимых людей. И наравне с вами, взрослые люди, будем жить и творить историю. Мы потесним вас с насиженных теплых мест и настойчиво попросим и нам предоставить законное право быть свободными, чтобы и мы могли спокойно, без ваших бесконечных предписаний и требований осуществить свои мечты, которые мы покамест носим в себе, бережем и лелеем втайне. Так что ждите нас – мы идем». И так из поколения в поколение. И так будет всегда.

В этот день дети были в гостях у картины Архипа Куинджи «Лунная ночь на Днепре». К встрече готовились тщательно. В деревенской образовательной усадьбе, куда дети выезжали по выходным, специально ходили на озеро ночью, чтобы запечатлеть момент встречи луны с водой. Было впечатляющее видеть, как ночное небо, заполняясь таинственным лунным светом, проникало в глубину земных вод, как бы зажигая неоном всю планету и все, что на ней живет. Ночь и луна имеют необыкновенное воздействие на душу человека. В момент созерцания лунного диска над затихшей водой открываются сердцу особые смыслы и глубина. Пережив и прочувствовав эти невыразимые словами состояния, дети шли в музей, чтобы теперь посмотреть на эту красоту через живописный образ, запечатленный великим художником на полотне, и уже в символах и образах картины найти ответы на вопросы любознательного ума и вечно ищущего новое и неизведанное беспокойного духа.

Дети стояли перед картиной как завороженные, не слыша шаги проходящих людей и голосов экскурсоводов. Каждый был сосредоточен на своих мыслях. Картина излучала скрытые смыслы, создавая в душе новые ощущения, раскрывала в сознании бескрайние горизонты, зажигала в сердцах новые мечты.

Таня стояла чуть в стороне, как и все, была сосредоточена на своих мыслях. Рядом с соседней картиной – это был известный набросок Айвазовского на евангельскую тему под названием «Предательство Иуды», выполненный в черно-белом цвете, – остановилась группа людей. Экскурсовод негромко произносила свой затертый монолог.

Лунный свет на картине Куинджи был настолько реалистичным, что создавалось впечатление, будто две картины в один момент слились в одну композицию и в один текст. Таня смотрела уже не на лунную дорожку над рекой, а на то, что происходило в сюжете произведения Айвазовского, где Иуда предавал своего Учителя, подавая знак воинам, пришедшим за Христом в Гефсиманский сад.

В пространстве слышался монотонный голос перебиравшего по привычке слова экскурсовода:

– Этот набросок Ивана Константиновича Айвазовского был написан в 1834 году. Произведение выполнено итальянским карандашом и белилами на бумаге. На четвертый день после Своего торжественного входа в Иерусалим Иисус Христос сказал ученикам Своим: «Вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие». В этот день, по-нашему это была среда, первосвященники, книжники и старейшины народа собрались у первосвященника Каиафы и совещались между собой, как бы им погубить Иисуса Христа. На этом совете они решили взять Иисуса Христа хитростью и убить Его, но только не в праздник (когда собирается много народа), чтобы не произвести возмущения в народе.

Один из двенадцати апостолов Христовых, Иуда Искариотский, был очень жадный к деньгам, и учение Христово не исправило души его. Он пришел к первосвященникам и сказал: «Что вы дадите мне, если я вам предам Его?» Они обрадовались и предложили ему тридцать серебренников. С того времени Иуда искал удобного случая, чтобы предать Иисуса Христа не при народе.

И вдруг спокойная речь экскурсовода прервалась громким:

– Почему Он не пожалел его? – Это был голос Тани. Все перевели взгляд на девочку, глядевшую встревоженно на картину, где человек предавал своего Бога.

Экскурсовод хотела продолжить свой монолог, не обратив внимания на реплику Тани, не учавствовавшей в экскурсии, но взгляды людей ждали ответа на вопрос.

Гид чуть помедлил…

– В священном тексте сказано, что Иуда был алчным к деньгам. Он хотел получить выгоду от этого предательства, – отвечала экскурсовод.

– Нет, почему Бог не пожалел Иуду? – повторила свой вопрос Таня.

– Бог Иуду? – переспросила гид.

– Да, – в волнении произнесла Таня.

– Почему он должен был его жалеть? – отвечала в замешательстве экскурсовод, не ожидав такого вопроса.

– Почему Бог не рассказал Иуде, что ему будет потом очень стыдно за свой поступок, почему не предупредил его? Если Христос – Бог, то Он знал будущее. Теперь Иуду ненавидит весь мир. Почему Он его не пожалел?

Наступило молчание.

И кто-то из толпы произнес:

– На то была воля Бога. – После этих слов толпа удалилась в другой зал.

А Таня осталась стоять перед картиной, пока учитель не сказал:

– Все, теперь можно походить свободно по музею, встречаемся у выхода через час.

Леша тревожно смотрел на Таню, но не решился к ней подойти, зная, что она любит в музее побыть одна, сама с собой; пошел смотреть с остальными детьми современную живопись.

Через час все собрались у выхода, не было только Тани. Леша вызвался вернуться и поискать Таню, которая наверняка застряла у какой-нибудь картины. В зале, где находилось полотно Куинджи, Тани не оказалось. Леша быстро прошел по залам и наконец-то нашел девочку. Она стояла у картины Брюллова «Распятие». На большом полотне был изображен Иисус Христос, распятый на кресте. Над ним совершилась казнь. Рядом с распятым Богом стояли три женщины и два мужчины: один был совсем молодой, а другой пожилой. Лица женщин выражали страдание.

Леша подошел тихо к Тане и сказал:

– Там тебя все ждут. Пора возвращаться в школу.

Таня, не отрывая глаз от Распятия, произнесла:

– Если он знал, почему не переубедил его?

– Кого? – спросил Леша, забыв уже о том эпизоде у картины Айвазовского.

– Ведь ему же теперь стыдно, его же теперь все не любят, – продолжала Таня, не отрывая по-прежнему глаз от картины.

– Таня, ты у меня спрашиваешь? Я не знаю, почему, – отвечал Леша.

– Его надо было переубедить, чтобы он не предавал. Может, он был бы сейчас такой же хороший, как и другие ученики. Что же он теперь один в этом несчастье. Ведь могло пойти все по-другому. И не было бы этой казни. И мама бы Его так не плакала. – Таня смотрела на изображение Матери Христа, стоявшей у ног своего распятого Сына.

– Пойдем, Таня, нас ждут, – повторил Леша, тихонько коснувшись Таниного плеча.

Она повернулась, посмотрела Леше в глаза и из глубины произнесла:

– Пойдем, Леша, нас там ждут уже, – будто это не Леша пришел за ней, искал ее, а она за ним. Леша покорно кивнул, и друзья направились к выходу, где их ждали учитель и одноклассники.