Читать книгу «Я жил тогда в Одессе пыльной…» - Андрей Сметанкин - Страница 5

(Всё дальше, дальше от разлуки,

Всё ближе, ближе к расставанью,

Что ожидало впереди.

Ещё верста, ещё мгновенье,

Ещё случайная надежда, —

Одесса скрылась за холмом.)

…Меня задумчивый Никита —

Под стать Харон в убогой лодке, —

К судьбе жестокой увлекал.

Скрипели старые рессоры,

Мелькали спицы, словно пяльцы

В худых руках моей судьбы.

Над головой синело небо,

Как мячик, в нём катилось солнце,

И я катился по степи.

Друзья, друзья – песок сквозь пальцы

Иль в испытаниях опора? —

Кто в бедах выстоит со мной?

А если нам случится встреча,

То улыбнётесь ли открыто,

Подняв цилиндр над головой?

И, подойдя ко мне поближе,

Держа поэта за жилетку,

Вы назовёте ли с теплом

Лицейских лет мою проказу,

Фигурным оголовьем трости

Прикрыв улыбку на губах?

Иль вдруг зачнёте озираться,

Как черепаха, образ прятать

В своих тугих воротниках,

Что высоко поднялись к солнцу,

Как накрахмаленные крылья,

И верховодят в белизне?

Для большинства я – сочинитель,

К тому, на грех, весьма опасный,

Что лучше бы меня не знать;

В кругу дородного семейства,

Во избежание скандала

Не поминать меня в ночи.

Ну, что ж, держитесь стороною…

Не прокурор я, не защитник,

Друзья, друзья… Вы кто? Вы где?

Я обращался в бесконечность

И только слышал пустоту…

Обида, горечь и терзанье,

Усталость, грусть и раздраженье,

Унынье, скука и тоска,

Как птицы, вились над коляской,

На миг меня не оставляя,

А я сидел в углу сычом.

Какое дело до поэта

У партизан большого света,

Что в Петербурге иль в Москве?

А свет холодный и жестокий,

К чужим страданьям равнодушный

Проводит время без тревог.

Тут говорят, что дело света

Нести культуру, просвещенье

Во все отечества углы;

Что ныне главная задача

Всех представителей beau monde —

Смягченье нравов по стране;

Что свет достойно претендует

Средь нас на званье авангарда

Цивилизации. Затем

И чтут блистательные люди

Завет условности общенья,

Где во главе – хороший тон!

Они в политику вникают,

Бывают в курсе всех событий,

Своей земли, на стороне,

С тем элегантную одежду,

Не хуже царственной особы,

Всегда стараются носить.

Но, прежде пестуют душевно

Произведения под солнцем,

Что рождены живым умом.

По той же искренней причине

И покровительство искусствам

Они стараются нести.

Порой и сами же не против,

Уединившись в кабинете,

За сочинительство засесть.

Порой моральную поддержку,

А с ней и денежную помощь

Они готовы оказать

Как литераторам, по слову,

Так и художникам, по кисти,

Средь них – актёрам и певцам,

И музыкантам, как по нотам.

По сути, творческим персонам

Достойно свету помогать.

Мне говорят, что в руководстве

В стенах прекрасного Парижа

Мартен-Фюжье так написал,

И ту науку, слово в слово,

По грязной варварской России

Неплохо бы и учредить.

Ведь это выгодно, полезно,

Поскольку модно и приятно

Себя к искусству причислять.

Но, господа, прошу заметить,

Что ныне модно для французов,

Для русских будет через век,

Коль в демократии ущербны

И мы, простите, не готовы

Себя со смердами равнять —

Шнур отношений и приличий,

Подобно тягостной удавке,

На дух накинут, как аркан,

Стесняя горло побуждений,

Ломая кости обязательств

И превращая нас в рабов.

Ум изгибается привычно,

Во всём потворствуя коварству,

А наш язык всечасно лжёт,

Само ж лицо, актёр искусный,

Играет роли по заказу,

Какие требует момент.

Всегда идёт от обстоятельств

С улыбкой деланных приличий,

Стремясь всё вызнать наперёд.

Мы только в свете народились

И только встали с колыбели,

Уже за нас всё решено,

Как стоит нам держать осанку,

А прежде кланяться усердно,

Кому – в особенном числе,

Как стоит нам вести беседу

И как нам следует влюбляться —

Задолго определено, —

Когда же делать нам визиты

И что, порой, дарить на свадьбу,

Как быть достойным на балу?

Свобода света несвободна,

Коль от условности зависит,

И человек, войдя в пределы,

Мораль не ведает в себе;

Коль настроеньем не владеет

И за себя не отвечает,

Но поступает, как закон

Большого света принуждает,

В себе теряя самобытность,

И умирает ЧЕЛОВЕК…