Читать книгу «Я жил тогда в Одессе пыльной…» - Андрей Сметанкин - Страница 6

Друзья, друзья, где это видно,

Чтоб я склонял главу пред чином

Да и перед властью спину гнул?

Меня всё это отвращает,

И независимость, не скрою,

Готов в дуэли отстоять…

Который час прошёл в дороге

(Стара коляска, катит быстро —

Градоначальника презент),

Одесса может спать спокойно,

Её покой не потревожу

И эпиграмм не напишу.

Сидел в коляске одиноко

Среди вещей за тройкой чалых.

Перекати – по ветру – … степь?..

Перекати – по ветру – поле.

Как сладко, сладко быть на воле

Вдали от чопорных мужей!

Хотя и царский ты наместник,

Герой великого сраженья,

Такой же сутью человек,

Как твой «всего лишь подражатель

И лорда Байрона поклонник,

И Дон Жуана ученик»…

Литографированная совесть,

Как подорожная бумага,

Чем наделил граф Воронцов,

Чтоб я быстрей оставил город

И от себя семью избавил —

Так думал дальновидный граф —

Мне обжигала грудь и руки.

От униженья в неизвестность

Теперь потерянно катил.

Пусть это так, но я свободен.

Свободен? Да, как это небо, —

Никто не волен над душой,

И всё решает Провиденье,

Что управляет всей планетой,

А также – судьбами людей…

Прощай, торговая Одесса,

Прощайте – с Богом! – одесситы

И корабли со всех сторон.

Для Новороссии привозят

Колониальные товары,

Что бакалеей тут зовут, —

Вино и сахар, рис и саго,

Муку и крупы, чай и кофе,

Имбирь и перец, и кунжут.

Сюда привозит с каждым разом

В делах успешная Европа

И свой промышленный продукт —

Все ткани, обувь и лекарство,

Там – парфюмерия, москатель,

А здесь – машины и станки.

Да, предприимчивые страны

Дают на экспорт превосходство,

Но, прежде, главное, – сырьё,

Как хлопок Индии, Востока,

Железо, уголь и селитра

Со всех концов людской земли.

Так для развития торговли

И с ней промышленности русской

Одесса встала впереди,

Как для «помещества», дворянства,

Так для крестьянства и мещанства.

Идёт по свету капитал,

Он подбирается к отчизне,

На зуб уж пробует Россию, —

Плывёт, гудит, как пироскаф.

Идёт рожденье капитала

С душой и русскими чертами,

В Одессе каждый божий день,

И всем изящно управляет —

Где помогает, где внушает,

А где стращает Воронцов.

Так от прибытия в Одессу,

По окончанью южной ссылки,

Я жил по средствам в номерах.

Порой подобно капитану

На мир с утра взирал с балкона

И видел там морской залив.

Людей я видел под собою

И не считал себя главнее,

А был таким же муравьём.

Любил людей не понаслышке —

Я был знаком, общался с ними

И чуял в душах мастерство —

Мне был знаком поэт Туманский

И, достояние Одессы,

Корсар бывалый Морали.

Народ всегда был коммерсантом —

Седой Восток и мощный Запад

Об этом ведают давно.

Но лишь аграрное дворянство

В России ведать не хотело

И не желало признавать

В купце, промышленнике русском

Своих преемников и смену,

Чего не в силах избежать.

И потому страдал Евгений,

Мой житель города, деревни,

Помещик мой и дворянин,

Ведя свой праздный образ жизни,

Сбирая подати с поместья,

Привыкший только потреблять.

Он за собой не знал ответа,

О ближнем вовсе не старался

И не смотрел на шаг вперёд,

Когда лишь золото столице

Потребно было, не пшеница,

То земли отдали в залог.

Такую практику хозяйства

На разорении папаши

Онегин молча постигал.

Богатый недоросль, оболтус

Поднялся снова пред глазами,

Каких не мало на Руси.

Хотел писать я Дон-Жуана,

Но только в русском варианте,

А вышло всё наоборот…