Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 207

Легкая песня звенит над лагуною

Между водой и луной.

Вьется, как ласточка, песня веселая,

Машет крылом надо мной.

Стройно гондолу, послушную, легкую,

Гонит он длинным веслом;

Струйка за нею. Так гладь темно-синюю

Ласточка режет крылом.

Мимо дворцов он направо, до площади

С песней веселой скользил.

Колокол Марка под бронзовым молотом

Полночь в то время звонил.

Быстро гондола из глаз моих спряталась

В узкий и темный канал.

Голос еще веселей, беззаботнее

Между камней зазвучал.

Слушал я песню. За легкой гондолою

Быстрою мыслью следил.

Колокол Марка под бронзовым молотом

Все еще полночь звонил.

Чутко ловил я сквозь песню веселую

Мерные всплески весла.

Вот уж, должно быть, гондола спокойная

Мимо дворца проплыла.

Справа тюрьма, а вверху перекинулся

Каменный крытый проход;

Грузно висит он над гладью бесстрастною

Кровью пропитанных вод.

Песня несется волной беззаботною

Пошлых желаний и грез…

Что же не смолкла ты, песня бесстыдная,

В месте страданий и слез?

Ты пронеслась жизнерадостной птицею

Между проклятых камней.

В этих камнях плачет злоба предсмертная:

Ты не поплакала с ней.

Здесь раздирали тела беззащитные,

Здесь, в этой черной тюрьме.

Здесь, без надежды на тень сострадания,

Люди кричали во тьме.

Здесь из людей вырывали признания,

Чтобы вести во дворец;

Там получали страдальцы бессчетные

Вести про скорый конец.

Снова вели их в тюрьму безысходную,

В стены, где муки и тьма.

С дивным дворцом, где весь мрамор как кружево,

Связана мостом тюрьма.

Это дорога несчастных. От времени

Кровь с этих стен не сошла;

В трещинах стен доживают чудовища

Прошлого гордого зла.

Память прошедшему! Песня веселая

Гасла в дали голубой,

Гасла, как дни, что с слепою покорностью

Тихо идут за судьбой.

Площадь спит, пустая, темная,

Вся из камня и огромная.

Ни огней, ни голосов;

Сторожат ее семь львов.

Первый лев, крылатый медный,

На столбе перед дворцом.

И, играя, отблеск бледный,

Лунный блеск лежит на нем.

С двухэтажной колоннадою

Для республики оградою,

Чтоб, господствуя, служил,

Тот дворец построен был.

Но со всей своею славою

Он страницею кровавою

В книгу жизни занесен,

В том обширный, всем богатый.

Справа лев второй, крылатый,

Весь в раздумье погружен,

Над собором дремлет он.

Третий смотрит за часами,

Что с луной и со звездами

В башню вделаны под ним.

Он спокойствием своим

Всем, и бедным и богатым,

И товарищам крылатым

Говорит, что все пройдет,

Говорит, что смерть не ждет.

Лев четвертый с пятым рядом

На камнях своих лежат,

Вход на площадь сторожат

И глядят унылым взглядом.

Лев шестой и лев седьмой,

Мрамор белый и немой,

Опираясь на скрижали,

Взор теряя в смутной дали,

Львы крылатые стоят,

Со стены дворца глядят

Взглядом строгим, взглядом властным,

И покойным и бесстрастным.

Ни огней, ни голосов.

Вся из камня и огромная,

Площадь спит пустая, темная.

Сторожат ее семь львов.