Читать книгу Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - Антология, Питер Хёг - Страница 215

Серебро луны на зеркале лагуны.

Черные тени дворцов тянутся в глубину.

Звенит в воздухе «Santa Lucia».

Город Джорджоне и Тьеполо!

Англичане и американцы качаются в черных гондолах, и, как готические колокольни, высятся черные силуэты гребцов.

Англичане и американцы…

Чужие звуки слышатся… «Addio mia bello Napoli».

Чужая это, новая песня.

Union Jack плавает над белой яхтой.

Addio… Addio… Прощай, прощай, Венеция былого!..

Стихла песня. Медные сольди летят в протянутую руку певца.

И снова звуки слышатся. Не твои, оскверненная Царица.

Не твои, жемчужина мира, Венеция, краса вселенной, камея, на которую, в прозрачные ночи прошлого, месяц глядел дрожа и томился по тебе, Пеннорожденная!

Во дворце Дожа толкутся черные чужеземцы, и бритые лица их нахально смеются в свете электрических ламп.

Они за лиру входят туда, куда послы Султана шли как на страшный Суд Божий.

Осквернена, обесчещена, терпеливо сносишь ты позор свой. Без ропота.

Но каждый камень шепчет тебе о прошлой славе.

Серебро луны на зеркале лагуны.

Черные тени дворцов тянутся в глубину.

Черные гондолы скользят по глади канала, в белом озарении месяца.

Страстные, безудержные песни колышут полночный воздух.

Белые фигуры венецианок, белее, чем луч влюбленного месяца, выделяются на погребальном фоне гондол.

Плещется лагуна. И напевает песнь свою, близкую сердцу твоему, Венеция.

Серенады струятся. И тихий шепот любви, и женский смех, и полночный бой часов, и звон шпаги, и блеск воды – сливаются в один стройный хор. И он поет хвалу Пеннорожденной и дочери ее – царице морей, Венеции. И струится, струится сладкая песня.

О, город Тьеполо и Джорджоне!