Читать книгу Я, Ангел - Айгуль Малахова - Страница 6

После похорон дяди Гены я переехала к тете Лиде обратно, но дома находилась редко. Учеба, студенческая жизнь захлестнули меня. Рядом с теткой находиться было нелегко. Полностью уйдя в себя, она не почти разговаривала, смотрела тяжелым взглядом, как будто пригвождая к полу. Чувство вины изредка посещало меня. Зная, что все закончится трагедией, я не предприняла ничего, для того, чтобы предотвратить беду. Мало того, как будто желала, чтобы пригрезившееся в сумерках видение сбылось.

Возвращаясь домой часто за полночь, я тихо прокрадывалась в свою комнату. Либо, стараясь производить как можно меньше шума, готовила на кухне еду, требующую минимальных затрат. По утрам, собираясь в институт, видела тетю Лиду сидящей в гостиной, в кресле. Казалось, что она сидела всю ночь в одной и той же позе перед выключенным телевизором. По опыту зная, что лучше не влезать в душу человеку в таком состоянии, я пыталась делать вид, что все идет своим чередом. Мне, после смерти Ксанки, хотелось именно этого. Чтобы все окружающие оставили меня в покое. Но то была я…

Тетя Лида очень быстро постарела. Буквально за пару месяцев превратилась в пожилую женщину. Одетая в черное, с крючковатым носом и злым морщинистым лицом, напоминала Бабу-Ягу из старинных сказок. Еда, которую я готовила по ночам, исчезала к следующему моему приходу и это успокаивало. Значит, тетя хотя бы ест.

…Я вернулась из института очень рано и застала родственницу сидящей все в том же кресле, с портретом дяди Гены в руках. Неприятная дрожь пробежала по спине. Накатилось томительное и гнетущее ощущение приближающейся беды. Сделав вид, что все в порядке, попыталась улыбнуться:

– Теть Лид, ты обедала? Ужасно есть хочется…

– Он приходил, – ответила тетя, глядя тяжелым сумрачным взором.

– Кто? – от ее взгляда захотелось заскулить и спрятаться под стол, как щенку.

– Гена… Кто же еще? – не сводя с меня глаз, прошипела тетя, обнимая и прижимая к груди его портрет, – недавно был, до твоего прихода, – она запрокинула голову и расхохоталась. Колени мои ощутимо задрожали.

– Думаешь, я сошла с ума? – резко оборвав смех, спросила тетя Лида, – нееет… Гена все мне рассказал, все, – безумная вытянула руку с тонкими пальцами. Указательным уперлась в меня. Глядя в глаза, она медленно начала подниматься. Еще ничего не понимая, я осознала, что сейчас произойдет что-то страшное.

– Это ты его убила, – тетя с портретом в обнимку, стала надвигаться на меня.

– Он же повесился, ты забыла, теть Лид, – пробормотала я, чувствуя, как в водовороте мыслей начинает кружиться голова, – дядя Гена записку оставил…

– А знаешь, – вдруг злорадно улыбнулась она, – я раскрою тебе один маленький семейный секрет. Твой отец собирался уйти ко мне. Мы были любовниками. Это ко мне он ездил, якобы, «в командировки». Когда вы попали в аварию, родители везли тебя в санаторий, верно? Чтобы ты не мешала им спокойно развестись… Вова хотел уехать ко мне.

Ира, сестричка моя все знала к тому времени. Только ей всегда было наплевать на Володю. Самое главное – дочка, а муж – пустое место. Мучила его с самого начала своим безразличием, холодностью. А он такой был… Настоящий мужчина! Когда я узнала, что Вова погиб, сама умерла! Жизнь потеряла смысл… И тебя возненавидела, забирать не хотела…. Надо было оставить в детдоме, чтобы ты там сгнила! Почему ты выжила, маленькая тварь, а ОН покинул меня?! Лучше бы оставила тебя, потому, что ты ведьма во плоти!

Но в это время Володька приснился мне. Просил не бросать тебя, умолял вырастить. Потому и забрала… А теперь жалею, ты меня мужа лишила. Может быть, я так Гену не любила, как Володю, но он был хорошим, добрым, понимающим. А ты ведьма! Ведьма! – завизжала умалишенная и изо всей силы швырнула в меня портретом. Увернувшись, я бросилась к двери гостиной, но ее заклинило. В панике пытаясь открыть ее, оглянулась. Портрет, ударившись о стену, рассыпался на осколки.

Звон разбившегося стекла подстегнул безумную. Она хохотала и кидала в меня всем, что попадалось под руку. Я металась по комнате, уворачиваясь то от вазы, то от тяжелой хрустальной пепельницы, то от стула… Вдруг тетя затихла и остановилась. Тяжело дыша, смотрела через мое плечо, словно там кто-то находился. Я поборола желание оглянуться назад и замерла. Может быть, приступ прошел?

– Ты прав. Она свое получит, – тихо и отчетливо проговорила невменяемая, и, отвернувшись от меня, пошла к окну, – ты поймешь со временем… Как с этим жить тебе, я не знаю, – она оглянулась. Безумия как не бывало. На меня смотрела немолодая женщина, прическа ее были растрепана, но взгляд светился страданием и умом. Тетя Лида открыла окно. Холодный ноябрьский ветер разметал ее волосы. «Подышит воздухом и придет в себя», – мелькнула мысль. Лишь только я с облегчением вздохнула, как тетя Лида быстро и молодо вскочила на подоконник. Я кинулась к ней.

– Прощай! – услышала я. Подол траурного платья хлестнул меня по лицу, словно пощечина. НЕ УСПЕЛА ухватить ее… Все произошло быстро, в удручающей тишине. Как подбитая огромная черная птица, она камнем рухнула вниз с девятого этажа. Стоя у раскрытого окна, глядя вниз на расползающееся вокруг головы тети темное пятно, я отрешенно думала о том, что умер еще один близкий человек. Смерть бродит вокруг, злорадно посмеиваясь, собирает урожай…

Темнота накрыла легко и неожиданно, словно кто-то выключил в комнате свет.

…Я открыла глаза. Трещина на потолке показалась огромной. Надо мной нависал край портьеры. Попыталась сосредоточиться, сообразить, кто я и где нахожусь. Вспомнила в секунду и вместе с памятью вернулось вязкое чувство горечи. Не без труда села. Дверной звонок разрывался от трелей. Я встала, пошатываясь пошла к двери, сотрясаемой под градом ударов. По дороге спохватилась, что дверь в гостиную не открывается. Но она растворилась от легкого движения. Вяло удивилась, что именно могло заклинить. Я, как будто, существовала отдельно от тела, машинально двигаясь, открыла входную дверь. Во внезапно наступившей тишине увидела двух милиционеров в форме, соседей.

…Потом были дни, наполненные тоской одиночества, когда не хотелось ровным счетом ничего. Еще были допросы, часы, когда меня мучили вопросами о том, как все произошло. Пытка заключалась в том, что я бесконечно возвращалась мысленно в день смерти тети. Чувство вины, тяжким бременем легшее на плечи, заставляло просыпаться по ночам в слезах. При всем этом я восприняла уход тети Лиды не так болезненно, как потерю Ксанки или родителей. Может быть, начала привыкать к смерти вокруг себя. А возможно, все дело в том, что мы никогда не были с ней близки. Подспудно я всегда чувствовала ее неприязнь.

Соседи свидетельствовали о том, что тетя, после гибели мужа помешалась. Она неоднократно стучала к ним в двери и просила отдать ей Гену. Странно было то, что никто до этого и словом не обмолвился об этом мне. Дикие глупые люди, убивающие своим равнодушием… Дело квалифицировали, как несчастный случай.

Партнер тети Лиды по бизнесу Олег Юрьевич Штельман помог с похоронами. Мы сидели с ним в ставшей неуютной квартире, на кухне, пили чай и долго разговаривали. Он многое рассказал о тете, какой боевой и смелой она была, как они начинали бизнес с продажи стиральных машин, потом компьютеров, затем вложились в нефть.

– Пока перспективно это направление, буду работать, – сказал он. Помолчав, отпил из чашки остывший чай, – Ангелина… Тебе достанется большое, даже по западным меркам, наследство. Не говоря о квартире в центре Москвы, дачи, компании, это еще и «живые деньги».

Олег Юрьевич достал пачку, сунул в рот сигарету, потом спохватился:

– Ты не возражаешь? – я молча покачала головой, достала из буфета пепельницу. Воспоминание о дяде Гене обожгло кипятком. Как жить дальше здесь? Поставив перед Олегом Юрьевичем сосуд, села на место. Он закурил:

– Ангелина… Ты молода и прекрасна. Когда я увидел тебя в первый раз, показалось, что это ангел спустился с небес. Такая воздушная и невесомая ты была. И сейчас есть, безусловно… Всегда скептически относился к сказкам про любовь с первого взгляда. Но увидел тебя и… Полюбил. Грежу о тебе днем и ночью. Понимаю, что это неожиданное признание и не тороплю с ответом. Мне тридцать пять лет, в твоих глазах старик, но душой я молод. Сделаю все, чтобы ты была счастлива. Подумай. Скоро я стану очень богат. Я и сейчас не беден… Если наши капиталы сольются, это буде просто взрыв! Вдвоем мы достигнем наивысшей точки наслаждения, как в семейной жизни, так и в бизнесе…

– Взрыв, – вздохнув, повторила я, – значит, будет ударная волна…

– Что? – непонимающе взглянул свозь завесу дыма Штельман.

– Олег Юрьевич, – я встала, оперлась о мойку, – я здесь жить больше не могу.

– Ангелиночка, милая, переезжай ко мне! У меня квартира не в центре, но намного больше, – просиял мужчина.

– Нет, – я покачала головой, – вы не поняли. Я уехать хочу. За границу. Путешествовать до умопомрачения. НЕ МОГУ ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ… Институт забросила совсем, неинтересно. А капитал… Я могла бы все деньги передать вам, вложите в дело. А я посмотрю мир.

Он задумался ненадолго, переваривая информацию. Быстро ухватил суть. Я видела, как в его глазах боролись влюбленный мужчина и бизнесмен.

– Хорошо, девочка… Я тебя услышал. Организую тебе очень быстро загранпаспорт, визу, все что надо. За квартирой буду присматривать, оплачивать все счета, за это не волнуйся. По поводу денег. Оформим все через нотариуса, через полгода… Уже сейчас открою на твое имя несколько счетов, которые будут постоянно пополняться, нужды ни в чем знать не будешь. Через полгода вернешься, оформим наследство, потом договор займа, а когда захочешь, верну. Ты правильно решила, светлая голова. Деньги должны «работать» и приумножаться, а не лежать мертвым грузом. А по поводу предложения руки и сердца… Оно остается в силе, когда бы ты не вернулась. Если буду женат к тому времени (а такое тоже может случиться), то разведусь. Ты – единственная, ради кого мне хочется жить, – все же до мозга костей Штельман был прежде всего деловым человеком.

Документы были выправлены в кратчайшие сроки. И вот новая жизнь, свобода и… Одиночество. Я прилетала в Россию один раз, через полгода после смерти тети Лиды, для оформления наследства и снова: самолеты, поезда, корабли и отели, такие разные и, одновременно, похожие… Мне нравилась такая жизнь, налегке, на ходу, чувствовала себя бродягой, человеком мира. Бежала от себя долго, пытаясь познать себя в Иерусалиме, в Китае, Японии. За тринадцать лет я встречалась с несколькими мужчинами. Первый раз это произошло во Франции, мне было двадцать лет, ему сорок два, он был художник, «не от мира сего». Казалось, это любовь, ТА САМАЯ, перед которой меркнут звезды… Но… Прошло две недели и избранник стал тяготить своей чудаковатостью… Так происходило несколько раз. Первоначальное впечатление через некоторое время менялось на прямо противоположное, все раздражающие недостатки становились явными. Со временем, пришла к выводу, что не способна испытывать сильные чувства по отношению к другому человеку. ХОЛОДНОСТЬ. Именно об этом говорила тетя Лида в своем предсмертном монологе. Похоже, я унаследовала эту черту от мамы….

Впоследствии, я часто вспоминала прощальный взгляд тети Лиды. Много позже, встречаясь и расставаясь с разными людьми, я научилась безошибочно узнавать этот взгляд. Обозначал он, как правило, одно. Больше этого человека в моей жизни не будет. За прошедшие годы встречалась с разными мужчинами: одни искренне любили (либо полагали, что любят), другие пытались использовать в различных целях: от постели до банальной наживы… Разные внешне, по характеру и темпераменту, они становились для меня раскрытой, прочитанной и неинтересной книгой через пару недель после знакомства.

Мне было двадцать восемь лет… Обедая в ресторане, в Нью-Йорке, ощутила на себе пристальный взгляд. Мне не привыкать к разным взорам: и восхищенным, и полным зависти, а то и злобы. Борюсь с ними очень просто. Какое-то время делаю вид, что не замечаю человека, который бесцеремонно разглядывает меня, а потом резко упираюсь глазами и начинаю смотреть с вызовом. Как правило, данный метод всегда помогает и нескромный человек обескураженно отводит взгляд. Так поступила и сейчас. Мужчина, примерно моих лет, высокий красивый брюнет, не смутился, не отвел пристального взгляда карих глаз, а поднялся с места и подошел к моему столику:

– Простите мою нескромность. Вы очень красивая девушка, – по-американски произнес мужчина. Всегда раздражала прямолинейность и бедность английской речи. Это тебе не богатейший русский язык… Вот и к речи придралась, упрекнула себя и вежливо улыбнулась в ответ. Посмотрим в глаза правде, как давно у тебя был мужчина, спросила я себя и… Не смогла ответить на этот вопрос.

– Вы позволите присесть за ваш столик? – спросил незнакомец. Я кивнула. Взгляд у него был притягивающий и присасывающийся одновременно. Он продолжил: – Меня зовут Майкл Джеральд, я работаю здесь недалеко, в офисе на Эмпайр-стейт-билдинг. Вы прекрасны.

Так я познакомилась с Майклом, высокопоставленным клерком, воплощением удачливости и успешности. Наши отношения продержались три месяца, два из которых я безуспешно пыталась справиться со скукой в его присутствии. Майкл был безупречен. Красив и достаточно развит, но умен он был именно в рамках… Американской мечты. Уже тогда я пыталась убедить себя в том, что это и есть моя судьба. Создать красивую семью-картинку из обложки глянцевого журнала. Не смогла. Мой вечно неудовлетворенный дух, мятежная натура увлекла меня прочь из Эдема…

Я уехала рано утром, не попрощавшись, оставив лишь скупую записку о том, что мы не подходим друг другу. Уверенна, что Майкл так и не понял, почему я сбежала….