Читать книгу Послания - Бахыт Кенжеев - Страница 71

Привет тебе, печальный пересмешник

российского Парнаса. Догорает

в настольной лампе керосин, пора

зажечь свечу, и лондонских чернил

в чернильницу долить. С таким трудом

даются даже письма! Неужели

ржавеет дар мой, отлучённый от

наречия московских улиц? Или

вторую революцию в России

и вправду не понять обломкам первой?

Утратили мы трепетную связь

с отечеством неласковым. Восторги

при чтении отважных откровений

в журналах петербургских – миновали,

как первая любовь. Февральский воздух

неумолим и вязок. Всякий год

об эту пору я до поздней ночи

сижу над ветхим Пушкиным, курю

изгрызенную трубку… тишина —

хоть бей посуду… только ветер поздний

свистит в трубе, трещат дрова в камине

да сани с подгулявшим седоком

вдруг проскрипят под фонарём чадящим…

Где ужас мой, где нежность? Потоскую —

и спать ложусь. Корзина для бумаг

полным-полна. Ты тоже инородец,

признайся, мой Тимур, тебе не страшно

слагать стихи на русском языке?

И гибок он, и жарок, как больная

красавица, и мясом человечьим

питается, и ненавистью так

пропитан, что опасно прикоснуться

к его шипящим звукам – если только

не промышлять гражданственною скорбью,

игрой в шарады или кисло-сладкой

серьёзной прозой. В мглистом Петербурге

социалист сквозь зубы признаётся,

что не построил рая на земле.

Америка залечивает раны

военные, вчерашний чёрный раб

поёт свободу, посвящая лиру

ремёслам и коммерции. Европа

разнежилась в комфорте, наслаждаясь

спокойной старостью. Моя Канада

укрывшись пледом, пьёт у очага

домашний эль, читает календарь

за прошлый год. Гармония, Тимур,

вещь редкая и очень дорогая,

засим и спрос (читай хоть Карла Маркса)

ничтожен. Процветает ли народ,

бунтует ли, – ему не нужно плясок

перед ковчегом Ветхого завета,

тем более – перед чикагской бойней

иль памятником жертвам декабризма…

Старею, зубоскал мой благородный.

Всё реже вижу чистые созвездья

над городом затерянным моим,

ворчу на эмигрантские журналы

(включая даже «Колокол») – стихи

в них так же смехотворны, как в российских.

Но вот на днях пришла с февральской почтой

твоя поэма – как она попала

к издателям? – и восхитился я

нежданной этой музыкой – алмазом

по зеркалу кривому, по стакану трактирному, по небу голубому…

Прислал бы экземпляр – да опасаюсь,

при всех реформах новых, искушать

недремлющих блюстителей культуры.