Читать книгу Послания - Бахыт Кенжеев - Страница 86

Безымянное небо. Зелёнка,

и йод, и кармин. Запылённые липы

поредевшим кружком. И пластинка поёт

допотопное, то, что могли бы

мы услышать с бобины чудовищного

агрегата и выпасть в осадок,

приговаривая «волшебство, волшебство»,

на окраине шестидесятых,

в проржавевшей провинции мира, вдали

от вечерней фреоновой воли

метрополии, с привкусом чёрной земли,

и картошки, и дворницкой соли

на губах. Никого у подъезда. Кривой

тополёк, перепаханный дворик.

До одышки шатаясь крикливой Москвой,

не ищи, торопливый историк,

прошлогоднего снега, когда поделом

надвигается осень немая,

и бурлишь, и витийствуешь задним числом,

всё предчувствуя и принимая…