Читать книгу Пограничная зона - Басти Родригез-Иньюригарро - Страница 14

***

Шафрановое солнце, июльский концентрат, просёлочная дорога, дребезжащий велосипед – ещё не антиквариат, но уже ретро. Длинноногая девушка в джинсовых шортах крутит педали на аналогичном памятнике материальной культуры. Пешие персонажи – слава богу, редкие – сворачивают головы. Не шорты чрезмерно коротки – ноги до безумия хороши. Он бросает руль, показывает недобрые жесты с двух рук. А предпочёл бы стрелять без предупреждения.

У неё обгорели плечи – это объясняет рубашку, которую она не любит за неудобный крой или за излишнюю декоративность. Он не помнит наверняка. Зато помнит, что вышивку – белым по белому – он обнаружил не глазами, а пальцами, и что шнуровка, расходясь, не открывает ни одной родинки из созвездия под ключицами.

Кипенный хлопок раздувается на ветру.

Он представляет спутницу во флорентийской мастерской – переодетой в мальчика. Хочешь возрождаться в унисон с эпохой – оставь локоны, спрячь остальное.

Зачем тебе ренессанс, когда тут такое…

Мастерская подменяется палубой. Теперь спутница замаскирована под юнгу. Ненадолго. Несколько лет – предел. Вот она уже на другом корабле, и облачение её – не маскировка, а дань привычке и утилитарности. Батист – условно белый – треплет пассатом. Сама себе хозяйка, последняя любовь, потерянная на прекрасных условиях: живая и злая.

Шафрановое солнце, дребезжащий велосипед. Длинноногая девушка крутит педали на таком же.

«Анахронизм!», – шипение адресовано узлу на её затылке, – «Чудовище! Саргассово море…».

– Ветер свободы чуешь лишь в пограничной зоне.

– Сквозняк, а не ветер.

– Лучше, чем полный штиль.

– Ну и что мы забыли вне пограничья?

– Со мной всё ясно. А тебя что держит?

Девушка проезжает лужу напрямик. Колёса ныряют по самые гайки. Она весело, ритмично ругается и закидывает ноги на раму – их забрызгивает рыжеватой грязью, но глинистая жижа не заливается в кеды, велосипед не ложится на бок: скорость проносит её по чавкнувшему, податливому дну, выкатывает на сушу.

Взяв штурмом пригорок, девушка оборачивается.

Он встречает её взгляд с апломбом приговорённого не единожды, не по одной статье.

Встречает её взгляд с неизбывным, врождённым ликованием.

И то, и другое – правда.

Тело, забытое между стеной, диваном и оболочкой компаньона, замирает, аккумулирует силы, будто не слышит, но предчувствует звонок будильника. Ещё немного и врубит автопилот.

Встань и иди.

Это больше, чем готовый завизжать будильник.

Это – глас господень.

Пограничный ветер – вне категорий «хорошо» и «ужасно», «правильно» и «непростительно», «надо» и «не надо».

Но шулерские катапульты, снова… Болотце, опять болотце… Как занесло, почему, зачем? Когда его вышибет из пограничной зоны, обнаружатся сотни причин – неоднородный клубок, слипшийся ком. Но сейчас – (кипенный хлопок, ржавые брызги, тот самый взгляд, саргассово море) – нет ответа.