Читать книгу Пограничная зона - Басти Родригез-Иньюригарро - Страница 20

– Не спи, замёрзнешь.

Он узнаёт гусеницу по контрольному поцелую в лоб. Открывает глаза. Отталкивая забытьё, сбрасывает с кушетки подушку. Садится, кивает с уважением:

– Смешно.

За окнами ночь – январская неподвижная ночь в начале марта. Навязчивость зимы должна приводить в ярость, но по факту не колышет. Соваться в любой климатический пояс со своим календарём – это знать, что весну открывает февраль, даже когда имя ей не шипучая муть и не расхождение швов, а ледяные ожоги и онемение.

Скульптура под бушпритом рассекает млечный туман: лик её невозмутим, но белые лунки на подбородке – следы ногтей – обведены воспалённым пурпуром.

Гусеница смотрит на него, он смотрит на гусеницу и отматывает время.

Вечер обещал быть непритязательным, бессюжетным: ни массовых галлюцинаций, ни заметных фигур на доске, если не считать другой гусеницы, которая, по видимости, собиралась окуклиться ещё на исходе предыдущей эры, но передумала. Сей великолепный экземпляр не в счёт, ибо следит за действом из умозрительной ложи и вмешивается лишь в ситуациях чрезвычайных: например когда нужно избавить «бедную девочку» – хозяйку безвоздушных замков – от прозаических неурядиц, связанных с появлением бездыханного тела в квартире, а если конкретней – на кушетке, где некоторым, судя по месту пробуждения, мёдом намазано.

Гусеница смотрит на него – считает мили пограничного тумана, сжатые в сантиметры между их лицами.

Он смотрит на гусеницу – отматывает часы.