Читать книгу Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной - Бенджамин Алире Саэнс - Страница 13

Одной безлунной ночью мы с родителями Данте поехали в пустыню, чтобы опробовать его новый телескоп. По дороге Данте с отцом подпевали «Битлз» – правда, оба не попадали в ноты, но им было все равно.

Они часто касались друг друга. Семья любителей понежничать. Каждый раз, приходя домой, Данте целовал маму и папу в щеку – или они целовали его, как будто это у них в порядке вещей.

Я задумался о том, как бы отреагировал мой отец, поцелуй я его в щеку. Нет, кричать бы он, конечно, не стал. Но все-таки…

Дорога до пустыни была долгой. Похоже, мистер Кинтана знал отличное место, откуда мы могли понаблюдать за звездами.

Место вдали от городских огней. Вдали от засветки[13] – так это называл Данте. И, похоже, он о ней знал немало.

Мистер Кинтана и Данте занялись установкой телескопа. Я наблюдал за ними и слушал радио.

Миссис Кинтана предложила мне колу, и я взял ее из вежливости.

– Данте говорит, ты очень умный.

Мне всегда становилось не по себе от комплиментов.

– Не такой умный, как Данте.

Тут Данте прервал наш разговор:

– Мы же уже обсудили это, Ари.

– Что? – спросила его мама.

– Ничего. Просто большинство умных людей – мудаки.

– Данте!

– Да, мам, знаю, следить за языком.

– И почему ты так любишь ругаться, Данте?

– Это весело, – ответил он.

Мистер Кинтана рассмеялся.

– Это и правда весело, – сказал он и тут же добавил: – Но веселиться так можно только тогда, когда мамы нет рядом.

Миссис Кинтане его совет не понравился.

– Чему ты его учишь, Сэм?

– Соледад, мне кажется…

Но их перебил Данте, глядевший в телескоп:

– Ого! Пап, ты только посмотри! Смотрите, скорее!

На некоторое время мы притихли.

Всем очень хотелось посмотреть на то, что увидел Данте.

Стоя посреди пустыни, мы молча обступили телескоп и принялись ждать своей очереди. Когда настал мой черед, Данте стал объяснять, что именно я вижу, но я ничего не слышал. Пока я рассматривал бескрайнюю Вселенную, что-то во мне перевернулось. В телескопе мир казался гораздо ближе и больше, чем я себе представлял. Он был таким красивым и ошеломляющим, что я, сам не знаю почему, вдруг почувствовал, что и во мне есть нечто большое и важное.

Наблюдая за тем, как я изучаю небеса сквозь линзы телескопа, Данте прошептал:

– Однажды я открою все тайны Вселенной.

Я улыбнулся.

– И что же ты будешь с ними делать, Данте?

– Что-нибудь придумаю, – ответил он. – Может быть, изменю мир.

И я ему поверил.

Из всех, кого я знал, подобное мог сказать один лишь Данте. Я был уверен, что, повзрослев, он никогда не ляпнет чушь вроде «Девчонки – они как деревья».

Той ночью мы спали у него на заднем дворе и слушали разговоры его родителей, долетавшие до нас из открытого окна кухни. Мать Данте говорила на испанском, а отец – на английском.

– Они всегда так делают, – заметил Данте.

– Мои тоже, – сказал я.

Мы с ним почти не разговаривали. Просто лежали и смотрели на звезды.

– Ужасная засветка, – сказал он.

– Ужасная засветка, – повторил я.