Читать книгу Последний завет - Боэт Кипринский - Страница 2

Работая над «Последним заветом» для его первого издания, автор придерживался правила: не оставлять ничего недосказанным, неясным. Как по части содержания книги, так и – по форме, по компоновке разделов и проч. И в его оценке сделанное им выглядело достаточно монолитным и законченным. Вопрос о добавлениях текста уже поэтому, казалось, возникать просто не мог.

Такая «установка», однако, не получилась. Её легко «развалил» мониторинг читательских мнений.

Люди, дотошно вникавшие в существо страниц и строк необычного, по их отзывам, сочинения, со своей стороны повели себя также довольно необычно. Как представляется, никому из них и практически ни в чём не удалось возразить автору сколько-нибудь по-научному или, по крайней мере, – основательно. Это подтверждено немалым числом их солидарных одобрительных замечаний о прочитанной книге. Сами же попытки возражать оставлены не были, и в результате они находились уже как бы на расстоянии от предмета обсуждения, проявляясь как иллюзии, высвеченные поводом, и не редко – даже не высказанные. Любопытно! – Взятые вместе, они показывали, насколько общественное мнение ещё непроизвольно сторонится того существенного, к чему можно бы свести написанное в «Последнем завете». Надо полагать, сторонится не только в России, но и во многих местах за рубежом. И к тому же не без явных немалых потерь для его выразителей.

Из-за чего это происходит? – Своеобразным ответом являются приложения, которыми в данном издании дополняется прежний, подправленный и слегка обновлённый текст.

Видимо, тут будет уместным обратить внимание читателей ещё на одно обстоятельство. Материал книги изложен в таком виде, что всякая его «примерка» под известные жанры оказывается или малоубедительной, или вообще несостоятельной. Между тем у людей практичных не может не возникать «законного» по современным понятиям права знать всё о жанровых параметрах сочинённого. Особенно пристрастны в этом издательства и агентства по рекламе книжной продукции, для которых жанр есть определённый товар.

Информировать их надо бы чётко и прямо; но информации – нет. Поскольку рождено нечто, ни на что, кажется, не похожее. Как тут поступить? В сходном положении, случалось, «увязали» многие, в том числе, к примеру, шоумен Розенбаум. По его словам, никто не мог бы сказать, в каком жанре он работал перед публикой. «Этого, – как то обронил он, – не знаю даже я сам». – Автор «Последнего завета» легко присоединяется к этому примиряющему утверждению. Он тоже – не знает. Да в конце концов и в названии ли жанра тут всё дело? А если уж так нужно его обозначить, кто-то когда-нибудь обязательно в этом преуспеет.

Б. Кипринский