Читать книгу Ступени - Борис Давыдов - Страница 3

Руфина дождалась, пока дыхание Ванечки станет ровным, выключила настольную лампу. Прежде чем выйти из комнаты, постояла возле кровати ребёнка.

– Уснул сиротинка, – со вздохом сказала. И пятясь, вышла из комнаты.

Все девять дней с момента похорон погибших в одночасье родителей Вани Молодцова Руфина не отпускала его от себя – жалела. И свой выбор она сделала: в Молдавию, откуда приехала проводить в последний путь двоюродного брата, уже не вернётся и Ванечку в детдом ни за что не отдаст. Оформит на него опекунство и заживут они вдвоём. Тем более и насчёт работы договорилась для себя – на близлежащий завод. Пока рядовым вахтёром.

Руфина обвела глазами чистенькую кухню. Пусть деревянный дом и небольшой, зато в черте города. «Наехал» город на когда-то обычную деревню, окружил со всех сторон, и осталась от большой деревни одна улица. Кого-то из деревенских радовало такое соседство: газ, вода, а кто-то, наоборот, был недоволен. Опасались, что отберут огородную землю, а это как-никак подспорье в хозяйстве. Руфина же была всем довольна: и жить есть где, и работа рядом.

С Ваней отношения ладно сложились. Он к тёте Руфе как к матери относится, и она к нему с материнской любовью: мальчишка симпатичный, правда, хулиганистым оказался, видно, энергии много. Поэтому, как десять лет пацану исполнилось (Руфине в эту пору было тридцать один год), отдала она его в секцию бокса – верила: спорт сделает из мальчика мужчину.

Шло время. У Вани появились успехи в боксе. Тренер говорил Руфине, что её племянник обязательно вырастет до мастера спорта.

– А чтобы он стал настоящим боксёром, буду его обкатывать.

Руфина помнила, как испугалась тогда за Ванечку:

– Как обкатывать?

– Обкатывать, значит, буду чаще выставлять на поединки, на соревнования в другие города брать.

– Понятно, – успокоилась она.

После восьмого класса Ваня поступил в строительный техникум. А как шестнадцать исполнилось, стал совмещать учёбу с работой – устроился в специализированное строительное управление – учеником каменщика. Руфина приняла его решение перевестись на вечернее отделение с пониманием, видела, что племянник всячески старается поддержать материально их быт. И хотя дни его были настолько спрессованы, что времени не оставалось даже на кино, уже спустя год он добился на работе заметных успехов – сдал на третий разряд. Самые опытные каменщики в бригаде имели четвёртый разряд, а пятый – лишь бригадир.

В разговорах с тётей Ваня, кстати, никогда не высказывал желания быть начальником, считал, что вначале надо стать хорошим рабочим, профессионалом своего дела, потом и дальше заглядывать. А сегодня, кроме того, что он неплохой каменщик, имеет уже первый разряд по боксу. Его спортивными успехами гордились и в строительном управлении, и в техникуме. И, конечно же, тётя Руфа, которая много сил и терпения вложила в него.

Всем хорош Иван в свои неполные восемнадцать – и достижениями, и внешностью бог не обидел. Роста среднего, с большими серыми глазами, волос густой с медным отливом – ёжиком. Характер открытый, не лишён чувства юмора. Подсобницы на стройке в нём души не чаяли: он и вежлив, никогда грубого слова от него не услышишь, и смешные истории рассказывать мастер. В общем, не зря молва шла о нём как о хорошем каменщике и положительном молодом человеке. Многие женщины в управлении желали Ване достойную невесту. Только он пока на девушек не смотрит, хоть и заглядываются они на него. А на вопрос, мол, что ж ты, Ваня так, отвечает коротко: некогда да потом.

Восемнадцать Ивану исполнилось в июне. Дни рождения он обычно не отмечал – с детства не приучен. Поздравила, поцеловала его тётя Руфа – и достаточно. А вскоре его в составе бригады каменщиков отправили в командировку в Куйбышевскую область. Иван обрадовался, поскольку в командировки он ездил с удовольствием: там и командировочные платят, и зарплата, главное, больше. А мир посмотреть, себя показать? Единственный минус – тренировок нет по боксу. Но утренние пробежки и различные упражнения у него и без тренерского глаза давно в привычку вошли.

Добравшись до места назначения – посёлка Алексино, бригаду сразу определили на жительство в строительный вагончик. В одной половине вагончика, где как раз было шесть двухъярусных кроватей, по числу командированных, трое немолодых каменщиков расположились внизу, а мужчины помоложе и Ваня заняли верхние места. Почти как в поезде. Городок из вагончиков Ивану пришелся по душе. В одном из вагончиков находилась и рабочая столовая, в которой, как сказали старожилы, кормили дёшево и, что немаловажно, вкусно.

Поужинав, Ваня решил познакомиться с поселком. Тот ему показался довольно привлекательным: зелёные улицы, в основном двух и трёхэтажные дома, есть дом культуры, куда он и решил заглянуть. Вошёл, а там, в просторном фойе, – танцы. Нового симпатичного парня (хотя и одет он был скромно) мигом разглядели девушки. То одна его пригласит на танец, то другая, но он всем вежливо отказывал, так как не любил танцевать, хотя девушек всё же тишком разглядывал. В конце концов разговорился с одной – темноволосая – на вид ей можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, всё выспрашивала: кто он, откуда. А потом попросила до дома проводить.

Девушка, как и Иван, любила поговорить, и до её дома за разговорами дошли как-то незаметно. Поднялись на второй этаж, вошли в небольшую квартирку. Вскоре девушка сбросила с кровати покрывало и раздевается до сорочки. Ваня опешил. «Что такое?» Такого поворота событий он не ожидал. Целоваться – другое дело. Девушка тем временем смотрит то на постель, то на юношу… и вдруг обиженно поворачивается к нему спиной. Она, наверное, подумала: если парень из большого города приехал да на язык горазд, значит… Но у разобранной постели догадалась, что не созрел он до серьёзных «игр». А Ваня постоял чуть и тихонько вышел из квартиры.

На следующих танцах Иван снова увидел свою знакомую, но оба сделали вид, что не заметили друг друга. Хотя Ваню так и подмывала подойти к понравившейся ему девушке, спросить: мол, что ж ты? Но не подошел. А когда настроился поговорить, было поздно: девушку на танцах он больше не встречал. Ругал себя за то, что её, видимо, не понял. Начали бы с чая, а потом… согласился бы в её квартире остаться, это же лучше, чем в тесном и душном вагончике ночевать. Весёлая девчонка! И лёгкая в разговоре, душевная. Не судьба.

Однако спустя несколько дней уныние испарилось, и помогла ему в этом новая подсобница Фая, стройная двадцатипятилетняя брюнетка с густыми волосами до середины спины.

Командированная бригада каменщиков вела строительство 32-х квартирного жилого дома. Им предстояло закончить кирпичную кладку второго этажа и начать третий.

На второй день после приезда в Алексино, бригадир поставил перед Молодцовым задачу: каждое утро он должен заводить угол на строящемся доме, потом заниматься кирпичной кладкой межкомнатных перегородок и санузлов, начиная с первого этажа. Вторая часть задачи для Вани была весьма приятной – без свидетелей можно было общаться с понравившейся ему Фаей. Да и та, как оказалось, была довольна. Она с первого дня ненавязчиво стала обольщать Ванюшу, нежно щебетала с ним, улыбалась. Впрочем, чему тут удивляться: практически все подсобницы стараются понравиться каменщику, чтобы он не гонял без нужды туда и сюда. Но в данном случае было заметно, что не только это руководило Фаей: юноша явно приглянулся молодой брюнетке. Да к тому же услышала, что Ваня боксёр – чемпион России среди юношей, и образование получает.

Сдружились молодые люди после поездки в один совхоз, где строителей попросили срочно сделать небольшую работу. Бригада отправилась на задание на грузовой машине, в кузове под тентом. На деревянных скамейках всем места не хватило, и Фая села на колени Молодцову, пошутив при этом: «Ваня, только не возбудись, а то я тоже возбудимая». Все засмеялись, а один из каменщиков сказал: «Ты бы ко мне, Фаина села, я бы уж точно возбудился, потому что много лет с молодыми девками ни-ни. Может, пересядешь?» Фая и ему шуткой ответила: «Дядя Толь, я бы села к тебе да знаю: ни я не возбужусь на твоих мосластых коленях, ни ты. Тебя, наверное, только жена может согреть… рюмашкой». Так минут тридцать, пока ехали по ухабистой дороге, строители веселились. Фая всё это время ёрзала у Вани на коленях, иногда как-то по-детски, будто ребёнок, подпрыгивая, и, действительно, привела его в возбуждённое состояние. Он, то раздвигал свои ноги, то сдвигал их, чувствуя, как горячие женские ягодицы того и гляди подожгут его…

Пошла вторая неделя, как Ваня находился в командировке. Жить в вагончике для него оказалось мýкой, поскольку каждую ночь кто-нибудь из молодых сотоварищей приводил женщину. Сначала выпивали, потом занимались любовью на «втором этаже». «Старикам» было до фонаря – храпели под охи и ахи. А Иван ворочался на своей полке, краснел и ругался про себя. Он обратился к Фае, чтобы она подыскала ему частную квартиру у какой-нибудь старушки. Она обещала подумать. А на следующий день, в обеденный перерыв, сказала: «У меня есть разведённая подруга, знойная такая женщина. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?» Иван стушевался. «Фай, я просил бабулю, а ты мне…»

– Ты что, за свою мужскую честь боишься? – Фая посмотрела на него с хитринкой.

– Ничего я не боюсь. А если и боюсь, так это того, чтобы на меня пальцем не показывали: мол, молодой, а с какой-то бабой связался. А про боязнь… – Юноша опустил глаза, но тут же в каком-то отчаянии поднял их. – Фай, я же говорил тебе, что у меня ничего не было с женщинами. Ну, этого… А ты меня поддеваешь.

Фая села ему на колени, лицо в лицо.

– Ну, давай я тебя научу хоть целоваться для начала. – И, не откладывая, припала к его губам. Поцелуй вышел долгим. Наконец оторвавшись от женских губ, Иван выдохнул из себя:

– Ох, и наглая ты, оказывается, Фая.

– Я не наглая, а охóчая.

– До чего охочая?

– До тебя, Ванюша, до тебя. А ты как дремучий старик: не только не видишь, но и не чуешь. Не чуешь, как я тебя хочу. Я хорошо целуюсь?

– Хорошо. Но и я целоваться умею. Уж чего-чего, а это…

– Ванюш, вопрос на засыпку: ты терпеливый?

– В чём именно?

– Ну, например, я буду что-то делать, сидя на коленях у тебя, а ты будешь терпеть. Это что-то вроде игры.

– А что ты хочешь делать?

– Да что угодно, лишь бы тебе приятно было. Ну и мне, конечно. А так как у тебя не было женщины, то… в общем, сам почувствуешь, что я буду делать.

– Что я должен почувствовать?

– Закрой глаза.

Иван не полностью закрыл глаза, хотелось подсмотреть, что же такое будет делать Фая. Но она заметила его уловку.

– Эй, не глядеть! – И приспустила с него штаны, приказав не мешать ей. Ваня покраснел, машинально обнял Фаю, которая уже сидела на его коленях, как-то чуднó двигаясь.

Сколько прошло минут, неизвестно, но юноша в какой-то момент почувствовал, что у него даже по мозгам прошла горячая, сладкая волна; хотелось кричать как сумасшедшему, прыгать, но он каким-то чудом сдержал переполнявшие его эмоции.

– Ванюша, ты умница! – глядя на него сияющими глазами, восторженно произнесла Фаина. – Теперь тебя можно и моей подруге отдать. Согласен?

– Не зна-а-й, – неуверенно протянул Иван, ещё не осознавая, что с ним произошло. Ему казалось, что всё это случилось не с ним.

Видя его юношеское смущение, явное непонимание произошедшего, Фая уверенным тоном произнесла:

– Вань, я думаю, нам надо закрепить это дело. И сделать это необходимо дома у меня.

– А муж? – Он несмело посмотрел на неё.

– Вань, я же тебе говорила, что своего пропойцу почти каждый вечер самолично приволакиваю домой. А если он сам приползает, то до квартиры всё равно не доходит, храпит у входной двери.

– Как же ты живёшь с ним? – Юноша покачал головой. – Таких мужиков надо на Колыму отсылать, для перевоспитания.

Засмеявшись, Фаина махнула рукой:

– Да ну их, этих пьянчуг. Поговорим лучше о хорошем. – Она обняла юношу, нежно поцеловала его. – Ванюш, пойдём после работы ко мне, а? Ну… хотя бы на часок.

Посмотрев в её умоляющие глаза, увидев на её лице нерешительную улыбку, он твёрдо сказал:

– Уговорила!

…Этим вечером Ваня впервые целовал женские груди, впервые гладил женское тело, да какое! От счастья у него захватывало дух. А Фая специально заводила его, видя, что он очарован и ею, и всеми её женскими прелестями. К тому же она оказалась без комплексов и многим приятно удивила паренька.

Во время отдыха Фая вдруг сделала неожиданное признание:

– Ванечка, я давно мечтала найти молодого мужчину, похожего на тебя. И знаешь, сейчас мне жалко знакомить тебя со своей подругой. И познакомить надо, а то могу увлечься тобой и… А что потом? Одни разговоры. А про Полю ничего не будут говорить, она незамужняя. К тому же все будут думать, что ты обычный её квартирант. Ванюш, так познакомить тебя с ней?

– Я бы лучше с тобой…

– И мне бы лучше, да муж. И квартира не мужа, а его отца. А мне жить негде. Вот получу от вашего управления жилплощадь, тогда… разведусь.

– Фай, а ты частенько изменяешь мужу? – как-то так, запросто спросил Иван.

– Если бы я изменяла, то не тряслась бы у тебя на коленках как сумасшедшая, когда ехали в совхоз. А прихватило меня буквально через пять минут. Да где? На твоих коленях… Но скажу честно: я бы, наверное, изменяла, было бы с кем. Иногда смотришь на какого-нибудь приезжего, думаешь: с ним бы можно. Но… тебя уже пасёт свора поселковых глаз. Здесь ведь как: в одном углу чихнул, в другом уже говорят, кто чихнул. Но несмотря ни на что, я хочу от тебя родить ребёночка. Ты меня спрашивал недавно: почему я со среднетехническим образованием, а подсобницей работаю. А потому, что год тому назад, когда строительный участок от вашего управления здесь организовывали, всем, кто устраивался сюда, говорили: года через три всех очередников обеспечат жильём. А ребёнка рожу, наверняка получу квартиру. Вот я и уволилась из райпо, где работала экономистом – квартиру там не получишь сто лет.

– Так ты экономист? – удивился Иван. – Вот это да-а. С такой специальностью можно в любом городе устроиться. Ходовая специальность.

– Погоди, Вань. Я к чему тебе о ребёночке говорю? К тому, что должна забеременеть и забеременеть от красивого, а главное – здорового мужчины. А ты ещё и на моего мужа похож. Только от моего мужа, какие могут быть дети, если у него вместо спермы – красное вино. А ты, я уверена в этом, здоровенький.

– Я здоров, как молодой бычок.

– Значит, Ванечка, я рожу от тебя. Но об этом ни-ко-му. Ты умеешь хранить тайны?

– Фая, клянусь, я хоть и молодой, но умею хранить тайны. Тем более такую тайну я буду хранить всю свою жизнь.

– Верю тебе. Я сразу заметила, что ты порядочный. Да, но если у тебя будет с моей подругой что-то такое… ты ей не открывай наш секрет. Не скажешь?

– Фа-а-я, – укоризненно посмотрел на неё Иван.

– Верю, Ванечка, верю. – Фаина встала с кровати. – Ва-ню-ша, посмотри. – Она стала вертеться перед ним.

Он залюбовался ею, поскольку вот так, целиком, её ещё не видел.

– Я красивая?

– Очень! А губки вообще…

– Вот и хорошо. Значит, и ребёночек будет красивым. Ты любишь детей?

– Люблю, но мне ещё рано…

– Ванечка, тебе, может, и рано, а у меня душа будет рада. И у тебя сейчас душа запоёт…