Читать книгу Психотерапевтические беседы в эпоху пандемии - Борис Островский - Страница 4

В конце декабря 1988 года газета «Комсомольская правда» опубликовала сенсационное сообщение: на Памире обнаружили доисторического человека. Особо интригующим было то, что живого гуманоида доставили самолетом в Москву. Публикация произвела эффект, сравнимый с приземлением на Красной площади инопланетного корабля. Новость затмила даже известие о вспыхнувшей в Китае эпидемии смертельного вируса. Москва начала бурлить. Неожиданным образом эта история повлекла за собой цепь событий, столь маловероятных, что, если бы это не случилось с людьми, которых хорошо знаю, я бы в них не поверил…

«Снежный человек: миф или реальность?» – так назвали тему назначенного на воскресенье заседания «круглого стола». В конференц-зале Центрального дома журналистов должны были сказать свое слово представители науки. Оргкомитет разослал приглашения в научные центры столицы. Несколько газет выделили целые полосы для освещения дискуссии.

Удивительно, но никто из ученого люда на приглашение не откликнулся. Необходимо было упредить скандал. За два дня до заседания из оргкомитета позвонили известному антропологу. «Какой человек? – переспросил профессор. – Снежный?.. Вот как! Спасибо за приглашение, но, к сожалению, я не смогу принять участие в конференции». Другие тоже отклонили приглашение. Кто-то из них на выходные уезжал на дачу, кто-то ссылался на нездоровье. Судя по всему, никто из ученых не желал связываться с живым снежным человеком. И тогда пресса решила: мы не будем ждать милости от науки.

Заседание «круглого стола» было назначено на одиннадцать часов, но уже в девять от Дома журналистов в разные концы города разъехалось несколько автомашин. За учеными.

Своей известностью Кыш обязан Василию Величко. Их обоих доставили с заснеженных вершин Памира в Ашхабад, а оттуда – в сопровождении медработника – в Москву. Величко сняли с трапа самолета в состоянии острого алкогольного психоза и направили в специализированную лечебницу. А Кыша поселили в квартире Величко, уговорив его жену Наталью потерпеть необычного гостя несколько дней, «до решения вопроса».

В воскресенье Наталья проснулась рано и направилась на кухню, где на полу стелила Кышу. Здесь-то она и обнаружила исчезновение странного, впрочем, безобидного квартиранта, который за два дня сдружился с детьми и хитрым вороном. Птица, которую привез из Сибири Василий Петрович, ставшая почти членом семьи, непостижимым образом льнула к Кышу, даже клевала с его рук. А вот кошка Мурка, чувствовавшая себя в квартире полноправной хозяйкой, с появлением нового жильца забилась под диван в гостиной и отказывалась от пищи…

Прибывший за Кышем журналист был как громом поражен, узнав, что тот исчез. Связавшись по телефону с товарищами из оргкомитета, он сообщил о случившемся. На поиски гуманоида отрядили три машины, благо исчез он недавно, да и внешность его приметна. Если журналист кого-то ищет, будьте уверены, справится с заданием быстрее любой милиции.

* * *

В 8.45 в квартиру старшего научного сотрудника академического Института социологии Сосновского позвонили. Дверь открыл хозяин и вопросительно посмотрел на двух молодых парней.

– Мы из оргкомитета симпозиума по проблеме снежного человека, – бодро отрекомендовался старший. – За вами прислали машину.

– Очень любезно с вашей стороны, – с деланой улыбкой отозвался Сосновский, – но я не могу принять участие в симпозиуме. Я, знаете ли… простужен.

– Профессор А. тоже нездоров, однако он принял приглашение, – соврал тот, что помладше. – Речь идет об официальном мероприятии, руководство вашего института извещено, вы в списке участников.

Сосновский сдался. Он надел свежую рубашку, галстук и сказал жене, что уезжает на конференцию. Растерянный вид мужа и его неожиданный уход в воскресное утро в сопровождении двух незнакомцев не на шутку встревожили женщину. Поразмыслив немного, она позвонила в милицию.

Также взяли психолога Слуцкого (Академия педагогических наук) и врача Горелова (Институт физиологии детей и подростков). А вот с сотрудником Института антропологии Наумовым пришлось повозиться. Здесь журналисты, надо признать, переборщили.

Вчера супруги Наумовы засиделись в гостях, домой вернулись за полночь. Когда в начале десятого утра Лариса Николаевна хлопотала на кухне, а Владимир Федорович собирался в ближайший ларек за свежими булочками, в дверь позвонили. «В воскресенье почту не приносят», – подумала Лариса Николаевна и стала прислушиваться к доносившимся из передней голосам.

– …не поеду, я не готовился.

– …ваше мнение… и без доклада…

– …нет и нет… разговор окончен.

– …поедете, это неуважение…

– …вы не имеете права…

– …а вы имеете… уклоняться…

– Я вызову милицию! – фальцетом вскричал Владимир Федорович.

Лариса Николаевна поняла: необходимо ее вмешательство. Она запахнула халат и решительно шагнула в коридор. Там взору женщины предстала безобразная сцена: муж вцепился в ручку входной двери, а двое незнакомцев пытались выволочь его на лестничную клетку. Лариса Николаевна бросилась на помощь мужу, но незнакомцы грубо потащили Владимира Федоровича к лифту.

Из восьми приглашенных ученых удалось взять четырех. Шел двенадцатый час, Дом журналистов гудел как потревоженный улей. Центральный вход осаждала толпа страждущих попасть на заседание. В то время как журналисты колесили по Москве в поисках гуманоида, сотрудники угрозыска разыскивали похищенных ученых.

В 11.15 на столе капитана милиции Соколова зазвонил телефон.

На проводе был дежурный по городу:

– Вы докладывали о задержанном по фамилии Ким. Или Кым?

– Так точно, товарищ майор! Кыш.

– Ну, Кыш. Его нужно немедленно препроводить в Центральный дом журналистов.

А еще через несколько минут Соколов принял телефонограмму от дежурного врача 67-й городской больницы: исчез пациент.

– Острижен наголо? Та-ак… Бородка? Та-ак. А он случайно не из ученых?

Положив трубку, капитан подумал, что такого беспокойного воскресного дежурства у него еще не было.