Читать книгу Маятник Судьбы - Денис Чекалов - Страница 16

Автомобиль остановился так резко, словно мир кончился, и некуда было дальше ехать.

– Что-нибудь случилось, конфетка? – осведомился я. – Мы забыли дома пудреницу?

Мы находились в Аспонике; вернее сказать, она поглотила нас, со всех сторон окружив желтовато-серой пустыней.

Дорога простиралась впереди нас, такая длинная и пустынная, что выглядела неестественной. Подобное встретишь только в кино; и казалось, стоит мне выйти из машины, сделать пару шагов и протянуть руку – как мои пальцы коснутся раскрашенной декорации.

Ветер исчез; словно он решил, что уже достаточно разравнивал своими ударами эти безжизненные просторы. Рядом с дорогой застыло перекати-поле. Оно едва заметно покачивалось, готовое отправиться в свой бесконечный путь по пустыне, и только ждало чего-то – знака ли? Чьего-то разрешения?

Черная птица замерла на горизонте; и хотя я и знал, что это всего лишь пустынный орел – мне казалось, будто само провидение делает мне знак остановиться.

Франсуаз замерла, и ее красивое, сильное тело все напряглось, улавливая малейшие вибрации астральной энергии.

– Оно пришло, – чуть слышно прошептала демонесса.

– Оно? – спросил я. – Надеюсь, не налоговая проверка.

Шутку мою никто не оценил; только черная птица нырнула вниз и исчезла. Чья бы судьба не решилась в этот момент – моя или какого-то несчастного зверька, погибшего в орлиных когтях – я почти явственно различил, как вдалеке прозвенели мрачные колокола.

– Ты слышишь? – спросила девушка.

– Нет, – быстро солгал я. – А что я должен услышать?

Взгляд девушки был устремлен вперед, туда, где небо гнулось под тяжестью человеческих грехов и низвергалось к земле линией горизонта.

– Маятник Судьбы, – едва слышно ответила Франсуаз.

Серая нить поднималась над горизонтом, похожая на дым погребального костра. Она рождалась там, где мгновением раньше исчез, ринувшись к земле, пустынный орел.

Тонкой сизой строкой взбиралась она на небо, словно червь, ползущий по краю скалы.

Франсуаз вышла из машины. Ее рука протянулась вперед, роскошные волосы разметались по обнаженным плечам.

– Ты видел орла, который спикировал здесь? – спросила красавица.

– Да, – ответил я. – С детства люблю животных. Поэтому мне с тобой не скучно.

– То была душа праведника, – молвила демонесса, – что устремлялась к Великим Небесам. Но одного греховного помысла оказалось довольно, чтобы она камнем рухнула вниз.

– За что не люблю Верховных Богов, – заметил я. – Слишком уж у них завышенные требования.

Девушка сделала шаг вперед, и пространство вокруг нее начало двигаться. Волны астрала окружили нас – сперва слабые, небольшие, они с каждой долей мгновения становились все сильнее и яростней.

– Крики падшей души разрывают ткань мироздания, – произнесла демонесса. – Грешник хочет снова воспарить ввысь, к вечному блаженству, от которого был так близок.

Нить, пронзившая далекое небо, темнела и ширилась. И была то не струйка дыма, а трещина в грани макрокосма.

Глаза Франсуаз вспыхнули алым огнем, и разрыв стал стремительно шириться.

– Но душа уже вкусила сладость греха, и больше никогда не сможет отказаться от него. Это и есть проклятие.

Хрустальная сфера мироздания разламывалась на две неравные части, чтобы зло стало еще более мерзким, а добро еще более беспомощным.

Небо растворялось перед нами двумя тяжелыми створками. То, что находилось за их пределами, уже не имело названия.

Лишенное цвета и формы, оно выглядело то как студенистая масса, то как туман, а бывали мгновения, когда мне казалось, будто за разверзнувшимися небесами ничего вообще нет.

– Смотри, Майкл, – прошептала Франсуаз. – Это она. Злейший враг демонов. Великая Дрема.

– Я вижу только кисель, – возразил я.

– Ты и не можешь увидеть ее. Только демонам дан этот дар, и это проклятие. Дрема – Великое Ничто, Пустота, абсолютное бездействие. Здесь находят свой конец гибнущие миры. Это конец всему – и горе той душе, что откажется от боли Колеса Превращений и возжелает навеки упокоиться в Великой Дреме. Пути назад уже нет.

– Что она делает здесь?

– Смотрит. Дрема чувствует – нечто злое должно свершиться под Великими Небесами. И она жаждет поглотить все и вся, кто станет жертвой в предстоящей резне. Это огромный вселенский стервятник, Майкл. И теперь она кружит над будущей добычей.

Створки раздвинулись полностью; студенистая масса поднималась все выше, и ее мягкие щупальца начинали стекать в наше мироздание.

– Что становится с падшими душами, которые воспарили к небу, но так и не смогли закончить свой путь? – спросил я. – Они попадают в Дрему?

– Нет… Дрема сама выбирает свои жертвы. Она забирает всех, кто подошел к ней слишком близко. А надломленные праведники исчезают из Мироздания навечно – и никто не знает, куда.

– Даже демоны?

– Да, – ответила Франсуаз. – Нам это неведомо. Думаю, и богам тоже.

– Пожалуй, никто не знает этого наверняка, – произнес я. – Но эльфы верят, что где-то и нигде находится мир, в котором время встречается с пространством. Именно туда попадают надломленные праведники; и им суждено оставаться там вечно.

– Где он находится?

– Между везде и нигде.

– И каков он?

– Он пуст; только разорванные души мечутся по его просторам. Эльфийские легенды гласят, что люди там испытывают неимоверные муки – по сравнению с которыми даже Ад покажется райским садом.

– Что же их держит там?

– Они сами. Им предстоит выбор, который они никогда не сделают. Их душа жаждет окунуться в горячую лаву греха, но они боятся потерять человеческую сущность. Падшие не в силах отказаться ни от первого, ни от второго, и в результате не получают ничего.

– И какая судьба их ждет?

– Никакая. Вернее, судьба уже настигла их и заточила в темницу. Вовеки веков будут они испытывать нестерпимые муки. И хотя каждый из них может покинуть Нигде в любую минуту – падшие души выбирают вечную боль, лишь бы не принимать решение.

– Все это правда?

– Не знаю; возможно, всего лишь сказка, которую придумал мой народ. Но эльфы в нее верят; мы думаем, что крики страдающих душ просачиваются сквозь стены Великого Нигде и проникают в наш мир. Именно они становятся причиной зла и страданий, которые окружают нас.

Небесные створки начали затворяться; только Великая Дрема продолжала пульсировать, втягивая и пряча свои студенистые щупальца.

Я ощутил, как вокруг нестерпимо холодно.

– Другие же верят, что стоны мучимых праведников – и есть та сила, которая движет Мироздание.

Черная птица поднялась над горизонтом и скрылась из глаз.