Читать книгу Маятник Судьбы - Денис Чекалов - Страница 8

– Мы не стали друзьями Соверина Риети после того, как помогли шерифу Бернсу, – произнес я, глядя на часы.

– Риети сам виноват, раз повел себя глупо.

– Вопрос не в том, моя медовая, кто виноват. Главное – станет ли Соверин помогать нам после того, что произошло.

– Ему придется.

Я кивнул, но по тому, как девушка искривила кончик губ, стало ясно – она не расценила мой жест как согласие.

– Двенадцать часов, – сказал я, и ветер бросил к нашим ногам груду сухих листьев, словно подтверждая мои слова. – Братья по секте соберутся на общую медитацию. Так они постигают свое покрытое паутиной знание. Не спрашиваю тебя, хочешь ли ты присутствовать – знаю, что нет.

Мне пришлось наклонить голову, входя в узкую дверь Копоть покрывала низкий бревенчатый потолок, скрывая вырезанные на нем руны.

– Хорошо, что ты не сделала сегодня высокую прическу, Френки, – заметил я, пытаясь определить, насколько я могу распрямиться. – Ты испачкала бы волосы.

– Тогда я снесла бы им крышу.

Люди сидели за деревянными лавками, словно в церкви – но проход между сиденьями находился не прямо по центру, а у левой стены, и тем, кому предстояло сесть возле правой, было необходимо проследовать длинным путем, наступая на ноги соседям.

Это было неудобно.

– Мы пришли рано, – брезгливо произнесла Френки.

– Ты говоришь так, будто пришла на публичную казнь.

Люди и в самом деле занимались каждый, чем подсказывал ему его нехитрый разум. Одни разговаривали друг с другом – причем, как правило, ими оказывались те, кто сидел на разных лавках, очень далеко друг от друга, и им приходилось повышать голос, чтобы различать слова. Таких групп было много, и следовало удивляться тому, как они умудряются что-нибудь понимать в таком шуме.

Другие члены секты читали, погрузившись в распахнутые страницы, и вошедший встал бы в тупик, попытайся он найти нечто общее в том, что именно стало предметом их внимания.

Толстые древние книги, с пергаментными страницами, соседствовали с новомодными изданиями в мягкой обложке и броскими заголовками. Я увидел, как один из сектантов отрывает от книги, по всей видимости, очень редкой, кусок пергамента; делал он это тщательно, прижимая край металлической линейкой, и мне стало любопытно, что именно собирается он сделать с оторванным клочком.

Он использовал его вместо закладки.

Некоторые читали журналы – в основном иллюстрированные. Были здесь выпуски по философии и сайентологии, общеобразовательные и посвященные развлечениям, несколько порнографических изданий.

Соверин Риети стоял на кафедре, далеко в глубине залы, и тихо говорил что-то людям в первом ряду.

Кто-то ел.

Многие же сектанты вообще не были ничем заняты – ровным счетом ничем. Они сидели, со скучающими лицами, вертели в руках предметы, которые затейливая судьба позаботилась туда вложить – кто ручку, кто пластмассовую цепочку, а самые франтоватые – кончики собственных галстуков.

– Люди делают большое дело, – произнес я, не указывая ни на кого конкретно, ибо они все заслуживали такого эпитета. – Они проживают жизнь.

Френки скривила такое лицо, словно неожиданно для себя оказалась перед неисправным унитазом – которым, тем не менее, активно пользовались на протяжении нескольких недель.

– Некоторые места незаняты, Френки, – заметил я. – Хочешь присесть?

– Спросишь меня об этом еще раз – получишь, – процедила девушка. – Эти лавки давно надо сжечь – на них полно микробов.

Соверин Риети наклонялся с кафедры, словно его тошнило.

Он изрыгал слова.

Я смотрел на людей, собравшихся в этой зале, и пытался понять, что именно привело их в секту Хранителей знания, и что объединило под низкой деревянной кровлей.

– Ничего, – ответила Френки. – Ты ведь думаешь, что у них общего, верно? Ничего. Каждый из них – воплощенное ничто и душевная пустота. Вот почему они сбиваются в стаи.