Читать книгу Маятник Судьбы - Денис Чекалов - Страница 2

– Теперь вы видите силу, какую дарует человеку Философия Зла, – произнес сэр Томас.

Его седая голова была склонена, сжатые в замок пальцы прижаты к груди. Эти слова были сказаны им скорее в дополнение к собственным мыслям, нежели обращены к нам.

– Однако топор Верховного Палача оказался сильнее, – заметила Френки.

Девушка устроилась в мягком кресле эпохи барокко, заложив ногу за ногу.

Тень сэра Томаса Чартуотера скользила по ряду фарфоровых статуэток. Верхняя гостиная, с высоким потолком, лепниной и гобеленами, производила впечатление нежилой.

Здесь жили лишь произведения искусства, а по сравнению с людьми они всегда кажутся мертвыми.

– Топор монсеньора сделан из языка дракона, – произнес сэр Томас. – Откушенного демонессой в момент поцелуя.

Он расправил плечи, но сделал это не до конца, ибо тяжесть принятого решения не давала Чартуотеру выпрямиться.

– Только вы можете это произнести, – сказал я. – И вам придется это сделать.

– Вы правы.

Серебристые молнии освещали лезвие топора, трещинами изрезая его поверхность. Подрагивающие капли крови впитывались в металл.

– Еретик только начал постигать Философию Зла. Продвинься он в своих занятиях, и только силы Преисподней смогли бы уничтожить его. А может быть, и они оказались бы бессильны.

Сэр Томас замолчал, делая вид, что по-прежнему погружен в свои мысли. Если бы в этот момент он заметил хотя бы жест несогласия со стороны меня или Френки, то не стал бы продолжать дальше.

– Еретик вышел за разорванную пентаграмму. Он оказался способен убить монсеньора. Мы должны выжечь зло каленым железом прежде, чем оно наберет еще большую силу.

Френки не ответила, ибо принимать решение должен был я.

– Значит, так и будет, – сказал я.

– Постойте, Майкл, – сэр Томас предостерегающе поднял палец. – Вы не должны соглашаться сразу. Вам предстоит многое обдумать.

– Мне нечего обдумывать. Я давно отдал свою душу, и ни разу об этом не пожалел. Если бы топор Верховного Палача не принял меня, я был бы мертв в тот момент, как взялся за рукоятку.

В дверь ударили дважды, и лакей, склоняя голову более от страха, чем от почтения, произнес:

– Сэр Томас. Соверин не может более ждать в своих покоях.

– Чертов глупец, – глаза сэра Томаса гневно блеснули, и лакей приободрился, видя, что его хозяин все еще крепко держит в руках происходящие события.

– Соверин Риети – к его общине принадлежал этот еретик, не так ли? – спросил я.

– Соверин был одним из хранителей Книг, таящих темное знание. Но сами фолианты не способны открыть основы Философии Зла. Теперь Соверин в панике и не может действовать здраво.

Сэр Чартуотер обратился к лакею.

– Проводите его сюда, Малькольм. Лучше держать его на глазах, чем позволить сделать что-нибудь глупое в своих покоях.

– Как такой человек, как Соверин, получил пост Хранителя? – спросила Френки.

– Он порядочен и исполнителен. Риети лишен отваги и фантазии, а для хранителя темных знаний это, пожалуй, достоинство. Но в ответственной ситуации полагаться на Соверина нельзя. Входите, друг мой.

Сэр Томас поднял руку, приветствуя того, кого еще пару минут назад назвал глупцом.

– Мне сказали, монсеньор убит, – произнес Риети.

Его лицо было бледным, а рот пересох настолько, что слова с трудом могли оформляться в звуки.

– Э, да вы заговорили стихами, мой милый Соверин, – сэр Томас похлопал его по плечу, и человек съежился, не зная, что может означать такой знак внимания.

– Как могло случиться, что один из ваших аколитов стал постигать Зло? – спросил я.

– Наш впавший в ересь брат был библиотекарем.

Все трое мужчин, находившиеся в комнате, стояли; но лишь Соверин стоял потому, что ему не предложили сесть.

– Он изучал древние тексты, по крупицам воссоздавая забытые знания. Ибо такова роль нашей общины, сэр Томас.

– Чернокнижники, – процедила Френки.

– Нашего брата застали за церемонией трансформации. Он сидел над одной из книг, и его руки начали превращаться в древесные корни. Никто в нашей общине не в силах понять, как чтение Фолиантов могло заставить его впасть в ересь.

– Это надо понять, Соверин, – голос сэра Томаса уже не был дружеским. – Не позже, чем через неделю я должен доложить о результатах перед Конклавом.

Соверин выпрямился, его высокий лоб покрыли складки морщин.

– К этому сроку я представлю вам объяснения, сэр Томас.

– О, нет.

Чартуотер засмеялся, и смех его не был ни открытым, ни доброжелательным.

– Расследование будет проводить монсеньор. И он имеет право казнить любого, кто будет хотя бы заподозрен в ереси.

– Верховный Палач мертв, – резко возразил Соверин.

Он боялся сэра Томаса и был готов подчиняться ему, – но только не в пределах свой общины.

– Я только что назначил временного монсеньора. Он будет исполнять обязанности Палача до тех пор, пока Конклав не выберет нового.

Глаза Соверина стали холодными. Он забыл о своем страхе перед ересью, как только зашла речь о снятии с него полномочий.

– И кто будет монсеньором? – спросил он.

– Я, – ответил я.

Соверин рассмеялся. Он повернулся к сэру Томасу так резко, что его волосы растрепались и рассыпались по лбу.

– Вы нарушаете порядок Конклава, сэр Томас. Эльф не может быть Верховным палачом – а я вижу, что передо мной эльф. Если вы сочли возможным отступить от закона, тогда я по праву должен стать временным монсеньором. Это моя община, я и должен очистить ее от скверны.

Брови Чартуотера приподнялись, ибо сама мысль о том, что Соверин может стать монсеньором, показалась ему нелепой.

– Эльф возводится в ранг Верховного Палача, если отдал демонам свою душу, Соверин. Твоя – еще с тобой.

– Отдавший душу становится слугой Преисподней. Почти каждый из них.

Соверин попятился, ибо вдруг заподозрил, что тщетно взывает к справедливости. Несчастному глупцу пришло на ум, что он стал жертвой политического заговора, направленного на свержение Конклава.

– Только один из многих людей способен сохранить при этом себя, – произнес Соверин, обращаясь ко мне. – Где демон, которому ты отдал свою душу? Ответь.

Он увидел топор Верховного Палача в моих руках, и его голос прервался.

Френки засмеялась, выгибая тело. Ее глаза вспыхнули алым огнем.

– Он отдал ее мне, – ответила девушка.