Читать книгу Сироты Каллидиуса - Ди Фой - Страница 5

Утром первого сентября Каллидиус по-настоящему ожил. Приехали учителя, на доске рядом с лестницей вывесили расписания занятий и дежурств, а самое главное – начались уроки.

Мне выдали школьную форму – синюю клетчатую юбку чуть выше колена, несколько белых рубашек и синий джемпер с нашивкой Каллидиуса. Девочки сказали, что взамен юбки можно носить свои чёрные брюки.

Встретившись в гостиной, мы все вместе спустились на завтрак. Роберт благополучно проскочил мимо расписания. Лу окликнула его.

– А чего я там не видел? – Роб закатил глаза. – Теоретическая физика, практическая физика, физкультура, английский.

– Вообще-то тут новый предмет, – отметил Шрам.

– Занимательная физика? – попытался съязвить Роберт.

– Социология, – прочла Лу. – И ты забыл о базовых предметах.

– Бред, – фыркнул физик, не оборачиваясь. – Кому нужны базовые предметы?

– Твоему аттестату, бро, – глубокомысленно изрёк Шрам.

Профильных классов было семь: Математический, Физический, Информационно-Компьютерный, Химический, Биологический, Исторический и Художественный. Для каждого из них было составлено отдельное расписание. В общем, одно и то же, только предметы значились разные. В половину девятого двухчасовые лекции, двадцатиминутная перемена и двухчасовой практический урок. После обеда семь потоков превращались в четыре и шли на базовые занятия.

– Хорошие новости, мы все в одном классе на социологии и физ-ре! – радовалась Лулу. – А на английском Мария и Шрам отделяются… Базовая история, математика…

Пока Лу изучала расписание и выясняла, кто в каком классе, в списках группы английского языка я нашла своё имя, напротив которого был написан кабинет 2-04, как и у Шрама (который, кстати, даже в расписании значился Шрамом Гэлбрейтом). Вся остальная компания попала в соседний кабинет, как и Эванжелина Метьюз – ещё одна подруга Лу, та самая девушка Роберта.

Как мне рассказывали, Лина уезжала на каникулы к своим тёте и дяде, которые могли оформить лишь временную опеку, потому что воспитывали шестерых своих детей. Она была частью компании, в которую, кажется, приняли и нас с Айвеном.

После завтрака Лу проводила меня в кабинет химии, который выглядел как настоящая лаборатория. Мебель и стены стерильно белые, куча колб и пробирок в стеллажах на стенах, на каждой парте такое оборудование, которое приют Брикмана мог себе позволить только в единственном экземпляре. Я замерла, не в силах вымолвить и слова, представив свою предстоящую работу.

Из ступора меня вывел мальчик, зашедший в класс за минуту до звонка.

– Круто, да? Ты же новенькая? Мария? – запыхавшись, тараторил он. – Мне про тебя рассказывали. Я Тео, в этом году выпускаюсь!

– Очень приятно, – улыбнулась я.

Тео был выше меня – примерно одного с Айвеном роста. Он выглядел максимум лет на четырнадцать, но никак не на восемнадцать. Тёмные волосы были очень коротко подстрижены, из-за чего круглое лицо смотрелось немного комично. Своей фигурой и острым носом Тео напоминал снеговика. Но, пожалуй, самое запоминающееся во всей внешности – это его глаза. Небольшие, но кристально голубые, такие пронзительные и добрые, что хотелось смотреть в них целую вечность.

Тео предложил сесть с ним, я сразу же согласилась. Звонок уже прозвенел, а учителя всё не было.

– В ноябре мне исполнится восемнадцать, но мистер Картер разрешил закончить учебный год здесь, –рассказывал Тео. – Никто не верит, что я такой взрослый, сама видишь. Я, наверное, надоел тебе: все говорят, что я слишком много болтаю…

– Нет-нет, мне интересно! – поспешила заверить я.

В класс вошёл статный мужчина лет тридцати. Высокий и мускулистый он уверенно прошёл между рядами под заинтересованными взглядами девчонок (по-моему, кто-то даже мечтательно вздохнул). Как и Тео, мужчина обладал чёрными волосами и ярко-голубыми глазами. Ещё раз взглянув на одноклассника, я заметила явное сходство между ними.

– Доброе утро, – поздоровался незнакомец. – Поздравляю с началом нового учебного года, хотя всем нам хотелось бы продлить ваши каникулы, – по классу пробежал девичий смешок. – Кто не помнит или не знает, меня зовут Фаррелл Фишер.

– Фаррелл? – шепнула я Тео.

– Да что там имя, это мой отец… – уныло ответил парень. – На каникулах я был дома, но не уверен, что он вообще это заметил.

– Что?! – сказала я, пожалуй, слишком громко.

– Я вижу новое лицо, – улыбнулся мистер Фишер. – Желаете представиться?

Вздрогнув от осознания, что обращаются ко мне, я неловко поднялась на ноги и кое-как промямлила своё имя, всё ещё пребывая в шоке от слов Тео. Отец – учитель сына в приюте? Но почему мальчик среди сирот, если у него есть родители, по крайней мере один из них? Эти вопросы не давали покоя, но я не была уверена, что будет тактично задавать их. К тому же Тео выглядел таким расстроенным… Будто надеялся, что в этом году не увидит отца в кабинете. Такое разочарование во внезапно потускневших глазах я видела впервые в жизни, не зная тогда, что придётся сталкиваться с ним ещё много раз.

***

Особенность обучения в Каллидиусе заключалась не только в специализации, но и в отсутствии возрастных категорий. Учеников в Каллидиусе было не так много, чтобы делить на классы по возрасту, и все учились в одном потоке. То есть, чем младше ты в классе, тем гениальнее – четырнадцатилетний может спокойно сидеть за одной партой с выпускником, зная, что находится на том же (а порой и высшем) уровне. Поэтому, раз уж фиксированных выпускных классов как таковых не было, ученики могли уйти в любой день после наступления совершеннолетия, сдав выпускные экзамены в любое время года.

Система была уникальной. На первом уроке мистер Фишер прошёлся по основным темам, которые планировал разобрать с нами в этом году. Это был не привычный мне урок, когда учитель скучным голосом читает учебник, а потом вызывает к доске. Это была настоящая беседа, когда все дополняют друг друга.

– Каждый проявляет себя, мы – один большой учёный. Ты уже поняла, как это происходит? Все погружаются в одну тему. Кто-то знает, как составлять нужные уравнения, а кто-то уже проводил такие опыты. У всех нас есть знания и навыки, мы учим друг друга, – рассказывал Тео после урока.

– Невероятно, – всё, что могла я сказать. – Это так…

– Непривычно? – улыбнулся парень. – Понимаю, все новички это говорят. Ты привыкнешь.

Как и остальные, мы вышли во двор на время перемены. Айвена нигде не было видно, и я пыталась найти его в толпе. Тео, заметив перемены в моём настроении, поспешил спросить:

– Что-то не так?

– Думала встретиться с братом, но, похоже, он остался в кабинете…

– Да нет, вон же он, с Лулу, – заметил Тео.

Айвен и вправду сидел на траве в тенёчке рядом с Лу. Она смеялась, чуть запрокидывая голову. Неподалёку, облокотившись о дерево и задумчиво глядя в пустоту, стоял Роб.

– Тео, ты не против? – смутившись спросила я, спрыгивая со стола. – Хочу спросить, как у него прошёл урок…

– Конечно, иди, – мне показалось, что его улыбка стала чуть мрачней, но, не обратив на это должного внимания, я побежала к друзьям.

Роберт заметил меня первым и как всегда нахально улыбнулся.

– Хэй, Мия, – протянул Роб, провожая меня взглядом.

– Мария, – поправила я.

– Больше нет, – парень улыбнулся и вновь уставился вдаль.

– Тебе дали кличку. Считай, что прошла первую часть посвящения, – пояснила Лу.

– Ромео так вообще в первую неделю её прошёл, – хмыкнул Роберт.

– Сколько раз просил не называть меня «Ромео», – разозлился Айвен.

– А как тебя называть, если ты Ромео?

Его проигнорировали.

– Как твой первый урок? – спросила я.

– Нереально! Всё так по-другому! Тут такие компьютеры! – Айвен чуть ли не захлёбывался своими же словами. Он был счастлив, а значит и я тоже.

Оставшуюся часть перемены мы с Айвом делились впечатлениями, а Лулу и Роб слушали нас с улыбками, время от времени вставляя короткие комментарии. Они тоже когда-то были новичками, поэтому прекрасно нас понимали.

– А где Шрам? – поинтересовалась я.

– Не жди его на переменах, – ответил Роб. – Он не выходит к людям, ему нужно время на одиночество.

– Чтобы сосредоточиться, – подхватила Лу.

Эта ситуация могла бы показаться мне странной с самого начала, если бы не звонок на урок, напрочь выбивший все лишние мысли из моей головы. Снова встретившись с Тео, я вернулась в класс и с головой погрузилась в химию.

***

Лулу, как и обещала, вытащила меня в магазин. Зайдя в огромный торговый центр, я на миг перестала дышать. Всю жизнь проведя в приюте, никуда особенно не выбираясь, я начала познавать мир лишь в пятнадцать лет.

Однажды в приступе подросткового гнева на мир, Айвен сказал: «Мы живём здесь как в клетке! Ничего не видим и не знаем, будто нас специально огораживают от мира!» Мы действительно жили в клетке, но вот теперь дверь была открыта. Познакомившись с Лу, мы подписались и на знакомство с настоящей жизнью, авантюрами и приключениями. Жаль, что в самом начале мы этого не знали. Да если бы и знали, вряд ли отказались бы.

Лу скупала всё, что понравится. Точнее, мы мерили всё подряд и покупали всё, что подходило. Никогда я не считала себя настоящей девочкой, обожающей покупки и новые шмотки, но шоппинг с Лулу увлёк бы любого. Меня ослепили вещи и мой в них вид. Только по пути обратно я осознала, что мы потратили больше сотни фунтов. И тогда возник вполне логичный вопрос:

– Откуда у тебя деньги?! Лулу, откуда у тебя столько денег?! – вопила я.

– Это неважно, Мия, – беспечно отвечала девочка.

– Что значит неважно?! Это же чуть больше, чем неприлично много! И у тебя осталось ещё столько же, я видела!

– Успокойся и расслабься, я угощаю, – смеялась та.

Тот день ещё долго не давал мне покоя, но в итоге я просто махнула на это рукой.

И всё же, учёба отнимала большую часть моего свободного времени. Ребята не понимали, зачем я так переживаю по этому поводу, ведь, раз уж попала в Каллидиус, то не вылетишь. Но мне действительно было интересно то, что я делаю. Мы с Тео как раз работали над интересным проектом об аномалиях воды, когда мистер Фишер привёл к нам девочку, изучающую микроорганизмы в своём биологическом классе.

Вернувшаяся от родных Лина Метьюз оказалась худеньким существом, в котором не было и полутора метров роста. Довольно смуглая, с покатыми плечами и вечным конским хвостом на шоколадного цвета волосах она была полной противоположностью бледной высокой мне с волосами до плеч. Она отстранённо смотрела на нас ничего не выражающими карими глазами. Порой это действительно пугало – она могла замолчать и просто смотреть на меня, не шевелясь и почти не моргая.

– Просто изучает. Потом будет лучше, – успокаивала Лулу.

Потом действительно стало лучше. Она стала проводить с нами вечера, сидя в объятиях Роберта и спокойно слушая его комплименты в мой адрес.

Я упрямо продолжала не понимать, почему она так спокойно к этому относилась. Моё непонимание достигло своей высшей точки, когда Роберт заявился в комнату, где собрались мы все, и сказал:

– Мия, поздравляю, вы были избраны самой прекрасной девушкой в комнате, а главный приз – поход в кино со мной!

А после подошёл и бесцеремонно поцеловал меня в щёку.

Я посмотрела на Лину, ожидая праведного гнева с её стороны, но девушка лишь заливисто смеялась вместе со Шрамом.

– Я бы на твоём месте взял деньгами, – сквозь смех предложил последний.

 И когда я осталась с Линой наедине и спросила, что происходит, она ответила:

– Это нормально, что он пристаёт к тебе. Это его потребность, понимаешь? Каждая новенькая девочка для него как цель, которую нужно добиться. Но мы давно уже вместе, и он от меня не уйдёт. Мой тебе совет – не влюбляйся в него.

И это выходило за всякие границы моего понимания отношений.

***

– Кажется, я умер, потому что ты ангел, – заявил самый оригинальный парень в Каллидиусе, подходя ко мне на перемене.

– Нет, ты не мёртв… – с сожалением ответила я. – Но это легко устроить, если хочешь.

Роб обиженно нахмурился и совсем по-детски сложил руки на груди.

– Ты очень злая, Мия, ты рано состаришься.

– Ты всё равно умрёшь раньше.

– Ты желаешь мне смерти, а я тебе – исключительно добра, – Роберт тяжело вздохнул, присаживаясь на место Тео. – Я вспомнил о том, что ты говорила летом. О родителях. О том, что вы с Ромео ничего не знаете о них.

Грусть была нежеланным гостем в душе, но именно её далёкие отголоски шевелились каждый раз при упоминании моей семьи.

Мне никогда не говорили, где мои мама и папа.

Конечно, как любой ребёнок, я часто воображала, будто встречу их однажды. Будто они приедут за мной и Айвеном из опасной экспедиции, будут обнимать нас, говорить, как сильно любят, извиняться, что оставили нас так надолго. Или окажется, что давным-давно их обманули, а нас украли, и только спустя много лет мы наконец-то нашлись…

Я перестала в это верить годам к десяти.

Меня окружали более прозаичные истории. Выгнали, бросили, оставили… Ни одного счастливого воссоединения семьи. Поэтому мы с Айвеном решили думать, что родители просто погибли. Так было проще.

– Это неправильно, – продолжал Клайд.

– В любом случае, мы никогда не узнаем, – ответила я.

– Ошибаешься, – он улыбнулся и подмигнул мне. – В кабинете директора лежат ваши досье. Там есть информация о том, как вы попали в приют.

Сердце необоснованно забилось сильнее, я выпрямилась и машинально потянулась к кулону на шее. Роб с нескрываемым интересом наблюдал за моей реакцией.

– Вы имеете право знать, – он коснулся моей ладони, но я уже так глубоко ушла в себя, что даже не отдёрнула руку.

Я перестала думать о родителях уже очень давно. Возможно потому, что шансов выведать о них хоть немного не было. Словно вернувшись на пять лет назад, я страстно захотела узнать тех, кому я вроде как обязана жизнью. Пусть так, пусть в приюте, но жизнью. Во мне возродилась необходимость понять, чьи гены в моём ДНК, какие предрасположенности передались мне по наследству, на кого я, в конце концов, похожа! Это желание – знать, откуда ты – так естественно…

«Айвен вряд ли это одобрит», – пронеслось в голове.

Я закусила губу, и какой-то ребяческий азарт заиграл во мне. Когда-то я спрашивала о родителях каждый день, пыталась залезть в кабинет директора, плакала и просила Айвена требовать вместе со мной. Тогда во мне заглушили это желание, так что я и думать о нём забыла, но всего одна фраза заставила вспомнить. Чёртов Роберт!

Почему-то правдивость слов Роберта ни на секунду не ставилась под сомнение.

Звонок на урок загнал эти странные мысли поглубже в сознание, позволяя практически спокойно подготовить реактивы для опытов, которые нам поручил мистер Фишер. Но Тео заметил мои трясущиеся руки и отнял колбу с кислотой.

– Я не буду спрашивать, что случилось, просто позабочусь о том, чтобы твоя кожа осталась на месте, – улыбнулся он. Я не впервые подумала, что Тео слишком мил для этого мира.

На обед я пришла первой, надеясь встретить Лу и поговорить с ней.

Однако прежде ко мне присоединились Роберт и Лина, весело о чём-то щебеча.

– Робби, кажется, наша Мия чем-то встревожена, – сказала Лина, обнимая парня за шею.

– С чего ты взяла? – поинтересовалась я.

– У тебя на лице всё написано, Кроуфорд, – усмехнулся Роб. – Ты вообще не умеешь скрывать эмоции.

– Мы можем чем-то помочь? – Лина даже не смотрела в мою сторону, она увлечённо накручивала на палец волосы «Робби».

– Нет, – буркнула я, опустив голову. Я чувствовала, что Роберт продолжает смотреть на меня с этой мерзкой ухмылкой.

Лулу и Шрам, таща за собой Кэт, которая отчаянно сопротивлялась попыткам подружиться, ввалились в зал, усадили бедняжку на стул рядом со мной и приказали строго следить, чтобы не сбежала, пока они возьмут себе еду.

– Да от вас никуда не денешься! – вопила Кэт.

За два с половиной месяца пребывания в Каллидиусе она уже смирилась с тем, что противоречить Лулу не то чтобы невозможно, но порой травмоопасно. И, на самом деле, она давно сдалась под этим напором, но природная гордость не позволяла ей просто признать это.

– Сдайся, – шепнула я ей. – Знаешь же, что не отстанет.

– Знаю, – хмыкнула Кэт, – но так я чувствую себя важной персоной, – она подмигнула мне и рассмеялась. Я засмеялась тоже.

Лина продолжала мусолить волосы Роба, который поглаживал её по щеке. Ну до чего же противно.

Айвен прибежал только спустя десять минут, запыхавшийся и с безумно горящими глазами.

– Очень крутая штука? – спросила я.

– Нереально! – воскликнул он. – Нереально крутая штука! Мими, когда-нибудь я объясню тебе всю прелесть программирования.

– Лучше не надо. Я хочу ещё пожить.

Я смотрела на Айвена, восторженно размахивающего руками, и представляла нас сидящими не в огромном зале, а где-то в маленькой уютной кухне за овальным столом. Там пахло бы свежим хлебом и жаренным мясом, заехавший на обед с работы папа, высокий и сильный, в деловой рубашке и брюках, улыбался бы нам, а мама, работающая на дому, суетилась вокруг, стараясь впихнуть в тощего Айва побольше еды. Айвен рассказывал бы про компьютерный клуб, а я – про школьные научные проекты. Родители не понимали бы ни слова, но всё равно гордились нашими успехами.

Айвен был бы очень счастлив в семье. Он был создан, чтобы играть с собакой во дворе, приводить домой друзей-гиков и навязчиво пытаться свести одного из них со мной. Жизнь в приюте ему совсем не подходила. Он казался чужим среди сирот, в сердцах которых всегда недостаёт родительского тепла. Потому что Айв был очень тёплым. Не как палящее солнце, а, скорее, как летний ветер.

– Мария, ты налаживаешь связь с космосом? – добродушно улыбнулся Шрам.

– Не мешай ей, она обдумывает что-то очень важное, – заговорщическим тоном проговорил Роб.

Но к тому моменту я уже всё обдумала.

***

– Зачем нам это? – непонимающе спросил Айвен.

– Часть посвящения, – просто пожал плечами Роберт, облокотившись спиной о мою кровать. – Мы должны знать, с кем имеем дело. Вдруг ваши родители маньяки, и это наследственное?..

– Ерунду не неси, – перебила Лу, сидящая в позе лотоса на своей кровати.

– Все должны знать о своих предках, разве нет? – подал голос лежащий на диване Шрам.

– Слова истинного историка, – хихикнула Лина, пристраивая голову на плече Клайда.

Я сидела на подоконнике и с мольбой глядела на мерящего комнату шагами брата. Он должен был согласиться! В конце концов, это ведь наша история! Наша семья!

– Если мои родители были алкоголиками или наркоманами, я не хотел бы этого знать, – он вдруг посерьёзнел. – Для меня они умерли. И мне не очень интересно, кем они были.

В его словах был смысл. Было бы обидно узнать, что родителей лишили прав, как в случае с Лу. Но они могли погибнуть из-за несчастного случая, как родители Шрама, или из-за болезни, как родители Лины. Всё что угодно могло случиться.

– Но если ты так хочешь выяснить, Мими, то давай.

Я улыбнулась и кинулась на него с объятьями.

– Сегодня после отбоя, – Роб радостно хлопнул в ладоши.

– Кэт, пойдёшь с нами? – предложила Лу.

– Нет, – отрезала девушка, отвернувшись лицом к стене.

Официально в Каллидиусе все ложились спать в десять. На самом же деле, в это время жизнь подростков только начиналась. Мальчики сидели в нашей комнате до двенадцати, а то и дольше. В свете фонарика мы ели чипсы, рассказывали истории, играли в «крокодила» или в «правду или действие». Каждый вечер был наполнен смехом и оставлял воспоминания. Это вовсе не надоедало. Каждый вечер мы проводили так, будто собирались разъехаться на каникулы, а утром собирались в столовой и вспоминали ситуации, которые могли бы стать неловкими, если бы друзья не рассказывали десятки похожих случаев.

Тот вечер был непохож на остальные. В нём совсем не было смеха, зато адреналина – хоть отбавляй. Как обычно, все собрались в нашей комнате, одетые в пижамные брюки и футболки. Лулу достала два фонарика, но мы не собирались садиться в круг на полу. Едва стрелки часов встретились на отметке «двенадцать», Роберт скомандовал подъём, и вся команда бесшумно двинулась по направлению к лестнице.

Ходить по корпусу в одних носках было непривычно, но только так мы могли сохранить тишину. И то ли от прохлады сентябрьской ночи, то ли от парализующего страха быть пойманной, я ёжилась, натягивая рукава свитера, чтобы согреть оледеневшие пальцы. Айвен выглядел спокойным, лишь крепко сжатые кулаки выдавали его волнение. Остальные воспринимали это как обычную прогулку. Заметив мой напуганный взгляд, Лина усмехнулась.

– Ты выглядишь так, будто идёшь на эшафот.

Я заворожённо смотрела на Роберта, возившегося с дверью. Ни за что бы не подумала, что у этих ребят, состоящих в числе лучших учеников, есть набор отмычек. Несколько секунд – и дверь открыта. Роб пропустил всех ребят вперёд. Проходя мимо, я поймала этот хищный взгляд, преследующий меня с момента нашего знакомства.

– Может, хватит?! – не выдержала я. – Тут, как бы, твоя девушка!

– Рано или поздно ты не устоишь, – не спорю, улыбка во весь рот освещала лицо парня, как солнце делает светлее пасмурный день. И, подобно солнцу, эта улыбка ослепляла девушек. Я же предпочитала носить солнцезащитные очки.

Кабинет мистера Картера не отличался современным стилем, но и уютным назвать его язык не поворачивался. Скорее, это была стандартная директорская приёмная. Прямо напротив двери большое окно, скрытое синими жалюзи, большой тёмный деревянный стол посередине, высокие шкафы и стеллажи на противоположных стенах. Обои непонятного оттенка казались голубоватыми в темноте. По бокам от двери висели фотографии членов королевской семьи. Ничего лишнего.

Не сговариваясь, мы разделились на две группы. Мы с Лулу и Айвеном осматривали стеллажи, а Лина с Робом и Шрамом рылись в шкафах. Подсвечивая фонариком, я читала названия на папках. Учебные планы, журналы, снова учебные планы…

– Идите сюда, – позвала Лина. – Вот личные дела, – она стояла у окна, указывая на странное сооружение, целиком состоявшее из выдвижных ящичков.

Не скрывая волнения, я кинулась к ней. Мы просматривали отсеки один за другим, вынимая и возвращая на место папки, расставленные абсолютно беспорядочно. Странно увидеть такое пренебрежительное отношение к документам в месте, которое кажется образцом стабильности и систематичности.

– Они вообще слышали слово «сортировка»? – вздохнул Шрам.

Мы копались в папках, не находя ничего кроме незнакомых имён и пыли, как вдруг Роберт издал победный клич. Немного громче, чем следовало бы.

– Извините, – шепнул он, – но я нашёл документы Ромео.

Айвен резко выдернул папку и тупо уставился на неё. Он не решался открыть правду о себе.

Вдруг в коридоре послышались шаги, а через мгновение дверь скрипнула. Все застыли на месте и, кажется, даже задержали дыхание. У меня вся жизнь пролетела перед глазами, когда я представила лицо директора и его жены в свете жёлтых ламп. В голову сразу полезли мысли о том, что скоро я вновь увижусь с Лорой, потому что нас к чертям собачьим выкинут из Каллидиуса.

Однако свет не включился, а в кабинет не ввалилась, а скорее тихо проскользнула девушка.

– Кэт… – с облегчением прошептала Лулу.

– Да чёрт с вами, я не могла пропустить приключение! – в темноте её лица почти не было видно, но я слышала улыбку в её голосе.

– Тебя никто не видел?

Девушка помотала головой, пучок её красных волос забавно зашатался.

Я оглянулась и увидела Айвена, обессилено присевшего на край стола. Он явно заглянул в документы, пока мы отвлеклись на Кэтрин.

– Что там? – осторожно поинтересовалась Лулу.

– Ничего, – он зажмурился и крепко сжал папку. – Нет, давайте… Давайте просто найдём… Папку Марии…

Он не захотел говорить им. Он не сказал даже мне. Все тревожно переглянулись, но что-то в позе, голосе, лице Айва заставляли нас молчать. Никто не решился спросить, в чём дело. Ребята вернулись к поискам, а я подошла к брату.

– Что там такое? – прошептала ему на ухо так тихо, что сама себя едва услышала.

– Потом, – одними губами ответил он.

Тревожность накрыла с головой, а мысль о том, что знать правду нам незачем, вдруг показалась правильной. Нет, всё не могло быть так плохо. Айвен редко не мог взять себя в руки, но в тот момент выглядел таким потерянным, что хотелось обнять и пожалеть его, как ребёнка, разбившего коленку.

Мои документы нашёл Шрам. Он осторожно протянул мне папку, и все смотрели так, словно ждали, что я сяду рядом с Айвеном. Они думали, что информация о нас одинакова.

С тяжестью на сердце я раскрыла своё личное дело и стала внимательно изучать каждую строку.

Фотография, имя, дата рождения, место рождения, полное свидетельство о рождении… Там были ответы на все вопросы, как если бы записывали под диктовку моей матери. «Родительская» графа гласила «смотри на обороте», а сведения о поступившем ребёнке следующие:

«04.11.2000. Оформлен отказ».