Читать книгу Исследования семьи: основные понятия - Джейн Маккарти - Страница 5

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Бабушки и дедушки, или прародители, – это термин, обозначающий родителей матери или отца конкретного человека. Он связан с отношениями в семьях, включающих в себя три поколения.

ДИСКУССИЯ

Увеличение продолжительности жизни в богатых странах Европы и Нового Света означает, что у детей теперь могут быть живые бабушки и дедушки и в их взрослой жизни, хотя уменьшение размеров семьи означает, что бабушки и дедушки, вероятно, будут иметь меньше внуков [Casper, Bianchi, 2002; Dench, Ogg, 2002]. Эта ситуация часто описывается с помощью термина «вертикальная семья» (bean pole family)[1], т. е. многопоколенная семья с небольшим числом членов в каждом из поколений. О прародителях редко говорится в книгах по семейным исследованиям, хотя эта тема имеет прямое отношение к вопросам семейной родословной и представлениям о природе семейных отношений и родства как в конкретных семьях, так и обществе в целом. Тем не менее форма и качество отношений между бабушками, дедушками и внуками привлекает внимание исследователей, особенно в США.

В современном контексте большая часть эмпирических исследований была связана с объемом ухода за детьми и финансовой поддержки, обеспечиваемых бабушками и дедушками, либо, наоборот, с временными и финансовыми затратами на уход за ними самими. Главная особенность этой поддержки состоит в том, что, хотя некоторые бабушки и дедушки неохотно берут на себя эти заботы, или же не в состоянии связывать себя ими из-за своих обязанностей на работе, большинство прародителей рассматривают материальную и физическую помощь в уходе за внуками как часть своих отношений и эмоциональной связи со своими детьми (родителями своих внуков) и собственно с внуками, а не как одолжение, которое впоследствии должно быть возмещено [Ferguson et al., 2004]. Это говорит о наличии скорее альтруистических обязательств, которые передаются в семьях между поколениями по нисходящей линии, нежели делового взаимодействия. Действительно, миссия бабушек и дедушек подпадает под описание Финчем [Finch, 1989] родственных отношений как асимметричных, в которых чувство любви и привязанности распространяется между поколениями сильнее по нисходящей линии, нежели восходящей.

Исследования в разных культурных контекстах последовательно показывают, что отношения внуков с бабушками и дедушками с возрастом меняются [Van Der Geest, 2004]. В обществах Европы и Нового Света уменьшение контактов с течением времени объясняется растущей независимостью детей от родительской семьи и ее влияния. В других культурных контекстах, таких как Африка, где детство понимается по-другому, изменение этих отношений можно рассматривать в рамках системы, которая поддерживает разное прошлое и будущее при наличии общего настоящего. Процесс старения самих бабушек и дедушек и социальный статус пожилых людей в обществе в целом также, вероятно, имеет значение. В контексте обществ Европы и Нового Света некоторые полагают, что старение и взросление с обеих сторон не обязательно означает, что прародители и внуки будут чувствовать меньшую эмоциональную близость [Ross et al., 2006], в то время как в Гане, например, наоборот, утверждается, что публичная демонстрация уважения к бабушке и дедушке остается обязательной, даже когда эмоциональное содержание отношений, судя по всему, обедняется [Van Der Geest, 2004].

Плотность связей между бабушками и дедушками и их взрослыми детьми часто считают главным фактором, определяющим качество отношений между прародителями и внуками, подчеркивая, что отношения между тремя поколениями опосредованы или вытекают из детско-родительских отношений. Действительно, исследование молодых белых матерей рабочего класса указывает на то, что отношения с их собственными матерями тесно связаны с тем, насколько они считают сами себя заботливыми и умелыми [Duncan et al., 2010]. Изучение практик прародителей после развода их детей, ориентированное на определение количества и качества контактов между бабушками, дедушками и внуками, как правило, показывает, что они во многом продолжают или даже усиливают те отношения с внуками, которые имели место до распада семьи.

Другие важные направления исследований прародительства связаны с полом и родословной (линией родства). Иерархия прародительства была изучена исследователями в контекстах Европы и Нового Света, в результате чего бабушки и дедушки были «ранжированы» по полу и статусу в зависимости от количества и степени близости контактов со своими внуками (пол внуков, однако, при этом не учитывался). В этой иерархии бабушки ранжируются более высоко, чем дедушки, поскольку имеют большую связь со своими внуками, наряду с отмеченной матрифокальной тенденцией, поскольку бабушки по материнской линии принимают более активное участие в уходе за внуками. Таким образом, во главе рейтинга оказываются именно бабушки по материнской, а не по отцовской линии. Родословная и гендерная иерархии объясняются по-разному – либо как вытекающие из отношений бабушек как мам со своими дочерями [Aldous, 1995], либо как связанные с инвестициями в тех потомков, в происхождении которых они генетически более уверены [Laham et al., 2005]. Однако приоритет дедов по отцовской линии, отмечаемый в некоторых культурных контекстах, ставит под сомнение такие грандиозные обобщения [Szinovacz, 1998].

Матрилинейная иерархия также применима и к приемным дедушкам и бабушкам, при этом приемные дедушки оказываются более вовлеченными в отношения с внуками, чем приемные бабушки, поскольку сохраняют связь с родной бабушкой своих приемных внуков [Dench, Ogg, 2002]. Помимо того что прародители в целом могут стать мостом к прошлому в качестве источников семейной истории и наследия [Ross et al., 2006], бабушки также участвуют в домашней жизни своих внуков, а дедушки больше занимаются их физической активностью и появляются с ними в публичной сфере. Эти выводы в основном содержатся в исследованиях прародителей Европы и Нового Света. В отличие от них, в патрифокальных семьях и обществах существуют определенные ограничения в доступе к внукам бабушек и дедушек по материнской линии, хотя иерархии прародительства в этих контекстах специально не исследовались [Szinovacz, 1998].

Другие исследования посвящены составлению типологий и классификаций стилей воспитания внуков – часто они проводятся в рамках психологии детского развития [Ferguson et al., 2004]. В них обычно выясняется степень близости или дистантности отношений, их активная или пассивная природа, а также кто находится в центре внимания. Термины, используемые в этих типологиях и классификациях, могут нести в себе неявные оценки («удаленные» и «пассивные» в сравнении с «сопереживающими» и «поддерживающими») и включают оценочные суждения со стороны предлагающих их исследователей. Они могут также быть в значительной степени основаны на понимании того, кто играет доминирующую и властную роль в обществе, и тем самым маргинализируют или проблематизируют практики прародительства этнических меньшинств и/или рабочего класса, игнорируя стили прародительства, принятые в других культурах [Szinovacz, 1998].

Некоторые исследователи также определили общие нормы или руководящие принципы практик прародительства. К ним относятся обязательства «присутствия» в своей семье, а также требования справедливо обходиться с внуками и стараться никого из них не выделять [Ferguson et al., 2004]. Применительно к нуклеарной семье выделяется также норма автономии и приватности, что означает для дедушек и бабушек необходимость придерживаться тонкого баланса между обеспечением поддержки и помощи, с одной стороны, и соблюдением неявных правил невмешательства, с другой [Ross et al., 2006].

Важно отметить, однако, что такие нормы культурно специфичны и, таким образом, варьируются в обществе во времени, а также в зависимости от принадлежности к социальному классу, определенному этносу и т. д. [Casper, Bianchi, 2002], а также в зависимости от принятых в разных обществах моделей родственных отношений. Исследование практик прародительства в рабочем классе (Великобритания) или у «синих воротничков» (США) после Второй мировой войны показывает, что общепринятой практикой было интенсивное участие, а не соблюдение дистанции, несмотря на мнение некоторых исследователей о том, что здесь играет роль синдром старшего поколения, благодаря которому участие бабушек и дедушек в жизни семьи инфантилизирует уже взрослых родителей [Szinovacz, 1998]. Небольшое количество американских исследований афрокарибских бабушек и дедушек, например, также свидетельствуют о том, что они часто практикуют более авторитарные, подобные детско-родительским, отношения со своими внуками, чем доминирующее белое большинство. Бабушки и дедушки, принадлежащие к этническим меньшинствам, могут также считать себя ответственными за передачу религиозных и культурных традиций и ритуалов, в то время как их внуки, как отмечалось ранее, проявляют к ним демонстративное уважение [Ross et al., 2006].

Помимо фокуса на исследовании собственно бабушек и дедушек, некоторое внимание также было уделено отношениям внуков с прародителями, с акцентом именно на внуках. Большая часть этих работ выдержана в той же логике, что и исследования прародителей, в частности, изучалось влияние статуса родства и гендерной принадлежности на количество контактов с бабушками и дедушками в обществах Европы и Нового Света. Тем не менее наряду с интересом к детям в качестве социальных агентов в обществе в целом и в семьях в частности начинает уделяться внимание тому, как сами дети и молодые люди понимают важность и качество своих отношений с бабушками и дедушками и взаимно обязывающую природу их ухода и поддержки [Ibid.].

Правовой статус бабушек и дедушек также привлекает внимание. Существует некоторое разнообразие в том, какие именно установленные законом права и обязанности имеют бабушки и дедушки по отношению к своим внукам в разных системах семейного права [Ferguson et al., 2004]. Согласно судебной практике европейских и американских институтов, даже если бабушки и дедушки имеют право на доступ к внукам, оно всегда будет оцениваться с точки зрения преобладающих интересов благополучия ребенка, которое рассматривается строго в рамках модели нуклеарной семьи, под родительским контролем. В отличие от потенциально более широкого понимания семьи в юрисдикции, скажем, Южной Африки и Македонии, бабушки и дедушки Европы и Нового Света мыслятся в рамках модели расширенной семьи, которая рассматривает их, в первую очередь, с точки зрения практического ресурса и вклада в социализацию детей; при этом только детско-родительские отношения, составляющие ядро семьи, специально поддерживаются и привилегируются. Доминирующая социальная норма невмешательства со стороны бабушек и дедушек в этих национальных государствах означает, что им вряд ли будут предоставлены возможности общения с внуками, если родители сочтут, что это не в интересах ребенка.

РЕЗЮМЕ

Исследования прародительства зависят как от обществ, в которых они проводятся, так и от форм самого прародительства. В контексте Европы и Нового Света исследования прародительства делают акцент на обязательствах между поколениями, центральной роли детско-родительских отношений и влиянии линий родства и пола. Ученые выделяют различные стили осуществления прародительских практик, и неявные нормы формируют не только восприятие ролей бабушек и дедушек в самих семьях, но и их правовой статус в социальных институтах Европы и Нового Света. Родственные структуры, стили и нормы прародительства различаются между культурами, а также в разные времена.

ДОПОЛНИТЕЛЬНОЕ ЧТЕНИЕ

Каспер и Бьянки [Casper, Bianchi, 2002] предлагают обсуждение феномена прародительства в США; Фергюсон и его соавторы [Ferguson et al., 2004] – обзор прародительства в Европе и Новом Свете в целом. Жиновач [Szinovacz, 1998] рассказывает о конкретном исследовании прародительства. Специальный выпуск журнала «Africa» (Africa. 2004. Vol. 74. No. 1) посвящен отношениям дедушек, бабушек и внуков в разных африканских странах.

Связанные понятия: Забота; Родство; Социальные различия; Социализация.