Читать книгу ВОСЕМЬ ВИНОГРАДНЫХ КОСТОЧЕК. Детектив о черной магии - Дмитрий Вагнер - Страница 24
ЧАСТЬ I
Глава 14
ОглавлениеВ ту самую секунду, когда Эмосу Андервуду, начальнику уголовной полиции города Нуабель снился кошмар, Марк Лавров, профессор изобразительных искусств ГГИ – городского гуманитарного института – города Нуабель, выключил монитор настольного компьютера и сняв очки, потер уставшие глаза.
«Надо же», подумал он, «третий час ночи, а сна ни в одном глазу».
Он с удовольствием услышал звуки возни из кухни с первого этажа, где жена поставила чайник на плиту. Она хлопала дверцей холодильника и звенела столовыми приборами.
Меньше всего ему хотелось спать, словно бы оставалось дело, требующее завершения.
Может быть непроизнесенные слова.
Необычная бодрость напомнила о далеких годах молодости, когда вот так он чувствовал себя каждую ночь. Студентом в общежитии кампуса темное время суток он любил больше всего, за тишину, за бесконечные разговоры обо всем на свете, когда они по нескольку человек собирались в комнате, гуляли по ночному городу, хулиганили и бегали от полиции.
Какие были времена…
Но, когда тебе шестьдесят, такой подъем настроения – большая роскошь, и к тому же кратковременная. Через тридцать-сорок минут, не больше, резко наступит сонливость, мысли загустеют, желания и планы растворятся во тьме, как грозди салюта.
Деревянные ступеньки поскрипывали под ногами. Он не стал включать свет на лестнице, спускался наощупь, мимо висящих на стене оригиналов Игаль Озери, Родни Метьюза и Нестора Каннаваро – карандашных рисунков, не оставлявших шанса фотографиям самого высоого разрешения. Он скользил рукой по шероховатым, лакированным перилам, пока не дошел до площадки, где лестница делала поворот на девяносто градусов и куда доставал теплый свет из столовой.
Марк неслышно приблизился, хотя помнил – она знает, что он стоит и смотрит, как она делает для них бутерброды.
Аромат поджаренных в тостере хлебцев уже достиг носа. Но запах этот волновал профессора в меньшей степени, нежели сама стряпуха.
Двадцать безоблачных лет, как они встретились и он никак не мог на нее насмотреться и ровно столько же, начиная с первых дней совместной жизни, все не мог понять, почему жизнь стала похожа на белую шелковую простыню без пятен и складок.
Ее звали Елена. С самого начала и навсегда он влюбился в эти запредельно длинные ноги, и узкие крепкие бедра, затянутые в облегающие вельветовые джинсы. Тогда они были молоды, но даже его, тридцати летнего кандидата наук, поглощенного мыслями о диссертации, ничто не могло заставить отвести взгляда, когда она шла, высокая и тонкая по университетскому коридору заполненному людьми.
Но главная и самая чудесная правда о ней заключалась в том, что…
– Пупсик, а ты не устал там стоять?
Она помахала в воздухе ножом, в руке, изящной и ухоженной, какая может быть только у двадцатилетней девочки. Потому что…
– Прости. – сказал он и подошел ближе. – Мне показалось, что я ослеп. Как обычно. Мне трудно поверить в то, что я вижу.
«Трудно поверить, что тебе 40, радость моя», подумал он, «но жаловаться здесь не на что».
– Не бойся, я настоящая.
– К нам скоро приедет молодой человек, – сказал он.
– Откуда?
– Известно откуда, – Марк усмехнулся, – Из большого города. Молодым людям из больших городов нравятся такие как наш, там где чисто, тихо и много зелени.
Она отложила нож и повернувшись к нему, поцеловала.
– Великолепно. – сказала она. – Наконец-то. Свежая кровь.
– Да, любовь моя. Именно так.