Читать книгу Хозяин леса - Дориан Этвуд - Страница 14

– Варлок, неужели ты не видишь, какую змею взял под опеку? Открой глаза, прошу тебя, это же безумие!

Бледный человек в упор смотрел на Хозяина леса, чуть прищурив голубые глаза. Желваки на скулах подрагивали и перекатывались под лишённой загара кожей, шрам, рассекающий губы, будто бы стал ярче, пылая на лице Рейвена кривым пятном. Хозяин молчал. Миска перед ним давно опустела, и теперь он, не отвлекаемый ничем, смотрел своими чёрными пустыми глазницами на бледного человека. Рейвен злился всё больше, его безмерно раздражало это спокойствие.

Резким движением он ударил по столешнице ладонями, и дерево ответило ему глухим хлопком, голос его дрогнул, когда Рейвен вновь заговорил:

– Человеку не место в нашем мире! Слышишь? Как ты мог так беспечно забыть всю ту боль, которую её предки причинили тебе, Варлок? – Хозяин не ответил и на этот раз, лицо Рейвена постепенно начало приобретать странный розоватый оттенок. Он тихо усмехнулся, покачав головой. – Молчишь… Как же коротка память лесного короля.

Варлок, как называл его бледный человек, неторопливо поднялся, упираясь левой рукой в край стола, мягко сжимая древесину длинными когтистыми пальцами. Он не проронил ни слова, не издал ни вздоха, лишь едва слышно зашуршали шкуры и ткань юбки, пока он вставал. Расправив плечи, Хозяин посмотрел в сторону Рейвена глазницами черепа. Рейвен внимательно всмотрелся в старую выбеленную кость, бегая взглядом по крошечным трещинам и вмятинам, и язык отказался слушаться, чтобы сказать ему хоть что-нибудь ещё.

Хозяин так и не опустил череп до конца, и Рейвен мог видеть его изуродованный тёмным пятном и шрамами подбородок, губы, не дрогнувшие ни на миг, расслабленные и не сжатые в тонкую нить, подобно губам самого Рейвена. Ни один мускул на нижней части этого загорелого лица не дрогнул. Будто каменным изваянием был сейчас Варлок в глазах бледного человека.

Так они и стояли, смотря друг на друга, один – боясь говорить, другой – не желая нарушать молчание. На мгновение Рейвену почудилось, что Хозяин всё же ответит ему и начнёт разговор, но этого не произошло. Лесной господин не двигался и всё наблюдал за молодым человеком, ничего больше не предпринимая. Рейвен ощутил, как по позвоночнику проползает волна беспокойного холода, как если бы его кожи кто-то коснулся ледяной рукой, но вида не подал, криво усмехнулся.

Слова сами пришли на ум, не желая медлить, бледный человек пробормотал:

– Она не заменит тебе то, что ты утратил, Варлок… – Голос дрогнул, но Рейвен быстро сумел вернуть себе нотки пренебрежения: – Если люди снова пойдут на тебя войной, знай – я не стану тебе помогать. Не стану, слышишь? И пусть всё покатится, как валун с горы, а я уйду.

Губы Варлока легко дрогнули и растянулись в ласковой улыбке. Рейвен отступил на шаг, потом ещё и ещё, удивлённый и обезоруженный. Хозяин медленно прошёл мимо него, тяжёлая накидка покачивалась в такт шагам, и скрылся в коридоре, покинув поварню. Рейвен несколько раз растерянно поморгал, смотря ему вслед и пытаясь осознать, что же он сказал забавного. Ответить было некому на этот вопрос, поэтому бледный человек лишь рвано выдохнул, недовольно засопев, и на несколько бесконечно долгих мгновений замер, будто чего-то выжидая.

Он видел, как за окном, в которое можно посмотреть даже из поварни, мелькнула тень лесного короля, и только после этого решился выйти следом. В голове зашумело, когда Рейвен сделал несколько торопливых шагов по коридору, и ему пришлось замедлиться, чтобы перетерпеть неприятные ощущения. Негодование и непонимание практически душили его, но, как он знал, прекословить Хозяину бесполезно. Он послушает, и всё же если решил – не отговорить. Во всяком случае, у Рейвена над ним такой власти не было.

Выйдя в просторную залу, Рейвен остановился напротив дверей, ведущих в их убежище, и нахмурился, перебирая в голове решения одно за другим. На сегодня он закончил почти все свои обязанности, теперь можно было отдохнуть и просто провести время наедине со своими мыслями, но стоит ли?

Огромное треснувшее зеркало, от которого давно отвалились почти все куски, смотрело на него его же глазами, покрытыми пылью. Рейвен приблизился к нему и мягко оттянул рваную зелёную портьеру, прикрывающую левую часть отражения, обнаружив себя без части лица. Криво улыбнувшись, он с тоской провёл по уцелевшему куску зеркала ладонью, вытирая пыль, и обвёл взглядом увиденное. Почему-то ему вдруг вспомнилось то ощущение отверженности и незавершённости, которое он испытывал в детстве до встречи с Варлоком. Будто части твоей души и твоего тела треснули, лопнули и разлетелись по сторонам света, оставив лишь то немногое, что должно теперь составлять твоё естество.

Девочка, которую он привёл… несчастна. Рейвен увидел это в её глазах. Она смотрела так, как когда-то смотрел он: с вызовом, болью и обидой. Со страхом. Будто бы в этот момент рушится вся её жизнь, словно никогда не будет больше ничего, что сможет спасти её от полного уничтожения обстоятельствами. Маленькая брошенная девочка, потерявшая дом.

Рейвен коснулся треснувшего лба отражения и угрюмо сжал губы.

Варлок спас ей жизнь, как когда-то спас и его. Но разве эта девочка, маленькая избалованная принцесса, может быть полезна? Рейвен прекрасно понимал, что она ничего не умеет и к труду вряд ли приучена, так неужели Хозяин спас её просто из чувства милосердия? Всю свою жизнь Рейвен наблюдал за тем, каков его Господин, но эта девочка враз изменила всё, что он строил в своём сознании. Она просто появилась в нужном месте и вдруг оказалась здесь, в замке.

Отражение нахмурилось, сдвинув единственную бровь к переносице, и Рейвену пришлось отвернуться. Эта недосказанность и двойственность не давала ему покоя. Нервно поправив прядь волос, упавшую на лицо, он коснулся кончиками пальцев левого уха и скрипнул зубами: остроконечное, будто высеченное из дерева, оно почти не проглядывало сквозь чёрно-смоляные волосы, и ему было спокойнее от этого.

Варлок взял его под опеку, зная, что Рейвен не человек. Но иногда, лишь изредка, сам Рейвен проклинал себя за это. От людей его отделяли лишь эти острые уши, а от лесного народа – человеческая внешность, и в глубине души он не мог смириться со своей природой. Теперь же эта девочка, Анна, оказалась на его месте – брошенная, отчаявшаяся и напуганная, она больше не принадлежала людскому королевству, но и для леса она останется чужой. Дитя в лапах Судьбы, безжалостной и несправедливой.

– Какую рану ты открыл в моей душе, жестокий господин, – пробормотал он, на секунду прикрыв глаза. Сердце пропустило болезненный удар и будто бы сжалось, как птица в позолоченной клетке.

Когда он снова бросил взгляд на отражение, у его изувеченного двойника по щеке катилась слеза. Яростно вытерев её рукавом рубахи, Рейвен подошёл к большому потрёпанному пуфу, на котором небрежно лежал его меховой жилет, а рядом стояли сапоги. Натянув жилет и обувшись, он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу и выгоняя из головы последние тоскливые мысли, и только после уверенно направился к дверям.

Анна видела, как тяжёлые двери приоткрылись, а после из замка вышел бледный человек. Он глубоко вдохнул морозный воздух, потом неторопливо выдохнул облако пара, потянулся и, потоптав снег, пошёл в сторону замёрзшего озера, которое девочка с трудом различала среди чёрных стволов деревьев и белых заносов.

Она проводила Рейвена взглядом, выражающим бесконечную грусть, и только после этого отвернулась от окна и опустилась на кровать. Анна ощущала себя пленницей, но была рада, что её никто не трогает. Ей бы не хотелось столкнуться лицом к лицу с Чудовищем, но пока этого не произойдёт, она надеялась, что её больше ничто не потревожит.

Перед глазами воскрес его образ, такой яркий и плотный, что девочка отшатнулась, ударившись спиной об одну из коряг, опутавших кровать. Видение исчезло так же быстро, как появилось, и она вскоре успокоилась, даже нервно посмеявшись над собой.

Спина заныла от удара, и Анна невольно обернулась, чтобы посмотреть на причину боли. Почему-то раньше она не замечала, что всё её ложе состоит из переплетённых ветвей, будто кровать вросла в пол комнаты, но теперь принцесса ясно это осознала. Коряги за много лет превратились в причудливый узор, образуя собой спинку и небольшую стенку, и Анна почему-то удивилась этому.

Ей вспомнились кровати, бывшие в замке отца: большие, аккуратно вырезанные из добротной древесины, на них – дорогие красивые покрывала с вышивкой и мягкие подушки, иногда – шкуры. Здесь же кроватью ей служило странного вида дерево, широкое и кривое, вместо перины – мох, подушки и покрывала заменили собой шкуры животных. Анна несколько растерянно и угрюмо потрогала мех под собой и почему-то с горькой усмешкой подумала, что даже лесной король легко может причинить вред тем, о ком должен заботиться.

Ей стало невыносимо душно от осознания, что всё её богатство и счастье осталось в прошлом. Ни семьи, ни слуг, ни дома.

Анна снова посмотрела в окно и увидела, как Рейвен небрежно упал в снег, утонув в нём в забавном положении. Должно быть, подумала девочка, его тонкие штаны сразу же промокли, но Рейвена это, похоже, ни капли не смутило. Он дотянулся до ветки растущего рядом дерева рябины и сорвал с неё сухие красные ягодки. Анна, сама того не осознавая, наблюдала за ним с интересом, забыв вдруг о своей печали, как обычно об этом забывают дети в попытке отстраниться от боли.

Бледный человек сложил ягоды на ладони и чуть вытянул руку вперёд. Два особенно толстых снегиря спорхнули с верхушки дерева и уселись на его пальцы, подталкивая друг друга в борьбе за еду. Рейвен улыбался, рассматривая их и слушая недовольное щебетание. Анна прижалась к стеклу, уткнувшись в него лбом, и очарованно смотрела, как маленькие птицы деловито перепихиваются на бледной руке и торопливо склёвывают ягоды рябины. Ей не стало лучше от этого забавного зрелища, тоска не исчезла, но лишь отступила в тень. Впрочем, в глубине детской души начал зарождаться странный огонёк тепла, хотя Анна ещё не поняла этого.

Рейвен проводил упорхнувших птиц взглядом голубых глаз и, подняв голову, вдруг посмотрел в сторону окна, где за ним наблюдала Анна. Девочка испуганно замерла, ощущая, как приливает к лицу кровь и оно стремительно краснеет, и оказалась не в силах пошевелиться под пристальным взором.

И вдруг, вопреки всем её страхам, бледный человек улыбнулся. Улыбка его вышла натянутой и кривой, совсем не такой тёплой и искренней, какой она была мгновение назад, но этого хватило, чтобы испуг Анны потух, как свеча на ветру. Но вот Рейвен встал и отвернулся от неё, отряхиваясь от снега, и Анна больше не могла видеть его лицо, однако перед глазами всё равно скользил размытый образ со странной улыбкой.

Когда из-за деревьев показался Хозяин леса, Анна не выдержала и упала на кровать, зажмурившись и изо всех сил стараясь провалиться в сон. Удалось ей это довольно быстро, и вскоре девочка спала, свернувшись в небольшой клубок и обняв свои ноги руками. Её грязная шуба висела на одной из коряг кровати, а за окном светило яркое зимнее солнце, чьи лучи нежно падали на лицо принцессы.