Читать книгу Хозяин леса - Дориан Этвуд - Страница 4

Король Генрих стоял у окна, мрачно разглядывая заснеженные окрестности замка, и нервно теребил край тяжёлой мантии, как бывало всегда, когда его пробирала злоба. Сегодня это чувство не покидало его с самого утра, и теперь оно росло и крепчало. Когда-то, вспомнил король, ему уже приходилось прогибаться под его тяжестью. Примерно девять лет назад, если память не начала подводить иссыхающий разум.

Двери в его покои отворились без стука, свойственного всем обитателям замка. Всем, кроме одного, самого бесцеремонного, но самого дорогого. Король не обернулся, хмуро наблюдая за падающим за окном снегом. Похоже, погода неумолимо портилась.

– Отец, ты искал меня? – Голос прозвучал невинно, будто за его дочерью не было никакой вины, и Генрих скрипнул зубами, стараясь удержать кипящую ярость.

– Да, Анна, искал. – Король сглотнул вязкую слюну, прикрыл воспалённые от бессонницы глаза. – Где ты была, дитя моё?

– Я гуляла. – Девочка пожала плечами и прошла в покои, закрыв за собой дверь. Она так и не переоделась, на мехе её шубы блестели капельки воды, грязные сапоги оставляли размытые следы на полу. – Мне надоело сидеть в этом сыром и тусклом замке, здесь даже поиграть не с кем. – И Анна топнула ногой в качестве неоспоримого аргумента.

– Я видел, как ты и Седрик возвращались со стороны леса, Анна.

– Говорю ведь, отец, я гуляла, а Седрик нашёл меня и заставил пойти домой.

Он начинал терять терпение, которым и без того никогда не отличался.

– Анна, – раздражённо сказал он, снова начиная теребить край тяжёлой мантии пальцами, – ты знаешь не хуже меня, что подходить к Тёмному лесу запрещено. Там опасно.

– Но люди из деревни подходят, ничего с ними не случается, – возразила Анна, скрестив руки на груди. С шубы упало несколько капелек воды. – Они там охотятся, а я из-за них сегодня чуть не умерла. Между прочим.

– К этому лесу не приблизится ни один разумный человек в моём королевстве, понятно? Ни один. – Принцесса с неудовольствием отметила, что Генрих не обратил внимания на её последнюю фразу. Король продолжал: – То, что там живёт, погубит любого, кто осмелится пересечь черту.

– Ты про лесного духа? – С интересом спросила девочка.

Лицо его покраснело, дёрнулись губы, искривляясь и тут же сжимаясь. Собравшись с силами, Генрих пробормотал, стараясь добавить уверенности своему голосу:

– Такие чудовища живут лишь в книгах, дитя моё. Но в лесу и без детских сказок хватает опасностей: волки, медведи, хищные птицы… Не подходи к этому месту, я запрещаю тебе.

Анна надула губы, сверля спину отца тяжёлым взглядом исподлобья.

– Но я хочу туда ходить!

– Дочка, – король сдвинул брови к переносице, нахмурился сильнее, став похожим лицом на медведя. Выдохнул, помолчав немного, потом вновь заговорил, сгибаясь от тяжести своих слов: – Ты принцесса. У тебя есть обязанности, которые каждая принцесса выполняет беспрекословно. А когда ты уходишь куда-то, прошу тебя, бери с собой стражу. Ты подумала, чем могут закончиться твои прогулки, если рядом не будет тех, кто сможет помочь?

Девочка недовольно скривила рот. Ей не нравилось, когда ей дают наставления, она считала всё это скучной глупостью, не стоящей внимания. Генрих посмотрел на её едва различимое отражение в стекле, но промолчал, ожидая ответа. Анна какое-то время продолжала разглядывать его спину, но укол негодования оказался сильнее и она выпалила:

– Тогда я не хочу быть принцессой… И твоей дочерью тоже быть не хочу, раз ты думаешь, что держать меня в замке – священный долг. Как будто я не смогу постоять за себя без слуг и стражи. Я устала сидеть в клетке и смотреть на то, как живут другие. Я хочу жить сама, а здесь никакой жизни мне не будет!

Генрих резко обернулся, уязвлённый, задетый за живое. Дочь стояла перед ним, подняв голову, приняв воинственную позу, её глаза встретились с его озлобленным взглядом. Он возвышался над девочкой, как возвышается огромная скала над морем, бушующим, но не способным сдвинуть её с места. Говоривший обычно тихо, но внятно, король вдруг повысил голос:

– Так ты не хочешь быть королевской дочерью? Вот как? Так иди к служанке и посмотри, как хорошо ей живётся среди сажи и нестиранного исподнего. А потом отправляйся в наши деревни и погляди, как голодают и умирают среди отбросов люди королевства! – Он выплёвывал слова вместе с капельками слюны, глаза его расширились, покрасневшие от лопнувших сосудов, и, не мигая, смотрели на Анну. Девочка, не ожидавшая, что на неё поднимут голос, невольно сжалась, теряя свой вызывающий вид. – У тебя есть обязанности, ты будешь их выполнять или я вышвырну тебя на улицу, Анна! Не хочешь жить в клетке – станешь вольной птицей!

Принцесса сдержала всхлип, рвущийся из горла, выпрямилась, стараясь выглядеть грозно, и воскликнула в ответ, сжимая ладони в кулаки:

– Ты никогда меня не любил! Только мою маму, но не меня!

И прежде чем король успел что-либо сказать, она метнулась к двери и выскользнула из комнаты. Потрясённый, Генрих стоял, чуть согнувшись, и смотрел на дверь испуганным взглядом. На секунду он стал вдруг похож на ребёнка, которому сказали нечто по-настоящему ужасное. Король не думал ссориться с дочерью, горячо любимой и к тому же единственной, но озлобленные слова сами срывались с его губ. Генрих хотел исправить ошибку, догнать Анну и успокоить её. И своё больное разбитое сердце, ведь девочка всё больше лицом напоминала мать, его прекрасную Ситлин.

Он медленно выпрямился, тяжело расправляя плечи, и двинулся к двери, всё больше погружаясь в свои мысли. Почему-то ему вспомнилось детство. Его воспитывал дед, человек необычайно суровый, чьи корни северянина, прочно укрепившиеся в их роду много веков назад, давали о себе знать время от времени. Вильгельм Свирепый, так его прозвали за глаза в народе, потому как нрав его был поистине непредсказуем, а в пылу битвы правитель вклинивался в самое пекло, во всём был строг с внуком. Маленький Генрих рано потерял отца, его убили на чужой земле, сожгли тело и прах развеяли над морем, поэтому дед, ожесточённый смертью сына, решил во что бы то ни стало вырастить маленького наследника непобедимым воином.

Генрих помнил, как старый правитель, в редкие вечера сидевший у камина и пьющий эль из огромной деревянной кружки, говорил ему, едва слышно гнусавя из-за когда-то сломанного носа:

– Ваше Величество, простите, я опоздал.

Нет, старый Вильгельм говорил совсем не это… Его сухие обветренные губы произносили:

– Ваше Величество?

Образ деда постепенно расплывался, Генрих потерялся в мыслях. Что же говорил его предок? Что-то захватывающее, наставляющее, заставившее его на долгие годы запомнить это. Что-то вроде:

– Господин, Вам нехорошо? Вы побледнели.

Бессмыслица какая-то.

Король сморгнул пелену воспоминаний, покачнулся, чувствуя вновь накатившую тяжёлой волной усталость. Подняв мутный взгляд, он посмотрел перед собой и наконец понял, что мешало ему повторить слова деда, старого Вильгельма Свирепого. Придворный маг, Седрик, верный друг и советник, обеспокоенно рассматривал короля, недовольно хмурясь. Генрих издал тяжкий вздох, отвернулся, покачиваясь, направляясь к массивному трону. Маг остался стоять на месте, сверля спину монарха пронзительным взглядом серых глаз.

Правитель опустился на трон, закрыл лицо рукой, слабо проговорив:

– Я не слышал, как ты вошёл, Седрик.

– Ваше Величество, что с Вами? – Мужчина осторожно приблизился, крадучись, как ступает в сухой траве хищный зверь, боясь спугнуть добычу. – Вы бледны, сам Мортур4 не мог бы похвастаться такой бледностью.

– Я устал, мой друг, – пробормотал Генрих, смотря на мага сквозь пальцы. Его губы с трудом шевелились, отказываясь повиноваться. – Устал, – повторил король, будто собеседник плохо его расслышал.

– Вас расстроила Анна, господин?

– Иногда мне кажется, что она совсем не моя дочь и её мне подкинули тролли из проклятого леса…

Седрик чуть улыбнулся, покачав головой. Подойдя к королю, положил ладонь на его руку, звеня браслетами, и сказал успокаивающе:

– Ваше Величество, эта девочка истинно Ваше дитя. – Генрих недоверчиво посмотрел на мага, хмур рыжеватые брови.

– Моё дитя? У нас в роду никогда не было настолько несносных детей.

– Неужели? – Мужчина рассмеялся, по-доброму щурясь. – А мне кажется, Анна пошла как раз в Вас и в Ваших предков. Разве она не упрямая, как Ваш покойный дед? Неужели девочка не авантюрная, как отец Ваш, мудрый Якоб? Разве не бойкая, как Вы, Ваше Величество? Послушна ли она? Ни разу в жизни! Но зато в ней есть тот стержень, что много столетий назад был заложен в род королевский. Она будет одним из величайших правителей, господин.

– Друг мой, лестью меня не пронять, – ответил король, тихо усмехнувшись.

– Лестью? Мой король, – укоризненно протянул Седрик, внимательно смотря ему в глаза, – как Вы можете? Я на Вашем месте гордился бы дочерью, ведь она истинный потомок славного рода Бэлфор, где все как один – непревзойдённые воины и правители.

Король опустил взгляд, задумавшись. Маг был прав, Анна оказалась во всём похожей на его род, но так мало переняла от матери, что все недостатки с возрастом проявлялись сильнее. Девочка оказалась эгоистичной, надменной, хотя волевой и решительной, ценные качества для будущей королевы. И всё же в ней было столь ничтожно мало доброты, сострадания и понимания, что она не смогла бы мудро править страной. Но кто же виноват в том, что дочь его стала такой?

Седрик чуть сжал пальцами, на которых поблёскивали серебряные кольца с драгоценными камнями, руку Генриха, улыбнулся, не сводя с правителя внимательного взгляда.

– Мой господин, Вам следует поговорить с девочкой. Она ещё так юна, Вам следует наставлять её, а не укорять. Поверьте, она любит Вас всем сердцем, но не хочет показывать этого. Слишком велика её гордость. И обида, ведь Анна думает, что ей нет места в Вашем сердце.

Генрих тяжело поднялся, медленно и неохотно, выпрямился, расправляя могучие широкие плечи, и произнёс:

– Иногда мне не хватает твоей мудрости, мой друг. Благодарю тебя… Я хочу, чтобы она была счастлива, и постараюсь всё исправить. В конце концов, кроме неё у меня в целом мире никого не осталось.

– Вы пойдёте к ней, Ваше Величество? – Тихо уточнил маг, положив руку на подлокотник старого трона.

– Я понял, что мы оба ошибались. Она ребёнок, ей свойственно делать глупости, но я ведь старше и мудрее, я должен учить, а не наказывать. – Король подошёл к массивным дубовым дверям, толкнул створки, ступая в коридор. Повернувшись, посмотрел на мужчину у трона. – Я у тебя в долгу, Седрик.

– Мой король, Вы выплатите мне долг сейчас же, поговорив с дочерью, – чуть улыбнулся в ответ маг, едва заметно покачивая головой.

Генрих не ответил. Решительно захлопнув двери, он двинулся прочь по коридору. Седрик долго смотрел на место, где только что стоял король, глубоко задумавшись о чём-то, и только через несколько минут он, мягко и неслышно ступая по ковру, покинул комнату.