Читать книгу Лан-Эа, властитель небес. Том первый - Елена Александровна Асеева - Страница 10

Густая тьма сейчас сразу сменилась на небольшой цилиндрический предмет с заточенным нижним концом и веревочкой сверху, которая подхлестывая, приводила его во вращение. Сине-фиолетовая поверхность наблюдаемо выплыла из вращения этого предмета и расширилась до нескончаемых пределов, которые я не столько не смог, сколько не успел охватить. А кучные нагромождения буро-зеленых облаков газа сформировали горные кручи, угловатые вершины, длинные струи и полосы, закручиваясь вокруг меня, точнее моего перламутрово-серебристого сознания. Абы я не просто лишился чувств, а вновь отправился в путешествие, даятеситя, как его величали Ларса-Уту и Этлиль-Ка, находя в этом, что-то вельми достойное и уникальное.

Впрочем, в сей раз, несмотря на сильное кручение моего сознания (что также случалось не редко, ибо я не всегда летел, порой падал, как упомянутый на Риньяке Чё-Лингом метеорит), я сразу понял, что направляюсь не в систему коредейвов Паньгу и их центральную планету Невель, а в какое-то иное место. Потому как не увидел я на привычной для меня синей поверхности космоса, две яркие красные массивные звезды, вокруг которых удаленно двигалось не только множество планет, небесных тел, но и поместилась красная с тусклым светом небольшая третья звезда.

Вспять того закручивания я глубоко вздохнул и словно пройдя сквозь кучные нагромождения буро-зеленых облаков газа, прыгнув вниз, приземлился ногами на каменную серо-голубую поверхность, слегка присев. Оно как внезапно болью отозвалась моя спина, и, пожалуй, что заныл точно ударенный нос.

Я медлил совсем немного, справляясь с болью, а после подстегиваемый любопытством, выпрямился и огляделся. Скалистые серо-голубые горные гряды, собранные из рыхлых каменно-ледяных глыб, окружали со всех сторон мощное и достаточно ровное плато. Каменистая почва, которого, была изрыта глубокими узкими рытвина и округлыми впадинами. Сама поверхность гор и земли, флуоресцируя, принимала голубоватую окраску. Придавая и расположенным на плато отдельно стоящим многочисленным конусообразным строениям, ровно сотворенным изо льда, прозрачно-голубоватый цвет. Их еще более высокие шпили, кажется, упирались в черный небосвод, раскинувшийся над этой частью планеты или спутника, едва оттеняемый по краю голубоватыми лучами, в оных просматривались небольшие, почти иссиня-черные, низко нависающие круглые небесные светила, чьи поверхности созерцались во впадинах, узких каньонах, и даже возвышенностях. Среди тех многочисленных спутников и планет особой яркостью выделялась занимающая почти половину свободного пространство неба массивная звезда голубого свечения, только имеющая не круглую форму, а ровно усеченную на треть с покореженными краями, возле которых виднелось и вовсе крошево синих пятен.

На этой планете или спутнике я был впервые, ощущая к собственному удивлению ее точно ледяные скалы и грунт, чувствуя плывущий кругом холод и даже легкое покалывание ледяных крупинок на губах. Внезапно позади меня, что-то слышимо засвистело и я, резко оглянувшись, увидел движущийся в мою сторону громоздкий космический аппарат, с довольно длинным и уплощенным корпусом, точно собранный из отдельных стыковочных сегментов. Заостренный нос судна был утыкан множеством мельчайших белых глазков, выбрасывающих вперед световые полосы и будто ощупывающих ими саму поверхность планеты, на которой я находился. Ярко-синего цвета корпус имел красные широкие полосы по собственному дну, из оных торчали какие-то угловатые патрубки порой выпускающие белый дым.

Да только на это судно я толком и не смотрел, ибо все мое внимание сосредоточилось на двигающейся за ним и увеличивающейся в размерах водной волне. Черная с легким перламутровым дымком, то ли так прикрывающим ее, то ли всего-навсе летящим впереди, та волна наблюдалась густой и вязкой, словно в отличие от воды обладала тягучей тяжестью. И двигаясь направлена на меня и в след улетающего космического аппарата, зримо укрывала своим водным, густым покрывалом поверхность планеты, одновременно, смыкая той перламутрово-черной густотой и сам небосвод.

Впрочем, я видел как внутри той непонятной субстанции, сравнительно небольшие существа сизо-черные со сплюснутыми, дугообразными телами покрытые тонкими, ровно когти, конечностями, слеплялись во что-то целостное, единое. Поелику само вещество в тех местах густело, пузырилось и растапливало ледяные бока скал и гор на планете.

Судно пролетело прямо надо мной, однако достаточно высоко. Хотя я четко расслышал его свистящий гул, а из угловатых патрубков дна прямо на меня плеснулись белые, горьковатые пары. Да только я не обратил внимания на дым, так как неожиданно, нагоняя судно, перламутрово-черная густая субстанция ударила меня прямо в грудь и лицо. И я, забывая, что всего-навсего сознание, коему невозможно навредить, от испытанного ужаса, закричал. Впервые испугавшись и растерявшись, ибо с таким никогда не имел дела. А после, также сразу свернув крик, глубоко вздохнул, только не носом или ртом, а ровно всей поверхностью своего перламутрово-серебристого сознания, и, качнувшись в том вязком и пузырящемся возле меня веществе, ощутил успокоение, тепло, да тотчас сомкнул глаза, стараясь понять, что со мной происходит.

Да только я это зря сделал. Ибо порой смыкая глаза, или только гася в них яркость, я неизменно возвращался в собственное тело.

Вот и сейчас стоило перламутрово-черной воде, сменится на плотную тьму, как само пространство передо мной пошло зябью, в котором меня не качнуло, а словно срыву бросило вниз. Посему я, ощутимо пролетев какое-то неопределенное время, резко упал на, что-то твердое, и от боли в спине, руках, ногах и голове, громко вскрикнул. А уже в следующий момент услышал бархатистый голос Чё-Линга, сказавшего:

– Саиб, саиб, успокойтесь не кричите. Да, что с вами происходит такое? Тише, тише… – вельми ласково произнес авитару, и я даже не подозревал, что он может говорить так нежно и тихо, полностью убрав из голоса какое-либо недовольство.

Я тяжело выдохнул через нос. Ибо мне показалось, что я как-то сразу разучился дышать обычным образом, а после, немного приоткрыв рот, сухими губами отозвался, стараясь пояснить произошедшее:

– Это даятеситя, – потому как мне почудилось Чё-Линг уж очень взволнован.

– Это у вас так даятеситя проявляется, конвульсиями, болями и криками? – переспросил он меня, и я, желая все объяснить, наконец, открыл глаза. Да тотчас вновь вскрикнул, теперь, впрочем, не от боли, а от страха. Потому как вместо Чё-Линга с его веретенообразным туловищем, покрытого панцирем, головой шаром и расположенными на ней фасеточными черными глазами увидел иное создание, воззрившееся на меня узкими глазами с желтыми радужками, где вместо зрачков наблюдались лишь всплески сизого цвета. У этого создания уплощенное, округлое лицо с низким переносьем и приплюснутым носом, поражало вспять того массивными скулами и округлым с малой выемкой в центре подбородком. Над полными коричневыми губами росли густые черные усы, огибающие уголки, спускающиеся к подбородку и свисающие с него короткими прядями, увешанными мельчайшими желто-прозрачными камушками. Такими же густыми, огибающими уголки обоих глаз были брови, и тут на кончиках увенчанные подобными камнями. Черные, жесткие волосы, стыкующиеся на лбу с бровями, пролегали по голове в виде узкого вертикально стоящего гребня, завершающегося на затылке. Вся остальная часть головы была лысой и покрыта тонкими черными полосами, на которых располагались переливающиеся желтым светом очень мелкие символы. Кожа создания почти желтая с легким бурым отсветом состояла из мелких чешуек и смотрелась очень сухой. Высокий, крепкий с широкими плечами, торсом и выпирающими мышцами, вельми ребристыми, двумя руками и ногами. Он сидел возле меня на корточках, одетый в распахнутую, короткую и без рукавов, коричневую рубашку, такие же легкие, узкие белые штаны, кои на голени образовывали многочисленные складки, то ли заправленные в мягкие сапоги, то ли стыкующиеся с ними во, что—то цельное.

– Ты, кто? – спросил я, смыкая свой крик, и с волнением уставился в лицо создания.

– Это я, Чё-Линг, не волнуйтесь, саиб, – торопливо отозвалось создание бархатистостью голоса авитару, приводя меня еще в большую тревогу. – Я просто принял свой настоящий образ, сняв защитный панцирь, – дополнил он, и я в ответ прерывисто выдохнул, успокаиваясь.

– А руки? – вновь задал я вопрос, рассматривая новый образ авитару Ларса-Уту.

– У меня две руки на самом деле, а сие токмо вспомогательные конечности, оными я пользуюсь при необходимости, – пояснил он, и слегка наклонив на сторону голову, блеснул оранжевыми камушками, что полностью укрывали собой кожу на ушных раковинах, формируя ровную полосу. Сами уши у Чё-Линга были оттопырены, и располагались к височной кости головы под прямым углом. Я сместил взгляд с его лица и глянул на синюю дымчатость неба, словно надвигающейся на планету ночи, справа слегка загороженной широкой и длинной веткой, почти белесого цвета, не имеющей листов и лишь покрытой короткими красными шипами.

Авитару протянул в направление моего лица правую руку и шестью короткими пальцами, где присоски заместились мягкими подушечками, да желтыми круглыми ногтями, нежно провел по лбу, щекам и носу. Тем, доставив мне вновь зудящее нытье, будто нос у меня все же сломали, а на коже вскрыли все и сразу мокнущие пятна, пузырьки, узелки и жилки.

– А… больно, – простонав, пояснил я, и опять глубоко вздохнул, а Чё-Линг рывком убрал от моего лица руку. Посему и боль, теперь немного приглушив собственную мощь, лишь оставила жжение в спине на месте раны и нылое, скрученное состояние в конечностях, видимо, перед тем подвергшихся судорогам.

– У вас, саиб, всегда столь болезненно проходит даятеситя? – спросил авитару, и, медленно переместившись с присядок, сел напротив, оставив, впрочем, в наблюдении всего меня. Я в ответ лишь кивнул, подумав, что его вопрос не требует пояснений, ибо он и сам все пронаблюдал.

– Просто я не человек, – все-таки, откликнулся я, желая обсудить то, что слышал, от собеседника Этлиль-Ка. – Перед тем как меня отправили на скит-гору спутника Хияк, я слышал разговор этого Этлиль-Ка и еще кого-то. И тот второй он сказал, что я даже не существо, а по структурной сложности генома, скорей всего, создание. Сказал, что у меня отсутствует ряд органов, костей скелета, мускулатуры, а жировая, соединительная масса в целом имеют особое структуру непонятного ему вещества. И кровь моя наполнена вирионами, – однако я резко прервался, боясь досказать, то, что говорил тот второй дальше. Боясь, что коль об этом узнает Чё-Линг, то бросит меня тут и не отвезет к Ларсу-Уту.

– Да, его ясность, это также предположил, – успокаивающе сказал Чё-Линг и широко улыбнулся, явив желтые, широкие зубы, в центре каждого из которых переливались ярко-белые треугольный камень.– Предположил, саиб, что вы не человек, а нечто уникальное, абы обладаете способностями даятеситя. Да и коль, говорить откровенно, вы совсем не похожи на людской род, лишь общие данные, кои обаче присуще многим видам живых созданий и существ Веж-Аруджана, – добавил он, продолжая сверкать своими зубами и камнями в них, да ушах.

– Он тот второй, посему и не вынул из раны древко, сказал, что побоялся мне навредить, – дополнил я, ибо сейчас вот так возлежа на спине, почти и не ощущал той боли, только жжение.

– Вы уж потерпите, саиб. Днесь стемнеет, и мы войдем в град Верда, – протянул авитару, погасив улыбку и сияние камней в зубах, сведя вместе губы и, кажется, перестав ими шевелить. – А там я уверен за нами вмале прилетят. И то благо, что нас охранные системы перехватили вблизи от Верды, и поколь вы были без чувств, я вас донес до сего места. А тутоньки ужо рукой подать до града, – продолжил он говорить, все также неспешно. – Но мы не станем рисковать, сейчас покамест отсидимся. Касаемо раны, так и добре, что лекари агисов вас не тронули. Уверен, вам сумеют помочь в Научном Ведомстве тарховичей. А там гляди-ка, ежели, его ясность, попросит и сам пречистый гуру осмотрит. Яснее ясного осмотрит, ибо его ясность скорей всего свяжется с Ананта Дэви, абы тот явно в вас заинтересован. А днесь токмо потерпите и все.

Я вновь кивнул, и, упершись ладонями в землю, принялся медленно подниматься, дабы сесть. Чё-Линг моментально подскочил на корточки, и, протянув ко мне руки, подхватив подмышки и спину, придержал, одновременно, помогая сесть и прислониться к широкому стволу дерева позади. И стоило мне усесться, как передо мной открылась очень даже красивая местность.

Мы, очевидно, находились на возвышение, пологим склоном, входившим в широкую долину, по центру которой протекала река с не менее поразительным сине-багряным отсветом воды. Множество плоских коричнево-черных ребристых крыш низких домиков укрывали саму долину, формируя местами, прямо-таки, плотные их сгустки, а порой разделяясь серыми полосами улиц. Синий небосвод местами еще был разлинован розовыми полосами, и потому легкий такого же цвета дымок вроде плыл над поверхностью земли, тут поросшей низкой, мягкой на ощупь, с красноватым отсветом травой создающей сплошной покров. Не высокие деревья с белыми стволами, ровно расчерченных продольными и тут оранжевыми полосами, имели широкую раскидистую крону, где ветви местами покрывали красные, короткие шипы, и мясистые багряные листья, такие длинные и узкие, висящие на значительном промежутке друг от друга, и только на толстых ответвлениях. Деревья густо росли по склону возвышения, спускаясь и в саму долину, впрочем, там, как-то сразу замещаясь домишками. В этом лесу пахло такой сладостью, словно цвело, что-то очень рядом, и негромко перекликались между собой какие-то птицы, выводя, то пронзительное тю… тю, то короткое, обрывистое цво… цво.

От этой ощутимой сладости внутри меня, так-таки, отозвался болью голода желудок, в нем не просто, что-то бурчливо заохало, но и пискляво взвыло.

– Есть хочу, – незамедлительно поддерживая то желание, молвил я, однако все еще ощущая слабость в ногах и руках.

– Потерпите, саиб, совсем чуточку, скоро стемнеет, – также скоро и явственно обеспокоенно сказал Чё-Линг, все поколь придерживая меня под спину. – Мы войдем в град, и я вас сразу накормлю и напою, – он это добавил с таким трепетом в голосе, да, наконец, выпустив мою спину из объятий и сам, сместившись вправо, сел подле, прислонившись к стволу дерева, возвышаясь надо мной своим не малым ростом.

Я приподнял голову, чуть скосил глаза, рассматривая его новый образ, а, после, не скрывая собственной заинтересованности, ибо все время жаждал знаний, спросил:

– А куда ты дел свой защитный панцирь?

Чё-Линг слышимо усмехнулся, и, растянул в широкую улыбку свои полные, коричневые губы, одновременно, качнув мельчайшими желто-прозрачными камушками на коротких прядках усов свисающих с подбородка, неторопливо принялся пояснять:

– Я биоэлектромеханическое создание. Мой геном наполнен не только информацией биологически живого создания, в него вписаны электронные и механические компоненты. Таких, как я в Веж-Аруджане более не существует. Когда-то амирнарх Раджумкар Анга Змидра Тарх, возглавляющий Великое Вече Рас, создал нас таких пятерых и подарил представителям высокоразвитых рас, как авитары. Мои собратья в ходе тех или иных событий, военных действий, стычек погибли. Я же достался в свой срок, абы был создан последним, Ананта Дэви, кой передал меня своему воспитаннику, его ясности, прабхе Ларса-Уту.