Читать книгу Львиное Сердце - Елена Чутская - Страница 2

С наступлением утра жизнь в замке возобновилась, всё пришло в движение: двор заполнился блеяньем овец, ржанием лошадей, петушиным пеньем и голосами слуг. В кузне раздувались меха, звонко постукивали молотки о наковальню. На кухне разводили огонь, готовили утреннюю похлёбку. Кухарка расторопно ощипывала пеструшку для бульона и поторапливала свою помощницу с закваской теста для пресных лепёшек.

Через ворота во двор замка въехала небольшая повозка, гружённая дровами и хворостом. Местный дровосек, Мэтью Ховард, заготавливал на зиму дрова, а ещё был хорошим охотником и лесничим в тех тенистых дубравах, которые окружали замок и угодья лорда Грегари. Он построил небольшую сторожку в глуши леса, и каждый день его проходил в рьяном служении своему господину, да так, что ни один местный житель из ближних деревень не смел охотиться в лесу или пасти своих овец на землях лорда Грегари. На первый взгляд Мэтью Ховард был нелюдимый и суровый в общении человек, но за мрачным образом лесника скрывался вполне миролюбивый и набожный христианин. Он рано овдовел. Схоронив глубоко в душе боль и скорбь по возлюбленной Салли, жил теперь отшельником на болотных топях, заботясь только о лесных обитателях и присматривая за теми немногочисленными плодородными пастбищами, оставшимися в наследство леди Габриэлле. Вот и сегодня, проезжая мимо болот, ему удалось подстрелить из лука пару уток, взлетевших со своих гнезд над осокой. Лесник принес их на кухню и положил на стол перед кухаркой.

– Неплохо началось у тебя утро, старина Мэтью. Я сделаю вкусное жаркое из этих уточек для леди и её гостя, – не отрываясь от своего занятия, пояснила кухарка.

– В замке гости? – удивился Ховард.

– Странствующий рыцарь. И видно по всему, он тяжело болен бедняга. Его привез сюда один мальчуган из деревни, было уже поздно, но этот Робин, сущий сорванец, переполошил весь замок. Сама хозяйка вышла на него посмотреть и приказала отнести несчастного в башню, где когда-то была комната её брата.

– Да, после того как наш король сгинул на Святой земле, многие рыцари стали возвращаться домой. Может, повезёт и нашей хозяйке. Из троих кто-то же должен вернуться.

Кухарка молча пожала плечами и продолжила работу.

– А кто он такой и откуда едет? – поинтересовался лесник.

– Не знаю, да и мальчик толком ничего не смог рассказать, а спросить у хозяйки мы не можем. Не наше это дело, – спокойно закончила свой рассказ кухарка и снова принялась ощипывать птицу.

Рассказ очень заинтересовал Ховарда. Но так как от кухарки больше ничего невозможно было узнать, он отправился на внутренний двор с надеждой, что там услышит продолжение её рассказа. Встретив конюха и двух погонщиков скота, он завязал с ними разговор на предмет ночного гостя, но оказалось, что им тоже мало, что было известно, и к рассказу кухарки они ничего добавить не могли. Дрова были сгружены, и разочарованный Ховард вынужден был покинуть двор замка, громко прощаясь со сторожем, который спешил закрыть за повозкой дубовые ворота.

Возгласы людей и грохотание колес по деревянному мосту через ров пробудили Ричарда от сна. Он лежал с закрытыми глазами и прислушивался к различным звукам, доносившимся из окна башни. Тело он не чувствовал, как будто его и не было вовсе. Боль куда-то ушла, и только легкое головокружение напоминало о вчерашних страданиях. Ноги тоже, казалось, затекли, что-то тяжелое привалилось на них сверху, что даже пошевелить ими он не мог. Король нехотя открыл глаза, приподнялся на локтях и посмотрел перед собой. На краю кровати лежала молодая женщина и спокойно спала. А так как лежала она поперек, то ненароком, видимо во сне, и придавила ноги больного. На ней было серое платье из грубой шерсти, ношенное уже не один год, на голове повязан тёплый платок, полностью скрывающий волосы. Но лицо её в отличие от одежды было прекрасным, как будто это спала не простая служанка, а волшебная фея из старой английской сказки про эльфов. Узкие скулы, высокий лоб, прямой античный нос, а кожа такая светлая, словно прозрачная. Ричард готов был поклясться всеми святыми, что сквозь эту нежную кожу он увидел пульсирующую жилку возле самого виска. Под щекой женщина сложила лодочкой руки. Тонкие длинные пальцы поразили Ричарда не меньше, чем лицо прекрасной незнакомки. Хоть и было на ней простое платье, но эти нежные руки не знали тяжелого труда. Король осторожно попытался освободить ноги из-под головы незнакомки, но она тотчас вздрогнула и проснулась. Увидев короля, леди Габриэлла подскочила с кровати, быстро пригладила помятые складки на платье, поправила платок на голове, расправила плечи и присела перед королём, как подобает знатной леди.

– Доброе утро, сэр рыцарь. Как вы себя чувствуете, у вас что-нибудь болит?

Она старалась говорить спокойно и непринуждённо, но руки начинали выдавать её волнение, и женщина спрятала их за спину.

– Я прекрасно выспался за последний месяц, и должен признаться, что уже совсем не чувствую боли и совершенно здоров.

– Ну, о полном выздоровлении говорить ещё, наверное, рано. – Леди Габриэлла взяла кувшин с водой, полотенце и поднесла это всё королю. – Я помогу вам умыться.

– Ты очень добра ко мне, милая девушка, а воду ты не разольёшь? Кажется, у тебя трясутся руки. – Ричард улыбнулся и привстал с кровати. – Ответь мне, кому принадлежит этот замок и где его владелец? Я хочу поблагодарить хозяина за приём и заботу обо мне.

Габриэлла молчала. Она низко наклонила голову и, казалось, была занята только тем, как гость умывается. Он вытер лицо, руки и вопросительно посмотрел на девушку. Её глаза были светло-лазурного цвета, и в них он отчетливо увидел испуг и смятение. Ни у кого раньше он не видел таких красивых глаз.

– Владелец этого замка лорд Грегари, – тихо произнесла незнакомка. – Я его дочь, Габриэлла-Клод Грегари. Могу я теперь узнать ваше имя, сэр рыцарь? Как к вам обращаться?

Вопрос был задан прямо, и король не был готов к такому же прямому ответу. Теперь настала очередь Габриэллы ждать объяснений, не отводя вопросительного взгляда от лица гостя. Неожиданно открылась дверь комнаты и вошла Мэри, неся перед собой поднос с едой.

– Доброе утро, миледи, завтрак готов. Кухарка спрашивает о дальнейших распоряжениях. Что ей передать?– служанка поставила перед королём поднос, присела в поклоне и посмотрела на хозяйку.

– Спасибо, Мэри. Я сама спущусь на кухню, а ты останься здесь и прислужи нашему гостю.

Габриэлла вышла из комнаты и стала спускаться по башенной лестнице. Он не хотел раскрывать своего имени, теперь только всё усложнялось, и она не могла понять, как ей вести себя дальше. Сейчас надо хорошо подумать, как заставить этого упрямца рассказать о себе. Отдав указания на кухне, проверив работу на конюшне и в овчарне, выслушав небольшой рассказ старшего пастуха о начавшемся дне, сделав ежедневный обход замка, заглянув в небольшую часовню в глубине сада, Габриэлла присела на небольшую скамью под вязом и погрузилась в размышления. Её совершенно не интересовало, откуда он едет и почему тайком. Девушку мучил только один вопрос, где лорд Грегари и её братья? За размышлениями она не услышала, как протрубил рог, и во двор перед главным входом замка въехал небольшой отряд из семи человек, одетых в белые одежды храмовников Йоркширского ордена. На белых плащах поверх тонкой кольчуги сзади и спереди были нарисованы красные кресты. Все они были вооружены большими мечами и щитами, у двоих имелись палицы, на голове каждого был надет шлем с узкими щелями для глаз и носа. Только один имел шлем с головой ястреба. Всадники спешились. Их коней сразу же подхватил под уздцы слуги, повели под навес в стойла.

– Напои коней и протри им спины сухой попоной, – прокричал вслед конюху рыцарь, снимая шлем с головой ястреба. Голос у него был очень низкий, грубый, казалось, что он принадлежал не монаху, а закаленному в жестоких битвах воину.

Рыцарь был очень большого телосложения, с широкими плечами и высокого роста. Латы и щит были ему под стать. Он весьма отличался от других членов отряда развязной манерой и гордым, самоуверенным взглядом. Его лицо соответствовало фигуре: выпуклый лоб, широкие скулы, орлиный нос и злые глаза, которыми он пытался просто пронзить насквозь любого, кто попадался на его пути. Гостей проводили в большой зал замка. Они расположились за длинным столом и стали ждать хозяйку.

Во всём замке не нашлось бы более подходящего помещения для приёма гостей. По обе стороны, вдоль стен, стояли тяжёлые, деревянные щиты, увешанные различным старым оружием ещё времен Вильгельма Завоевателя. Несколько картин с изображением предков рода Грегари украшали стену над огромным камином в человеческий рост, который уже давно не топили, и в зале было ужасно холодно. Большое витражное окно с Ангелом Победоносцем еле-еле пропускало солнечные лучи, и поэтому в помещении горели настенные факелы. Другое окно, на противоположной стороне, было завешано плотными синими шторами, утратившими от давности свой первоначальный цвет. Это единственные шторы, которые остались во всем замке, другие же леди Габриэлла приказала служанкам ещё год назад снять и разрезать на домашние нужды. Не имея наличных сбережений, доведенная до крайности, она понемногу продавала на ярмарках мебель, гобелены, ковры, и тем самым старалась обеспечить жизнь себе и всем слугам, находившимся в замке. Неурожаи последних трех лет и голод заставляли её идти на эти крайние меры.

Только этот зал она всеми усилиями пыталась сохранить в том виде, в котором его оставил отец. Она не могла допустить, что при возвращении лорда Грегари и его сыновей, ей негде будет достойно встретить своих родных.

Храмовники терпеливо ждали появления хозяйки. Леди Габриэлла не стала тратить время на переодевания в лучшее платье для незваных гостей. Она только приказала закрыть на ключ комнату, в которой находился король, и приставить туда кого-нибудь из слуг на случай, если гости захотят обыскать весь замок.

Она вошла в зал. Походка была плавной и грациозной. Высоко поднятый подбородок и полузакрытые глаза говорили скорее о неприязни к посетителям, чем о высоком положении миледи. Приблизившись к креслу отца, которое стояло возле окна на небольшом возвышении, она села в него и сделала знак рукой. При появлении женщины храмовники встали и выстроились в ряд. Вперед вышел здоровяк и с непонимающим видом подошел ближе к креслу. Леди Габриэлла в упор посмотрела на рыцаря, и их взгляды встретились. Она не стала отводить глаза, а молча ждала приветствия от незнакомца. Под пристальным, не моргающим взглядом миледи тот в свою очередь почувствовал некоторое неудобство и даже замешательство по той причине, что не ожидал от этой маленькой и хрупкой женщины столь храброго поведения. Ему пришлось уступить.

– Я полагаю, что предо мной хозяйка замка Грегари? – он стоял подбочась, держа левой рукой перед собой шлем с головой ястреба. Разглядывая её серое, поношенное платье он не верил, что эта женщина выдает себя за особу столь высокого сословия.

– Вы полагаете почти правильно, сэр рыцарь, – спокойно, стараясь не язвить, ответила миледи.

– Почему же почти? – спросил рыцарь, хмуря брови и ожидая какого-нибудь подвоха.

– Владельцем замка до сих пор является мой отец, лорд Уэллс Грегари. Я не получала ещё известия о его смерти. – Леди Габриэлла обвила всех присутствующих взглядом. Все ли услыхали её ответ?

– Но, сэр Джо Грегари другого мнения о вашем положении, миледи, – поклонившись, сказал храмовник.

– Это мнение Джо Грегари, и оно меня не интересует, – быстро добавила леди Габриэлла. – Итак, вас прислал мой дядя. Кто вы и по какому праву присутствуете здесь?

– Я – сэр Уостер, приближенный его высочества герцога, брата короля Ричарда. Я воин и состою на службе Йоркширского ордена. У меня послание от вашего дяди сэра Грегари. Он тяжело заболел и просит вас приехать к нему, – сэр Уостер протянул свиток леди Габриэлле.

Она взяла послание, развернула и стала читать. Рыцарь отошел от кресла на два шага в сторону и замер в ожидании ответа. По выражению лица миледи ему не удалось понять, сколько важного для себя она прочитала между строк этого короткого послания. Содержание его было таковым: «Дорогая, Габриэлла. Тяжелая болезнь настолько сковала моё уже столь бренное тело, что душа моя желает увидеть тебя хоть один раз перед кончиной и дать своё благословение. Посылаю за тобой монахов, чтобы путешествие твоё было безопасным. Они доставят тебя в Ноттингемское аббатство, где каждый день я с нетерпением жду твоего появления».

– Скорее всего, ты с нетерпением ждешь, когда завладеешь состоянием брата, – чуть слышно прошептала леди Габриэлла так, чтобы никто её не услышал.

Но обратившись к рыцарю с печальным видом, она произнесла.

– Неужели то, что сказано в этом послании, действительно, правда, и моему дорогому дядюшке так плохо, что жить осталось совсем недолго?

– Да, миледи, я видел его три дня тому назад, и он был совсем плох. Аббатский лекарь пытается делать всё возможное, но все его усилия тщетны. Вы должны быть готовы к худшему, – в тон ей, насколько позволял его бас, ответил рыцарь. – Мы готовы подождать, чтобы вы собрались в дорогу, и проводить вас до Ноттингемского аббатства. Но, если вы хотите застать вашего дядю ещё при жизни, то должны поторопиться, миледи.

– Боюсь, милорд, что моему дяде придётся ещё какое-то время не расставаться с жизнью, а наоборот, набраться терпения и благоразумия, ибо я не могу просто так покинуть владенья. Неделю назад я получила приглашение от моей дальней родственницы, настоятельницы Пертского монастыря, погостить у неё на рождество, а так как дорога неблизкая, и займет не один день пути, то я должна позаботиться о замке и о слугах, которые останутся здесь. Это займет какое-то время, а по дороге в Перт я навещу своего больного дядюшку. Надеюсь, что к тому времени он полностью поправится. Так что придётся вам, сэр рыцарь, ехать обратно без меня. Сможете ли вы оказать мне честь и передать мои наилучшие пожелания и приветствия сэру Джо Грегари? – выражение глубокого почтения и смирения застыло на лице леди Габриэллы, когда она закончила произносить эту речь.

Сэр Уостер слушал, полуоткрыв рот, и не верил своим собственным ушам. За всю его жизнь ни одна женщина не осмелилась ему даже слова поперёк молвить, а эта девчонка сидит перед ним и во всеуслышание отказывается подчиниться приказу. Он ожидал всего, чего угодно, только не этого. Над ним будет смеяться весь его отряд и сэр Грегари заодно. Но он-то, как раз, и не предупредил его об упрямом характере своей племянницы. Но о применении силы не могло быть и речи, сэр Грегари строго запретил это перед отъездом. От напряжения на лбу рыцаря выступила лёгкая испарина.

– Так я могу рассчитывать на вашу доброту, сэр Уостер? – видя, в каком положении оказался храмовник, Габриэлла едва сдерживала смех, но говорила она как кроткая овечка.

– Конечно, миледи, я от всего сердца передам ваши слова дяде и заверю его о вашем скором появлении в аббатстве, – он низко поклонился и, сделав знак своим воинам, направился к выходу.

Габриэлла подошла к окну. Через мутное стекло она видела, как сэр Уостер что-то кричал, ругался, пока ему подводили коня, и пару раз весь отряд взрывался громким хохотом. Когда же храмовники выехали из замка, и мост был поднят, она поспешила в башню. Отомкнув дверь ключом, Габриэлла тихо вошла в комнату.

Король стоял возле узкого окна башни и наблюдал за всадниками, которые проехав холмистую равнину, скрылись в лесу по дороге в Ноттингем. Он был одет в кольчугу и держал в руке свой меч. На удивленный взгляд Габриэллы Ричард ответил, как бы извиняясь.

– Когда служанка заперла дверь, я подумал, что лучше всего быть готовым к самому худшему. У вас были гости?

– Да, дядя, оказывается, заболел, и просит навестить его в аббатстве. Прислал отряд вооруженных храмовников, чтобы те проводили меня в Ноттингем.

– Довольно странное сопровождение для племянницы, – король устало присел на край кровати и облокотился на рукоятку меча.

– Почему же странное? Для сопровождения пленницы и заточения в стенах монастыря даже очень подходящее, – ответила Габриэлла, сцепив перед собой руки.

– Вы так уверенно говорите, как будто знаете все чёрные мысли своего дяди.

– Именно этого он добивается последние годы. И каждый раз придумывает всё новые причины, чтобы заманить меня в ловушку. Если бы он получил точные доказательства того, что мой отец и братья погибли в Палестине, то мне пришлось бы подчиниться его воле, чтобы сохранить себе жизнь.

– Неужели его сердце настолько жестоко, что вам приходится опасаться даже за свою жизнь? – искренне удивился король.

– Он алчен и жаждет получить то, что долгие годы принадлежало отцу, и было передано ему по наследству ещё от прадеда, которого я никогда не видела, но о нём в нашей семье ходили легенды. Рассказывали, будто именно он более ста лет назад спрятал все сокровища англичан и саксов от Вильгельма Завоевателя, и никто до сих пор не может их отыскать. Я уже не верю в эту историю, потому что дядя обыскал замок сверху донизу, и ничего не нашел. Но, наверное, желание отыскать сокровище целого государства совсем помутило его рассудок, потому что стало превыше наших родственных уз. Хотя меня совсем не интересует его помешательство, меня интересует всего один вопрос, и я надеюсь, милорд, что вы сможете на него ответить, – голос Габриэллы задрожал. Она замолчала, чтобы сделать глубокий вздох.

Ричард медленно встал с кровати, видя состояние молодой женщины, но не знал, чем мог бы ей помочь. Габриэлла высоко подняла голову и проговорила.

– Ваше величество, заклинаю вас всеми святыми, я хочу знать, когда вы видели лорда Уэллса Грегари в последний раз, и что случилось с моими братьями?

От неожиданного вопроса, а скорее от того, что его инкогнито так просто было раскрыто, Ричард вздрогнул, но быстро справился с потрясением и присел на край кровати.

– Лорд Грегари, – тихо проговорил он, пытаясь вспомнить одного и тысячи лиц, но тщетно. На это раз память подводила его. Наконец он заговорил. – Миледи, я имел честь сражаться под одним флагом и в одном войске с такими храбрыми и отважными воинами, как ваш отец и братья. Они стойко переносили все трудности долгого пути в Палестину, показывая тем самым пример более молодым и менее выносливым воинам, – он сделал паузу. – Это случилось при взятии крепости Акры. – Слушая рассказ короля, Габриэлла подошла к окну и опустила голову. Ричард продолжал. – Крепость оказалась хорошо защищенной, хотя наши лазутчики докладывали наоборот. За её стенами воинов было в два раза больше, чем в нашем войске, но отступать никто не хотел. Все верили в наше правое дело и полагались на волю Господа. Штурм Акры начался задолго до рассвета и закончился глубокой ночью. Те, кто уцелел, не могли от усталости даже стоять на ногах. Крепость пала. Но слишком дорогой ценой была завоёвана эта победа, ибо количество погибших в несколько раз превосходило оставшихся в живых. Я тоже был ранен и несколько дней пролежал в бреду и агонии. – Ричард остановился, но снова продолжал. – Миледи, ваш отец сражался наравне с молодыми и сильными воинами, хотя силы его были уже не те, что раньше, но он до последнего часа не выходил из боя. Я хорошо помню его лицо, словно всё случилось только вчера…

Король замолчал. Он не знал, как ему сделать так, чтобы этой женщине не было больно узнать о смерти её отца. Габриэлла закончила за него.

– Они… погибли? – почти шёпотом спросила она.

– Да, – также тихо ответил король.

– Все? – в заданном вопросе таилась надежда.

– Тела лорда Грегари и его сына Эдварда были найдены сразу после битвы, а старшего сына Хью Грегари не нашли ни среди раненых, ни среди мертвых, но и среди живых его не было. Скорее всего, его тело не удалось опознать. Их похоронили в общей могиле на холме возле крепости Акры под большим каменным крестом.

Ричард не мог видеть лица Габриэллы. Она стояла к нему спиной, опустив голову и сжав пальцы рук. Её плечи дрожали, но плача он не услышал. Прошло немного времени, когда она развернулась и, смотря поверх головы короля, куда-то вдаль, отрешённо проговорила.

– Я благодарю вас, ваше величество, за то, что вы сказали правду, какой тяжёлой бы она не была. Вы можете располагаться в замке Грегари столько, сколько это вам будет необходимо. Меня же прошу простить, я должна заняться повседневной работой. В вашем распоряжении служанка, зовут её Мэри. Это очень милая и добрая девушка. Она принесёт вам всё необходимое. Вы должны поскорее выздороветь, скоро оставаться здесь вам будет небезопасно. Простите, милорд, я должна идти, – с этими словами она поклонилась и направилась к двери. Ричард преградил ей дорогу.

– Простите, миледи, но один вопрос.

Она подняла голову, их взгляды встретились.

– Как вы узнали, кто я?

– Даже ребёнок знает, милорд, если у рыцаря есть прозвище, он обязательно отметит его на своём мече. Львиное сердце. Ведь так вас прозвали враги.

Король машинально сжал рукоять меча и кивнул головой. Да, он совсем забыл, что доказательство его положения всегда при нём. Габриэлла вышла, закрыв за собой дверь. Сегодня слишком много потрясений для одного дня. Ей необходимо было побыть одной, и она знала, где её никто не потревожит.