Читать книгу Как-нибудь перезимуем - Елена Матеуш - Страница 13

На следующий день после завтрака служанки разнесли нам по комнатам рубахи и нитки шелковые, которыми те рубахи предстояла вышить. В корзинке для рукоделья лежали кроме ниток пяльцы, иголки и серебряные напёрстки. Как выяснилось потом, ко мне пришли одной из последних, и, может быть, поэтому выбор ниток оставлял желать лучшего, а рубаха оказалась из неотбеленного льна.

Её серый цвет говорил о том, что вымочен лён был росою, что дарило ткани лёгкую природную магию. Сшитая из такого полотна рубаха снимала усталость, придавала силы, помогала ранам заживать быстрее. Я решила усилить защитные свойства льна и вышить на рубашке обережный орнамент. Вот только цвета ниток, что принесли мне, не слишком сочетались между собой и некрасиво смотрелись на сером полотне.

Я как раз разложила нитки, решая, какие из них пригодятся, когда ко мне заглянула Веселка:

– О, я то думала, что у меня всё печально, но, оказывается, у тебя ещё хуже!

– Наверно, у всех так.

– Не скажи! У Мирославы с Баженой есть и золотая да серебряная канитель, и цвета ниток, что твоя радуга – яркие, весёлые, всякие разные. Не то, что у нас с тобой. Правда, вышивальщица я не лучшая, так что мне всё равно бы не победить, потому и не так обидно. Знаешь, – она подошла поближе и взяла в руки жёлтые нитки. – У меня таких нет, а мне бы они пригодились. Может, поменяешься со мной на какие-то, которыми тебя обделили?

– Почему бы. и нет? Пойдём, посмотрю, тогда и решу.

Но про себя сразу определилась, что отдам Веселке их, даже если у неё не будет ничего на обмен. Этот жёлтый цвет на холодном сером полотне совсем не смотрелся, и я решила, что лучше не стану пестрить, а выберу для узора не более четырёх цветов, два из которых уже выбрала, а с двумя ещё сомневалась.

– А давай вышивать вместе? Сядем в светлице у Хельги. Ей большую да светлую выделили. Втроём веселее будет, – предложила Веселка.

Идея мне показалась хорошей. В нашей деревне девушки так часто делали: собирались у кого-то одной на вечерки. Руки заняты, а языки-то свободны. И поболтать, и повеселиться можно, пока делом занят.

– Если только Хельга не против будет.

– Не будет! Она сама говорила, что над пяльцами засыпает, так ей невмоготу рукоделье. А мы ей своей болтовнёй спать помешаем, – засмеялась Веселка.

У Веселки всё же нашлись нитки для обмена. Её рубашка, в отличии от моей, была сшита из желтовато-серого льна и мои жёлтые ложились на ткань как родные! У неё же нашлись тёмно-синие, неяркие, с холодным сероватым отливом. К моему полотну они подошли идеально.

Когда мы пришли к Хельге, она нам обрадовалась и услышав, как нас с Веселкой обделили с нитками, предложила выбрать себе из её набора.

– У меня тут всяких полно, а мне нужны только белые, серебряные и золотые.

Веселка заглянула в её корзинку и выбрала ещё несколько красивых оттенков зелёного. А я решила ограничиться тремя цветами, которые у меня уже были – Веселкиным тёмно-синим, алым и голубым, как глаза у Ратши. Для обережного орнамента больше и не надо. В нём главное правильно вышить защитные руны, а для них разноцветье не нужно.

До обеда мы почти не разговаривали, рассматривая доставшиеся нам рубахи, решая, где и как расположить узоры, рисуя схемы будущих вышивок. Это требовало сосредоточенности и к тому же всё же не хотелось делиться идеями с соперницами. Хоть девушки мне нравились, но уступать им не хотелось. Мне всё больше нравился Ратибор. После сегодняшней встречи утром я мысленно называла его Ратша, как к нему обращался старший псарь и сопровождавший дружинник.

Увиделись мы с князем на псарне, куда я до завтрака снова отправилась проведать Волчка. В этот раз я взяла с собой приготовленную для него мазь, которую втёрла в пострадавшую лапу. Как раз в момент лесенья ко мне и подошёл князь Ратибор.

– Дарина, может ты и моего Черныша посмотришь? – обратился он ко мне.

– А что ваши колдуны говорят? Они всяко искусней меня будут.

– Они говорят, что его проще в Навь отправить, чтобы он меня там ждал. Он на охоте от меня зверя отвлёк, на себя удар принял. Пострадал сильно.

Я согласилась посмотреть, но предупредила, что многого не обещаю. Дар у меня слабый. И действительно, посмотрев лохматого чёрного пса, лежавшего в вольере неподалёку от Волчка, я поняла, почему княжеские колдуны так сказали. Похоже было на то, что животное едва не разорвали напополам. Колдун спас собаке жизнь, но вылечить такие раны до конца невозможно. Вот он и не захотел зря тратить свои силы.

– Я могу подлечить пса, но он уже никогда не сможет ни охотиться, ни защищать вас. С Волчком проще. Он ещё растёт и мне достаточно подтолкнуть и направить его собственную жизненную силу, чтобы его лапа восстановилась. А Черныш уже давно не растёт и силы его идут под горку, так что восстановиться ему не дано.

– Да и пусть не охотиться, – махнул рукой князь. – Он пострадал, спасая меня. Что же я ему куска мяса и кости пожалею? Сделай для него всё что сможешь, я отблагодарю.

– Конечно, я постараюсь, чтобы ваш Черныш не страдал.

Вспоминая сейчас, как благодарно Ратибор посмотрел на меня, мне хотелось сделать из рубахи настоящий оберег, что защитить князя и от жара, и от холода, от ран и болезней. Ведь у Ратши не только глаза красивые, но и сердце доброе, раз он старого и бесполезного пса жалеет.

В обед Юлдуз, узнав, что мы собираемся рукодельничать вместе, решительно сказала:

– Я с вами. Своих служанок я уже наслушалась, у вас веселее будет.

Спорить с ней мы не стали. Нам с Юлдуз-хатун тоже интересно. Истории про Степь, которые она рассказывала за вышиванием, мы слушали, открыв рот. А потом она с любопытством расспрашивала Хельгу про море и морскую рыбалку. Я море видела только в матушкином блюдце, а Юлдуз и вовсе не представляла, как может быть столько воды разом.

Когда я сказала, что после ужина не приду, потому что отправлюсь выгуливать Волчка, то девушки принялись расспрашивать о нём, а потом Хельга предложила:

– Приведи его завтра к нам, раз он тебя слушается. И ему не так скучно, и нам.

– А вы не испугаетесь?

– Я – нет, – гордо заявила Юлдуз. – У нас в Степи знаешь какие собаки? Наполовину волки по крови. Так что я привычная.

– Раз ты говоришь, что он нас не тронет, то и я не испугаюсь, – поддержала Хельгу и Юлдуз Веселка. – Я тебе доверяю.

Меня это обрадовало. Мне жалко было Волчка. Гулять с ним много у меня не получалось, псари выпускать его к остальным псам не могли, и большую часть дня он скучал в одиночестве. А так волчонок хотя бы погуляет подольше и со мной побудет.

Так что на следующий день утром мы с ним погуляли подольше, ведь мне не нужно было возвращать его на псарню, а можно было играть в безлюдном уголке сада до самого завтрака, который Волчок переждал в моей комнате. Потом я зашла за ним и, набросив отвод глаз на животное, провела его в светлицу, где мы обосновались с подругами.

Волчку, я чувствовала, было и страшно и любопытно в новом месте. Он держался рядом, видя во мне защиту. В светлице он вначале забился под лавку, где я сидела. Потом, немного освоившись, потихоньку высунул из-под неё нос, затем бочком, бочком принялся обходить комнату, всё внимательно обнюхивая и косясь на девушек с такой же опаской, как они на него. Обходя по кругу Юлдуз, Волчок притормозил, принюхался и лёг на пол, затаившись и продолжая принюхиваться.

– Учуял! – с довольным видом улыбнулась хатун. – Я ему подарок принесла. Разрешаешь дать?

Я кивнула. Юлдуз достала из своей кожаной котомки большую блестящую кость, положила её на пол и подтолкнула свой дар ногой в сторону волчонка. Тот поддался соблазну не сразу, но потом постукивание кости и звук её шумного глодания долго сопровождал наши разговоры.

Следующие два дня прошли также спокойно и приятно. Несколько раз я виделась с князем, когда приходила лечить Черныша. Задерживаться надолго у Ратибора не было времени, но мне хватало для радости коротких разговоров и обмена улыбками.

С девушками мы тоже проводили время с пользой и удовольствием, узнавая друг друга лучше. Было так удивительно слышать, как по разному живут люди. Это было видно даже по нашим вышивкам – такие они были разные. Не знаю, как из них будут выбирать лучшую? Все хороши!

К нам неожиданно захотела присоединиться Бажена, обратившись однажды за завтраком к Хельге и Юлдуз, демонстративно игнорируя меня с Веселкой:

– Юлдуз-хатун, служанки говорят, что вы вместе с госпожой Хельгой рукодельничаете. Позвольте и мне к вам присоединиться.

Юлдуз не успела ничего ответить, как вмешалась ревниво прислушавшаяся к их разговору Гордета:

– Дочери хана и ярла невместно с безродными девицами как с ровней время проводить. Лишь боярские дочери вам по чину. Я готова принять вас в своих покоях. Они самые просторные и удобные здесь.

Маленькая рядом с высокой Гордетой Юлдкз умудрилась посмотреть на ту сверху вниз и холодно ответить:

– Дочь хана может сама выбирать с кем ей общаться и предпочитает тех, кто ей приятен. И вас я в свою компанию не звала.

Бажена зло сверкнула глазами на Гордету и мягким голосом произнесла:

– Что же, Хельга и Юлдуз, мне жаль, что так получилось. Дарина, Веселка, я не имела в вижу ничего такого, а обратилась к Хельге, как хозяйке светёлки, где вы собираетесь. Буду надеяться, что узнав меня получше, вы перемените мнение обо мне и возьмёте в свою компанию.

Бажена коротко поклонилась нам и отошла, а Гордета ещё какое-то время стояла, молча открыв рот и тараща глаза. Она явно не находила слов для ответа Юлдуз. Похоже, в первый раз кто-то отверг её “любезное” приглашение, и Гордета не знала как поступить. Но всё же она сообразила, что споря или оскорбляя знатную гостью князя, только ещё больше уронит себя, поэтому фыркнула и гордо задрав нос пошла мимо нас на выход.

Дождавшись, когда она отошла подальше, Юлдуз сказала:

– Вот и враги продавились, а то я начинала волноваться, что нас словно не замечают.

– Да уж, те ещё змеищи, – поддержала её Хельга.

– Гордета глупа и действует открыто. А вот Бажена куда опасней, – продолжила хатун.

– Мне она показалась умней и воспитанней. Может, она и не враг вовсе.

Юлдуз посмотрела на меня снисходительно:

– Не будь ребёнком, Дарина. Если станешь княгиней, учись не доверять никому.

– И тебе?

– Мне – обязательно. Наши народы не назовёшь друзьями, а я, как дочь правителя, всегда буду на стороне нашего дуза.

– И Веселки не доверять?

– Предать может любой.

– Нет, я так не могу. Как не доверять друзьям?

Юлдуз с жалостью посмотрела на меня своими черными глазами, но спорить не стала:

– Веселка такая же простодырая, как и ты. А вот Бажена сильно себе на уме. И тебе точно не друг, а враг. Надо будет позже позвать её к нам.

– Но как же?.. Ты ведь сама сказала, что она враг.

– В Степи говорят: держи друга рядом, а врага ещё ближе. Пусть лучше у нас на глазах будет