Читать книгу Эль - Елена Воронцова - Страница 4

Пятьсот лет назад по летоисчислению живых миров.

Мезосфера планеты SL96L

Пушистые облака, подчиняясь воле хозяина, в очередной раз изменили форму, трансформируясь из образа белоснежных клумб и кустарников в футуристический рабочий кабинет. Огромный облачный валун, на котором восседал крылатый парень, превратился в воздушное кресло. Невысокая травка вспорхнула и расплылась молочным туманом, создавая блестящий глянцем пол и потолок. Хрустальное озеро, в которое так внимательно всматривался ангел, поднялось и стало вертикально, превратившись в огромный круглый монитор.

Еще один легкий взмах ресниц, и картинка на экране изменилась. Вместо тюремного карцера, из которого только что вышел, громко хлопнув дверью, молодой надзиратель, оставив забившуюся в угол девушку нетронутой, появилась в хлам пьяная, зареванная женщина. Она была еще молода и даже красива, несмотря на явственные следы длительного запоя, обезображивающие испещренное мимическими морщинами лицо. В одной руке она сжимала полупустую бутылку с прозрачной жидкостью, а во второй – фото маленькой девочки с ярко раскрашенными маленькими рожками и счастливой улыбкой на раскрасневшемся личике. Женщина сделала очередной глоток из горла и, скривившись, занюхала рукавом, а затем сплюнула в реку, на берегу которой сидела.

Ангел покачал головой и шевельнул пальцем. Руки пьянчужки дрогнули, и оба предмета упали в воду, моментально подхваченные течением. Женщина вскинулась и метнулась вслед за своими сокровищами, застыв в нерешительности на мгновение, по воле ангела превратившееся для нее в целую вечность. А затем выхватила из воды бутылку, грозящую вот-вот перевернуться. Созданная резким движением волна оттолкнула фото, медленно поплывшее дальше, удаляясь от берега, но, кажется, не собиравшееся тонуть, а с немым укором продолжавшее улыбаться скривившейся от вида холодной воды матери. Женщина залпом допила спасенный алкоголь, шарахнула пустую бутылку о землю и, взвыв дурным пьяным голосом, шагнула в воду.

Ангел с болью прикрыл глаза и, отдавая все свои силы, подхватил тело женщины. Весь проделанный ею путь по бурной реке он поддерживал ее на поверхности, защищая от ударов об острые камни и отводя несущиеся по течению бревна. Он укутывал ее своими крыльями и согревал собственным дыханием, не позволяя замерзнуть.

Когда же старик-отшельник достал бесчувственное тело из ледяной воды и, вознося молитвы, потащил женщину к костерку, белокрылый парень наконец расслабился и с улыбкой откинулся в кресле.

– Браво, ангелок! – неожиданно раздался вполне материальный и очень красивый голос, заставивший хозяина этого странного места оторваться от экрана.

Проявившаяся в пространстве фигура была априори одиозна как для хозяина, так и для самого этого места. Иссиня-черные волосы, одежда, будто сотканная из мрака, витые рога, изогнутые полукругом и уходящие назад, презрительный взгляд фиолетовых глаз, источающих мглу.

– Когда она очухается, с 60%-ной вероятностью прирежет бедолагу в приступе белой горячки, – незваный гость обвинительно ткнул в сторону экрана длинным черным когтем. – И не говори, что ты об этом не знаешь!

– И я рад тебя видеть, Андрас, – ласково улыбнулся ангел, создавая для гостя еще одно кресло и делая приглашающий жест. – Неусыпная забота твоя о смертных и гнев праведный наполняют сердце мое радостью. Ты прав, мой темный брат, сие мне ведомо. Но долг наш – бороться за каждую душу. Я должен дать ей еще один шанс. Ведь есть 2%-ная вероятность, что слова праведника найдут отклик в ее душе и вернут на путь истинный.

– Ну да, ну да, – фыркнул Андрас, опускаясь в кресло. – Два процента против шестидесяти. И при этом ради святоши вы и пальцем не пошевелите!

– Это ваша епархия, темный брат. Буде на то воля темного пантеона, отведет смертельный удар, и путь его крестный продолжится. И тебе то ведомо, что не в нашей власти вершить судьбы праведников. О чем скорбим мы безмерно.

– Железная логика! Подкинуть никчемный мусор святоше и сидеть скорбеть, когда в очередной раз что-то пошло не так. Самому не смешно? – закатил глаза демон и отмахнулся. – Но Асмодей с ним. Избито и не дискутабельно. Оставим.

Он щелкнул пальцами, и в белоснежной обители появился изящный кованый столик с огромной вазой фруктов и двумя бокалами на нем.

– Как твое бытие, Мурмур? – ехидно скривившись, сменил тему демон.

Ангел в ответ улыбнулся снисходительной, отеческой улыбкой.

– Вы все больше становитесь подобны смертным, – задумчиво произнес он. – Вербальная речь, стереотипное поведение, склонность к материализму…

– Издержки профессии, – пожал плечами гость и пригубил вино, затем усмехнулся, кивнув на белоснежные крылья светлого. – Вас, как я посмотрю, тоже не обошли стороной ортодоксальные суеверия смертных.

Губ ангела коснулась мимолетная, теплая улыбка.

– Мы с радостью принимаем любые высокодуховные убеждения и упования живых, стараясь соответствовать в их искренней вере, даже в малом.

Андрас закатил глаза и фыркнул.

– И все же? Как оно? Уже влился в пантеон?

Прекрасный лик ангела накрыла тень, будто тучка набежала.

– Я скорблю, темный брат. И всегда буду скорбеть, и тебе лучше других то ведомо. Стать полноценным членом пантеона мне не суждено, ибо душа моя омрачена болью потери и тоской по возлюбленной создательнице нашей.

Андрас удовлетворенно кивнул.

– Именно это я и хотел услышать.

Изящная платиновая бровь удивленно вспорхнула вверх, а солнечный блеск серебряных глаз полыхнул надеждой, но тут же погас.

– Нет, брат мой, извини, но я снова вынужден ответить вам отказом. Безмерный груз обязанностей князя инферно мне не по плечу. Я глубоко ценю и уважаю то, что вы делаете, и вы всецело можете рассчитывать на нашу поддержку, но я единственный ее престол в пантеоне и останусь среди высших до тех пор, пока есть хоть слабая искорка надежды на ее возвращение.

Ангел взмахнул рукой, и экран подернулся рябью, а после и вовсе трансформировался в объемную голограмму. В повисшей тишине антагонисты с одинаковой тоской взирали на проекцию девушки совершенной красоты, которая, точно попавшая в янтарь мошка, застыла внутри огромной хрустальной розы.

– Именно поэтому я и пришел, – внезапно севшим голосом произнес Андрас, с усилием отводя взгляд и стискивая зубы. – И раз ты вытащил на свет свою боль, то надо понимать, мы сейчас одни?

Мурмур лишь пожал плечами, не отрывая несчастного взгляда от объекта своего поклонения.

– Неважно, слушай внимательно. Мы нашли способ, как вырвать ее душу из плена, не нарушив оков и сохранив тело в безопасности…

Он еще не успел договорить, как ангел вскинулся и уставился на гостя потрясенным, но полным надежды и мольбы взглядом.

– Ордалия, – не стал затягивать театральную паузу темный.

– Что?! – и без того огромные глаза ангела расширились до неимоверных размеров.

– Мы хотим инициировать процедуру ордалии между серафимом и ее престолами, которые, в свете известных вам обстоятельств, оказались в весьма плачевном состоянии.

Ангел совершенно по-человечески растер лицо руками и потряс головой.

– Вы там совсем разумом тронулись? Она запечатана сотнями высших печатей! Не существует силы, способной преодолеть такую защиту!

– Верно, – ничуть не смутился темный. – Но и запечатанное тело, уже давно не бесплотная оболочка. Оно вполне материально и, как всем нам известно, наполовину живое.

– Именно поэтому мы и вынуждены были пойти на столь радикальные меры. Как ни прискорбно, но его придется оставить в анабиозе. Прежде всего ради ее же безопасности, – непонимающе нахмурился Мурмур.

– Тело – да, – коварно улыбнулся Андрас. – Но равновесие судит не тела, а души…

– Ты бредишь? Серафимы и есть истинные… – горячо начав, ангел сбился и под конец фразы умолк, ошарашенный догадкой.

– Наполовину живое, – подсказал правильность направления мысли темный.

– Нееет…

– Да, ангелок, бессмертная душа по умолчанию способна покинуть бренное тело. Другой вопрос, что мы имеем дело не с простым смертным телом, а все же с божественным. Именно поэтому и необходимо включить, и задействовать основополагающие каноны мироздания. Мы все подчинены законам макровселенной, инициация ордалии, по нашим расчетам гарантированно вынудит верховного херувима к исполнению протокола. Конечно, при достаточном массиве обвинительной базы и накоплении критических ошибок.

– Безумие… – снова ошарашенно покачал головой ангел. Но было заметно, что от былой его недоверчивости не осталось и следа. – Вырвать душу бога… Это безумие! Что с ней будет? Ни один херувим не включит постороннюю душу в свой реестр. Будь она хоть трижды его создательницей.

– Живой – нет. Но ведь у нас есть магноны, – он многозначительно выделил голосом последнее слово, и светлые брови снова взлетели. – С 30%-ным шансом призванная к ответу высшая сущность будет внедрена в метрику наиболее пострадавшего истца. Благо Ваал по-прежнему автономен и бесконечно терпим к подобным вливаниям.

– Нет! – испуганно отшатнулся Мурмур. – Рано или поздно Ваал будет поглощен Люцифером! Они есть суть единое целое! Вы хотите собственноручно передать падшему душу первородной?!

– Этого не будет! В живом мире ей ничего не угрожает. Более безопасного места невозможно придумать, и ты это знаешь. Да и на кой Люцию ее душа? Его интересует только тело. А я лично прослежу, чтобы мир, в котором сейчас находятся магноны, выжил.

– Ты всего лишь темный престол. В живых мирах ты столь же бессилен, как и все мы. Да и 30% – это слишком ничтожный шанс для столь рокового шага.

– Согласен. Но престол хуманов добавит нам еще 5-8%.

– Мало, – отрицательно покачал головой ангел. – Даже с учетом твоего присутствия, а как я понимаю, ты намерен также выступить истцом, в общей сложности получим чуть более 50%. Ничтожно мало, если вспомнить, какие силы вы намерены задействовать.

– Это если мы не усугубим мое положение. У нас есть наработки, как увеличить процент моего влияния до шестнадцати.

Светлый престол лишь отмахнулся, не желая комментировать.

– К тому же, со мной будет мой питомец. Уверен, я смогу протащить его в мир, ведь Мархосиус не более чем неразумное животное с искрой совершенной сущности внутри.

– Ты превратил великую душу в бездумную тварь, – осуждающе покачал головой ангел.

– Это был его выбор. И так же, как и ты, он знал, на что и ради кого шел. И того, наши шансы на инициацию процедуры ордалии возрастают до приемлемых 85%. Которые будут повышаться с каждым циклом, проведенным нами в мире живых.

– На поглощение отводится всего пять циклов. Даже с учетом возможностей магнонов, у вас будет максимум шесть сотен лет. Это предел. То есть к началу пятого большого цикла процент, при самых благоприятных условиях, едва ли дотянет до ста одного. При неблагоприятных – к концу шестого так и останется на 96%.

– Не останется, – заверил темный. – Да и почему бы тебе не взять в расчет еще одного престола первородной?

Ангел вздрогнул и прикрыл глаза. Повисла долгая пауза. Пантеон скорбел, окатывая своего собрата волнами нежности и сочувствия. Общий разум позволил всем светлым в миг понять его решение. Одни не одобряли, иные понимающе вздыхали, но все сотни тысяч высших созданий приняли его волю и тихо скорбели о потере.

– Это приемлемо, – наконец осипшим голосом выдавил ангел.

Обрадованный темный не смог сдержать облегченного выдоха и ободряюще хлопнул поникшего и явно сбледнувшего ангела по спине.

– Не мрачней ты так. Инферно не так уж и ужасно. Привыкнешь. И уж лучше быть князем ада, чем еще одним безликим ангелочком.

– Нет, брат мой, одним из вас мне не быть…

– Что?

– Я не могу, – беспомощно выдохнул он. – Но это и не важно. Нам нужен максимальный прирост эманаций, взывающих к справедливости. Здесь моя добровольная жертва может сыграть решающую роль. Я отправлюсь в темный лимб.

– Что?!! – тут демон даже вскочил на ноги и, за малым, не ухватил антагониста за грудки. – Совсем рехнулся, святоша доморощенный?! Лимб сломает твою сущность! Не смей!

Он беспомощно сжал кулаки, наблюдая, как белоснежные перья, словно осенняя листва, срываются с крыльев.

– Каждый тик моего пребывания в чистилище будет увеличивать шанс на инициацию на 0,0002%, а это 36,5% уже через пять циклов и 51% через семь. Достаточная критическая масса для пробуждения и активизации сил великого равновесия и приведения в исполнение самого безумного сценария. Только так ваш план может сработать.

– Ну зачем?! – взвыл темный. – Мы могли бы решить это как-то иначе! Что же ты натворил, идиот!!!

Кричал он уже в пустоту. Ангел исчез, оставив после себя лишь горстку перьев и прощальные слова:

– Даю тебе право на мою душу сроком в один оборот, через пять полных и одиннадцать малых циклов, – веско упали слова добровольной клятвы. А затем уже совсем еле слышно, молящий шепот: – Вытащи меня, темный брат…

– Кретин! Идиот! Долбаный суицидник! Ну зачем? Зачем?!

Он присел и с нежностью зачерпнул горсть перьев.

– Я вытащу тебя, ты только держись…