Читать книгу Американские байки - Эн Поли - Страница 2

Русские мужчины поразительно некрасивы. Всегда пьяны. Носят бороду, которая служит им подушкой, полотенцем и мухобойкой. Любимая одежда: зипун, спортивные брюки с лампасами и лаковые туфли. Водят с собою бурого медведя на цепи, который поёт песни и одаривает встречных пряниками. Это по праздникам. В будние дни мишки выполняют функции тяговой лошади, собутыльника и бодигарда.

На меня упала любовь. Именно так, как падает кирпич на голову ничего не подозревающего прохожего. Моя душа от края до края заполнена мохнатыми клубками мартовских котиков, их вопли отдаются болезненным звоном в каждой клетке тела. Не знаю, чем именно они там занимаются, но во всём организме происходит бесконечная возня и шуршание. Ощущения, как после тарелки прокисшего супа: голова взрывается фейерверками, перед глазами плывёт, а в животе мечутся взбесившиеся твари, вызывая неконтролируемые спазмы. Сказать по правде, известный интерес к этому перцу я испытывала давно, но при нулевых шансах получить хоть какой-либо фидбэк[5] чувства мои пребывали в узде достаточно долго. Мне не привыкать страдать по очередному парню тайком. Как бы сказали мои американские друзья, I am a trooper[6].

Я часто вижу, как нечто, размахивая сальной гривой, с дикими воплями проносится мимо. Андрей старше меня на год, с длинными волосами цвета творожной сыворотки, по слухам – барабанщик в группе, играющей тяжёлую музыку. Этот джентльменский набор действует на меня как сладкий яд, не имеющий антидота.

Все мои любовные страдания заканчиваются одинаково – я хожу за объектом вожделения по пятам, угрюмо сверлю его спину взглядом и тайком мечтаю о поцелуе за углом школы. Как всегда, мечтаниям этим не суждено сбыться: я ношу ярлык смоляного чучелка так давно, что он уже стал частью меня. Единственный шанс покончить с безответной любовью – переключиться на кого-нибудь другого. Клин клином. Втрескавшись в Андрея, я и на этот раз не строю иллюзий на тему возможного хэппи-энда. На решительный шаг меня подталкивает сестра: мой собственный опыт настолько ниже ватерлинии, что я беру помощь зала. Но терять мне нечего, кроме своих цепей-комплексов, наверное, поэтому я и соглашаюсь на этот откровенно безумный план.

В день Хэ я подхожу к Андрею на переменке и шлёпаю на подоконник папку со своими рисунками как повод завязать разговор. Атакуемый объект явно озадачен, но быстро берёт себя в руки. Как раз вовремя – это спасает меня от немедленного и позорного бегства. Парень рассматривает работы, ухмыляется, что-то говорит. Вкусно, с удовольствием ковыряет в ухе, но я, с головой погружённая в романтическую дурь, не обращаю внимания. К моему облегчению, после нескольких мучительных минут Андрей приглашает меня встретиться, после чего с достоинством удаляется. Уже второй раз в жизни мои каракули выручают меня! Таки я талант?

Следующий час я сижу в туалете и ловлю ртом воздух. Мне пятнадцать с половиной лет, меня зовут Наташа, я – студентка школы с углубленным изучением английского языка города Южно-Сахалинска, что на нижней оконечности острова Сахалин. Недавно я выиграла региональный языковой конкурс и этим летом должна совершить свою первую поездку за рубеж. Я никогда не целовалась с мальчиком и пока что не пробовала водку. И пять минут назад меня пригласили на свидание! На моё первое в жизни свидание!

Всё моё детство прошло под яростные попытки мамы внушить аксиому, что секса ни в Союзе, ни вообще где-либо в мире не существует. А люди размножаются почкованием после просмотра мультиков про дружбу Буратино и девочки с голубыми волосами. При том, что в те лохматые времена в СМИ была жёсткая цензура, моя мама умудрялась цензурить эту цензуру сверху, противореча логике, здравому смыслу и всем человеческим законам. Если по телевизору показывали сцену типа поцелуя Румянцевой с Рыбниковым под ёлочкой в лесу, мама коршуном слетала с дивана и, растопырив крылья байкового халата, закрывала ими и без того маленький экран. Благодаря стараниям родительницы, до пятнадцати лет я сидела задницей на картах, как единственная нецелованная в компании, поскольку это, по старинным девичьим приметам нашего двора должно было помочь колоде переключиться из режима игрального в режим гадальный. Так бы я и сидела на картах до седых волос на копчике, но меня спас случай.

Однажды вечером я зашла в комнату, где родители смотрели анонс какого-то фильма. Поначалу не поверив своим ушам, я лишь через минуту осознала смысл сказанного с экрана. Глубокий женский голос произнес таинственную фразу: «Поцелуй меня… там. Ещё ниже…» Я до сих пор не знаю, что за фильм это был – Эммануэль, может, какая, но момент был упущен. Родители щёлкнули клювами и профукали момент, когда мне открылись истины. Мама, побелев щеками, рявкнула: «Как тебе не стыдно, иди спать!», но ситуацию уже было не исправить. Крепкий сон, как панацея от всех хворей в нашей семье, мне не помог – я крепко усвоила, что целовать, оказывается, можно и «туда».

На исходе мая 19.. года я пребывала в уверенности, что первый поцелуй должен достаться Андрюше-барабанщику и больше никому. В том, что поцелуй этот состоится, сомнений у меня не было. Обладая нулевым опытом в амурных делах, я шкурой чувствовала, что единственной причиной, побудившей мальчика пригласить прогуляться может быть лишь желание засосать тебя в укромном уголке. До этого момента на целомудренность мою никто особо и не покушался. Слыла я барышней бесцветной наружности, в качестве бонуса угрюмой и строптивой до безобразия. Поэтому я ждала этого великого события, будучи невинной, как ромашка в поле – не целованной нигде. И вот случилось, вот стряслось. Приглашение было получено, и я жила ожиданием того недозволенного, что уже попробовали все мои одноклассницы, а некоторые даже там, куда просила поцеловать томная женщина с экрана – мальчишки на переменах хвастались, добавляя волнительных подробностей.

Планы по обретению первого опыта (ночь на лепестках роз при неверном мерцании свечей) ощутимо продвинулись. Но. Всегда, блин, есть это «но». В лучших традициях бульварных романов графиню лобызал не заснувший граф, а мавр, в чьи обязанности входило размахивать павлиньим пером над кроватью хозяев. Нетрудно догадаться, что поцеловал меня первым не Андрей. Потому что до этого произошло ещё одно знаковое событие.

Сегодня выпускной в художке. Откушав три литра чаю, умяв по два куска шоколадного торта и выслушав напутствия учителей, мы отправляемся в ближайший садик. В сетке-рабице огромная дыра, и мы без труда проникаем внутрь. Мальчишки припёрли какой-то адский шмурдяк по цвету, вкусу и запаху напоминающий перебродивший борщ. Пьём из горлышка, отставив мизинец в сторону – ужасно элегантно, как мне кажется. Так пьют кофе из фарфоровых чашек приличные мамзели в фильмах про любовь.

Меня провожают трое. Маленький Вася, смуглый Макс и Сашка. Самый красивый из нашей компании – Артём, уехал на свидание с какой-то девчонкой. Жаль. Мне почему-то очень хочется, чтобы именно он, а не Сашка, шёл сейчас рядом и держал меня за руку. Бабушка живёт на Вокзальной улице, сразу за железной дорогой. Узкие переулки, сплошь заросшие сиренью, наполнены тихим перестуком колёс проходящих вдалеке вечерних поездов. Покрытый паутиной трещин асфальт пружинит, тонкие подошвы лодочек пропускают накопленный за день жар. Фонари, ещё не разбитые местной шпаной, заканчиваются ровно за сто метров до погрузившейся в тёмную дрему пятиэтажки. Бабушкин подъезд так же гостеприимно объят сумерками и издаёт крепкий запах мышей, мочи и пирожков с капустой. Окна в пролётах не дают света, полукруглым намёком сереют в темноте. В какой конкретно момент Сашка присосался ко мне, я даже не успеваю сообразить. Эта вражеская пуля просвистела беззвучно, но попала точно в цель. Вася и Макс терпеливо ждут, облокотившись на останки деревянных перил, присаживаются на нижнюю ступеньку, закуривают. Из-за чьей-то двери слышится жалобный кошачий мяв и удаляющийся скрип половиц.

В эту ночь я прокрадываюсь в свою постель многоопытной женщиной. Каким-то неведомым мне до этого момента девичьим чутьём я понимаю, что о количестве мужчин, с которыми довелось целоваться до первого поцелуя, надо молчать даже под пытками, чтобы не прослыть особой легкого поведения и сохранить шансы когда-нибудь выйти замуж.