Читать книгу Вдох - Ева Кайгородова - Страница 2

Если вдуматься, кажется поразительным тот факт, что жизни есть до нас дело. Что она шлет невидимые сигналы, когда мы слегка сбиваемся с дороги или одаривает вполне ощутимым подзатыльником, находя нас в дебрях собственных заблуждений. Ведь, по сути, ей все равно, какую жизнь ты будешь волочить. Она не прекратит своего существования. В этой форме или в другой. Для нее это не имеет значения. Это имеет значение для тебя.

Но и ты сам не до конца понимаешь, какое именно, пока однажды не обнаружишь себя там, куда совсем не стремился. Там, где абсурд и безумие становятся нормой. Где безжалостный, ослепительный луч вдруг выхватывает из непроглядной тьмы растерянного, несчастного человечка и ты узнаешь в нем себя. Себя, оказавшегося в несуществующей системе координат и не имеющей обратного пути. В точке невозврата, каждый шаг из которой либо приближает тебя к себе, либо безнадежно отбрасывает в сторону.

И вот, находясь в этом месте, и созерцая себя в полной наготе и неприглядности в самый отчаянный момент своей жизни, тебя вдруг оглушает немой вопрос: кто видит это сейчас?

И кто, черт побери, шлет эти сигналы?

Тот звонок в дверь стал для меня этой точкой. Слишком очевидной, чтобы не заметить. Но абсолютно безучастной, чтобы призвать к ответу.

…Настойчивая, близкая к истерике трель разливалась по квартире. Я проснулась и попыталась подняться. Голова гудящим колоколом придавила к кровати намертво. Все тело подвергалось массированной атаке звуков, но упрямо отказывалось что-либо делать, чтобы прекратить это. Я должна, должна подняться. Вложив в рывок всю неизбежность этого действия, я усадила себя в вертикальное положение. «Отлично, дальше будет легче» – успело пронестись в голове, но мигом было похоронено мною же, рухнувшей обратно в плоскость горизонта. Все. Я сделала все, что могла. На большее я не способна. Набат звонка смолк. Я удобно устроилась под одеялом, но внезапно в мой сладкий анабиоз ворвались глухие удары в дверь и высокий, вибрирующий от страха мамин голос.

Ее волнение мгновенно передалось мне и придало сил шагнуть в бездну. Рядом с мамой сквозь туман колыхался милейший сосед из квартиры напротив. Похоже, он тоже чувствовал себя не очень хорошо, правда, явно по другой причине. И потому был несказанно рад моему воскрешению и своему спасению. Поприветствовав меня характерным жестом человека, понимающего и разделяющего мое состояние, он спешно ретировался. Отлично, теперь соседи будут думать, что я злоупотребляю. Моя интеллигентная и абсолютно невозмутимая мама обрушилась на меня лавиной негодования.

– Мама, пожалуйста, тише, – я взмолилась, спасительно прикрывая уши.

– Анечка, но я так волновалась! Ты не отвечала на звонки всю субботу, а вечером твой телефон вообще стал недоступен. Что я должна была подумать? Я не могла спать всю ночь и еле дождалась первой электрички, чтобы приехать в город. Что с тобой? Куда ты пропала? С тобой все в порядке? – закончила мама уже гораздо тише, усаживаясь на диване в гостиной. Видя перед собой живую и здоровую дочь, она немного пришла в себя.

Замотавшись в плед, я устроилась напротив. Я залюбовалась. Осанка, полная достоинства в любых обстоятельствах. Голубые с легкой желтизной глаза, доставшиеся мне от нее в подарок. Русые с пепельным отливом волосы, некогда издававшие благородное свечение, покрылись дымкой седины. Мама еле заметно сжимала свои ладони, а я смотрела в ее глаза, полные необъятной любви и волнения, и… по моей спине пробежал холодок. Я не знала, что ей ответить. Я ничего не помню. Совершенно ничего. Я попыталась вернуться во вчерашний день и провалилась в черную, беззвучную, безразмерную пустоту. Вязкое, липкое состояние паники начало овладевать мною. Мне не хватало воздуха, глаза расширились от ужаса. Увидев в лице мамы, словно в зеркале, свое растущее отчаяние, я поняла, что просто не имею права втягивать ее еще и в это. Очередным усилием воли я отшатнулась от бездны и начала бессовестно врать. Я плела про день рождения коллеги, который праздновали в пятницу на работе, после чего все поехали на дачу загород. Про то, что веселье было на улице, а телефон лежал в доме, ну и он разрядился. А когда я вернулась, было уже за полночь и не было сил даже вспомнить про него. В общем, выходные удались.

Напряжение в лице мамы ослабло, казалось, этот монолог ее успокоил. Несмотря на то, что более чутких и проницательных сердец, чем мамины представить сложно, забавно и грустно бывает наблюдать иной раз, как легко они принимают за истину легкие формы вранья своих чад, опасающихся наказания или не желающих огорчать родителей. Но при этом, абсолютно точно знают, когда приходит время бить тревогу.

Чтобы скрыть замешательство, я поднялась и пошла заваривать чай, с трудом подбирая слова для разговора. Я спрашивала про дачу, про кота, про лук и помидоры, но как же мне нужно было остаться одной!

Моя мама, Екатерина Аркадьевна, педагог по призванию и сути, чуткий воспитатель и психолог, по всей видимости, поняла, что я нахожусь в некоем смятении, в которое не готова пока ее посвящать. Поэтому за лучшее она посчитала оставить меня в покое, сославшись на необходимость забрать кое-какие вещи из квартиры и, вскорости вернуться на дачу, потому что у соседей Яковлевых годовщина свадьбы, а она де-обещала помочь «молодым» в подготовке. А еще не все куплено. В общем, времени рассиживаться, нет совершенно. Я жива, здорова и это главное. Проводив маму, я улыбнулась, поняв, от кого у меня способности к бытовой импровизации.

Оставшись одна, я жадно бросилась в сундук воспоминаний и стала хаотично рыться в нем, моментально отбрасывая в сторону все узнанное. День рождения, город, друзья, парень… ага, бывший парень. Где работаю, последний отпуск, коллеги – глобально вроде все на месте. Радость встречи немного омрачила слегка сбившаяся хронология, но я решила, что это побочный эффект амнезии и скоро все встанет на свои места. Так, теперь ближайшее прошлое. Если верить календарю, на этой неделе в среду был очередной отчет по текущему плану. Точно, было. Потом четверг… обычный четверг – вечером тренировка, после которой не удержалась от шоколадки. Забыли. Дальше пятница… да, тут похуже будет… события выплывали из небытия медленно, не скрывая своего недовольства от моего вмешательства. Я закрыла глаза, словно давая внутреннему оку привыкнуть к темноте и разглядеть то, что упорно пряталось в ней. Утром я проспала, поэтому не бегала. Оделась, позавтракала, поехала на работу. По дороге встретила Марфушу, она была в новом платье цвета летней травы, которое ей необычайно шло. Проверила почту, собрала стандартный ежедневный отчет, получила очередное задание от шефа… в общем, ничего особенного. Коллеги – компьютер – отчеты… тупик. Топчусь на месте. Зажмурилась посильнее, закрыв для большего эффекта лицо ладонями. Ничего. Пустота. Тишина. Следующее, что помню – надрывный звонок в дверь. Значит, я потеряла последние полтора дня. Неприятно, но, наверно, могло быть хуже. Не знаю.

Брызжущее в окно ослепительное летнее солнце незаметно рассеивало тревогу, и я поняла, что хочу кофе. Вернувшись на кухню, смолола зерна. Поставила турку на огонь и слегка обжарила их «всухую». Ноздри защекотал божественный запах. Добавила воды и стала караулить. Я прислонилась к прохладному стеклу духовки и рассеянным взглядом смотрела на огонь, резвыми язычками обхвативший дно сосуда. Аромат начал растекаться в пространстве, проникая в каждую клеточку, убаюкивая сознание и уводя его за собой, в места, доселе сокрытые от него…

… – И почему вы расстались? – при упоминании о моем бывшем, его тело словно замерло.

– Не знаю, просто в какой-то момент я поняла, что ничего не получится. У него было много разных увлечений, и на меня времени почти не оставалось. А я так не хотела.

– А как ты хотела? – я удивилась натянутой нотке, скользнувшей в его голосе, но не придала значения.

– Ну, как-как – как у всех. Чтобы всё вместе. Чтобы чувствовать, что человек рядом, что он твоя опора и защита.

– Защита? От чего тебе нужна защита? – опять напряжение.

– Э-м-м… ни от чего конкретного, это больше на уровне ощущений.

– Понятно. А первый роман чем окончился?

– О, ну это классика. Общежитие, веселая жизнь, много смелых, красивых девушек. Сложно хранить преданность и еще сложнее это скрыть…

Он замолчал, а я ехидно поддела:

– А с остальными моими несостоявшимися женихами, что, знакомиться не будем?

– Ни к чему.

И замолчал. Всегда такой отзывчивый и душевный, он вперился взглядом в чашку, словно пытаясь своим молчанием донести до меня что-то очевидное. Но на меня это произвело совершенно обратный эффект. Первое недоумение стало сменяться раздражением.

– И все же?

– Аня, ты не видишь связи?

– Связи?! – шины шлифанули асфальт на крутом повороте. Он поднял на меня глаза.

– Хорошо. Вспомни остальных. Всех. Те, кто оставил тебя – что тебя в них удерживало? А те, кого ты отвергла – почему? Что в них было не так? Что ты ищешь в мужчинах, от чего потом сама же и бежишь?

Мне стало не по себе. Но не от слов или мысли, которая двигала ими. Мне стало жутко от его взгляда. Он смотрел так, словно знал, о чем говорит. Знал все о моей жизни. О моих вкусах, порывах, пристрастиях и обидах. Все о малейших движениях души…

– Мы живем, не замечая, что раз за разом повторяемся. Ходим по кругу, будто в загоне. Меняющиеся декорации успокаивают, создавая видимость перемен… И даже если в какой-то момент ты осознаёшь, что упустил что-то важное, то решительно не понимаешь, что с этим делать. Где ты ошибся? В какой момент? В какой из жизней?

Он помрачнел, и казалось, разучился улыбаться. Под его взглядом, проникающим в глубины, неведомые мне самой, я начала терять ощущение реальности окружающего мира.

В следующее мгновение его ладони укутали мою руку. Я не возражала…

– А ты хотела бы знать ответы на вопросы? Причины того, что с тобой происходит?

Ну конечно! Андрей! Коллега из соседнего отдела. Ближе к концу рабочего дня мы пошли в офисный кафетерий… Я стояла не шевелясь, глядя, как кипящий кофе заливает огонь и плиту и не двигалась, погрузившись в другое измерение, боясь спугнуть ожившее воспоминание, как боятся потревожить высунувшееся дикое неразумное животное.

Я вспомнила, что совершенно не сопротивлялась ему, и даже не удивлялась, почему.

Я чувствовала, что не хочу противиться. Я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Смотрела так, будто за все месяцы знакомства только сейчас видела по-настоящему. Его глаза поменяли свой цвет с невзрачных серо-голубых до бездонных синих, а взгляд стал глубоким и безбрежным. Он сидел, держа мою руку в своей, откинувшись на спинку стула и, слегка ссутулив плечи. А я смотрела на него и не понимала, как могла не замечать в нем этого. Костюм, еще недавно сидевший на нем так изящно, теперь казался театральным. Свободные движения тела повторяли грацию гепарда, каждую секунду готового к прыжку. Я вспомнила, как увязала в его глазах, словно в болоте и, путаясь и заплетаясь в них, теряя способность фокусироваться и говорить, казалось, слышала его мысли: «Я все знаю… главное – ничего не бойся… все хорошо… доверься мне…». Эти слова и звук разбившейся чашки – последнее, что я смогла ухватить.

Как я ни старалась, прошлое, повернувшись ко мне спиной, равнодушно вышло в дверь и, не обращая внимания на мою безмолвную мольбу, скрылось за поворотом…

Телефон!

Я одним рывком преодолела коридор и заметалась в поисках мобильного. Где же он? Батарея разрядилась, наверно, я его даже не успела достать. Сумка! Хаотично выкидывая все, что попадалось на пути, добралась, наконец, до телефона. Зарядка! Вот она! Включила. На голову посыпался ворох сообщений. К лешему! Андрей! Где его номер?! Вот он! Я нажала вызов. Сердце колотилось так быстро, и так громко, что я не сразу услышала голос, вежливо информирующий меня о том, что аппарат абонента находится вне зоны действия сети. Что? Что ты говоришь? Я прослушала еще раз. Да боже ж ты мой! Что происходит?! Кому еще звонить? А, главное, что говорить? «Ты не знаешь, куда я делась в пятницу вечером?». Бред. Среди коллег не было никого, кому я рискнула бы задать такой странный вопрос. Никого, кроме Андрея… Боль понимания обожгла меня. Кто еще? Я решила позвонить секретарю шефа, человеку номер два в компании.

– Лена, доброе утро! Извините, что беспокою в вых… – я не успела договорить. Похоже, мой звонок вызвал неподдельную радость в голосе секретаря. Шевельнув, в свою очередь, нешуточную тревогу у меня.

– О, Аня, доброе утро! Как вы себя чувствуете? – меня сбило с ног волной сострадания и участия. Блин, прям сестра милосердия.

– Лена, благодарю, все в порядке… голова немного болит только… – я потянула паузу, надеясь услышать какое-нибудь многозначительное междометие или сочувствие. Но вместо этого услышала вопрос. А к ним я совсем не была готова.

– А что с вами произошло? – в тоннах внимания показалась мордочка любопытства.

– Э-м-м… А что вы имеете в виду? – я включила дурака. Может быть, со мной столько всего произошло в пятницу, что я не понимаю, о чем конкретно говорит собеседник. Ход хороший, но иногда провальный.

– Н-у-у, – Леночка замешкалась, – я имею в виду ваше состояние… Андрей Владимирович позвонил и попросил предупредить, что вы потеряли сознание. Поэтому он сказал, что сам отвезет вас в больницу. Ваш отдел сейчас так много работает… наверно это от перенапряжения?

«Всё-то ты знаешь, кто сколько работает».

– Лена, да, наверно, вы правы. Пока еще небольшая слабость, но, думаю, сегодня пройдет. Напомните, пожалуйста, какие темы вынесены на расширенное совещание?

Я слушала ее сквозь пелену разочарования и новых вопросов. Поблагодарила и отключилась.

И что дальше? То есть я завтра приду в офис, а там «Андрей Владимирович», как ни в чем ни бывало, поприветствует меня, спросит, как я себя чувствую, скажет, что я еще немного бледна и не мешало бы мне отлежаться пару деньков? Добавит несколько сочных штришков, как я падала в обморок? И все? А что стоит за всем этим? Ведь я прекрасно помню, что не упала в обморок, я в него мягко погрузилась. И, очевидно, не без посторонней помощи.

Я задумалась.

Андрей Владимирович, Андрей Владимирович… кто ты такой? Когда ты появился в моей жизни? Это произошло так незаметно, что я даже не осознала этого момента. Так весной зацветают деревья. Вот еще вчера все стояли с набухшими от напряжения почками, а сегодня уже всё в цвету. Но в первый момент ты даже не видишь этого! Просто бежишь утром, как обычно, и вдруг чувствуешь: что-то не так, как вчера. И только потом понимаешь – пьянящий аромат!

Вот и с тобой так же. Просто вечерами нам было по пути и поэтому мы говорили. Сначала о незначительном и приличествующем. О погоде и работе. О спорте и политике. Потом чаще об искусстве и увлечениях. О книгах и философии. О прекрасном и ужасном. И, потом, все больше о личном. Глубоко личном. Интимном.

Но никогда в этом не было даже намека на флирт. Я просто говорила с самым чутким и близким другом.

Неужели я опять чего-то не заметила? Пропустила, потому что не дала себе труда вглядеться? Я замерла. И вдруг поняла, что давно ни чему не удивляюсь не потому что нечему. А потому что нечем. Нет свободного места. Все занято стройными аккуратными рядами моих представлений обо всем на свете. Стоит ворваться чему-то новому, как, спустя мгновение, оно уже пылится в строго отведенном для него месте.

У меня кружилась голова от внезапности понимания. Я привыкла к повторениям, потому что считала, что так проявляется жизнь. Но она тут ни при чем. Просто я вижу лишь то, что ожидаю увидеть. Как сказал Андрей… бесконечный бег по кругу…

Я решила не тратить на него прекрасный день и, наспех одевшись, собрала волосы в хвост и отправилась гулять по уютным улочкам города.