Читать книгу Авалон - Ева Мун - Страница 13

Добравшись до своей комнаты, я с отвращением швыряю подальше от себя ткань со злосчастным порошком и кидаюсь к медному тазу с водой. Не хочу лишиться и второй руки, поэтому пытаюсь смыть с себя эту пыль раненой. Сразу чувствую облегчение. Прохладная вода снимает нестерпимое жжение до легкого зуда, но как только я достаю руку на поверхность, боль возвращается с новой силой. Да так, что я не могу сдержать болезненного стона.

Беру таз с водой и ставлю его возле кровати. Ложусь так, чтобы раненая рука была в воде, и вытягиваюсь на кровати. От продолжительной боли в висках начинает стучать. Тру глаза свободной рукой, чтобы сбросить с себя пелену боли.

Я уже поняла, что порошок действует на обладателей Силы огня. Именно с помощью него они хотели избавиться от Арлеты, по иному никак.

Жутко, что мы оставались в полном неведении о готовящемся нападении и о том, какими силами обладает враг. Мы отделались малой кровью только по счастливой случайности. Арлета вовремя вернулась в Соул, и кто мог подозревать, что королева будет медлить с тем, чтобы послать в Ошен большую часть войска? От этой мысли я даже слабо хмыкаю. Но что мне делать? В любом случае Арлета рано или поздно появится здесь и подставит себя под удар. А если ей сказать правду о том, что я узнала, то она появится здесь еще быстрее. Ее присутствие в таком маленьком городке будет сложно оставить незамеченным. Тем более они уже знают, как она выглядит.

Вода в тазу нагрелась от моей Силы, пришлось слить ее в ведро и зачерпнуть прямо из окна холодного снега. Я сейчас не в состоянии спуститься вниз и попросить ее у хозяйки.

Делаю глубокий вдох и решаю осмотреть насколько сильны повреждения. На удивление все не так плохо. Может, меня спасло, что я быстро одернула руку: она лишь немного потемнела, несколько волдырей лопнули, и из них сочилась жидкость светло-желтого цвета, кожа кое-где начала шелушиться и облезать. Думаю, за ночь от этого не останется и следа. Убаюкивая, прижимаю раненую руку к груди и засыпаю беспокойным сном до утра.

На утро просыпаюсь ужасно разбитой. Голова трещит, будто рядом со мной всю ночь били в набат. Осматриваю руку – ни следа от повреждений. Кожа розовая и чистая, только чувствительнее, чем обычно. Быстро умываюсь растаявшей от снега водой и спускаюсь вниз, чтобы найти себе поесть. За стойкой только хозяйка и еще один посетитель ест в темном углу таверны. Его я уже успела запомнить: он снимает комнату напротив моей.

– Госпожа, хотите поесть? – И не дожидаюсь ответа: – Яйца, поджаренный хлеб и каша вас устроит?

Согласно киваю и сажусь за стойку на высокий стул. Хозяйка отворачивается к очагу, начинает греметь горшками, чтобы погреть еды.

Спустя минуту она ставит передо мной дымящуюся миску с молочной кашей, от которой восхитительно пахнет. В животе начинает урчать, и я с наслаждением набрасываюсь на горячую еду.

Каша почти безвкусная, но зато горячая и свежая, а это то, что мне нужно. Женщина тут же ставит рядом тарелку с двумя ломтиками поджаренного хлеба и яичницей.

– Надеюсь, вам удалось выспаться – вчера здесь было достаточно шумно.

– Не беспокойтесь, – отмахиваюсь я, – приходилось спать и в худших условиях.

– Я так и не спросила, надолго ли вы у нас?

Проглотив большую ложку каши и запив горячим травяным чаем, отвечаю:

– На несколько дней. Мне нужно отдохнуть после долгой дороги и пополнить запасы. Затем я снова отправляюсь в путь.

Пока она отвлекается на постояльца, который подошел за добавкой, сметаю все, что находится на тарелках. Благодарю хозяйку за еду, оставляю пару медных монет на стойке и поднимаюсь к себе.

Нужно на свежую голову подумать над тем, что я вчера узнала. Арлету нужно держать как можно дальше от Ошена, если она уже не в пути, чтобы вернуть меня домой, как заигравшегося ребенка. Атти слишком эмоциональна и будет умолять не рисковать собой и вернуться домой. Нет, тут нужен человек, который оценит ситуацию трезвым взглядом, поможет советом и не будет отдавать приказы вернуться. Остается только Олан.

Не откладывая дело в долгий ящик, я сажусь писать ему письмо. Запечатав конверт Силой, отдаю его хозяйке, чтобы она отправила письмо с ближайшим гонцом, а сама отправляюсь на площадь, чтобы зайти в лавки и послушать, о чем судачат местные, и прикупить вещей для своей легенды.

На улице встречаю старика, который провожал меня в первый день. Он снова торчит в лавке у пекаря и приветствует меня, как старую знакомую, и представляет хозяину лавки. Вдвоем они накидываются на меня со своими непристойными и даже обидными шуточками. Я неловко смеюсь в ответ. Не хочу их обижать или показывать неуважение. Откланиваюсь, и хозяин всовывает мне напоследок краюху свежего черного хлеба, наотрез отказываясь брать с меня денег.

Прогуливаясь по площади, съедаю весь хлеб до кусочка, прикупаю себе сыра и вяленого мяса – то, что долго может не испортиться в дороге. Хорошо было бы еще найти яблок для Элбана, но сейчас фруктов и овощей нет. Хозяин булочной сказал, что нужно ждать следующего подвоза продовольствия. Тот, что был на этой неделе, уже раздали.

Понимаю, что нужно подождать ответа Олана, и только после этого действовать, но не могу усидеть на месте. Собираюсь и решаю отправиться в королевство кэлхаунов. Граница с ними совсем рядом. Может, удастся что-то выяснить, а если нет, то всегда можно вернуться обратно. Скорее всего, кэлхауны, которык были в доме Ангуса, покинут Ошен под покровом ночи, чтобы не привлекать к себе внимание и слиться с тенями. Уповая на то, что они, переждав прошлую ночь, отправятся восвояси сегодня вечером, надеваю легкую броню и иду к дороге, которая ведет в сторону королевства Кэлхаун.

Погода ясная, на небе ни облачка, поэтому темнеет позже, чем обычно. Но это только играет мне на руку: когда я добираюсь к кромке леса, только начинает смеркаться. Выбираю сосну попушистее, забираюсь повыше и начинаю наблюдать за дорогой, закутавшись в теплый плащ.

По ощущениям прошло уже много часов и наступила глубокая ночь, когда вижу двух всадников, неспешно приближающихся к кромке леса. Слава Создательнице! Я уже думала, что зря трачу время, и несколько раз порывалась вернуться на постоялый двор.

Всадники подъезжают ближе – и сомнений не остается. Это кэлхауны. Только они могут так искусно сливаться с окружающими тенями: кажется, что лошади вовсе без наездников. Они неспешно ведут своих коней дальше по дороге.

Как только они скрываются за ближайшими деревьями, я легко спрыгиваю на землю. Пора узнать, как меня натаскала Арлета. За сетонской породой коней я бы точно не угналась, а вот за лошадьми кэлхаунов – вполне. Нужно держаться на безопасном расстоянии, чтобы они меня не услышали, но и не выпускать их из виду. Хорошо, что Арлета научила меня передвигаться практически бесшумно, а ковер из сосновых иголок скрадывает звуки. Приходится ускориться, чтобы догнать их и вести след.

Как только валежник заканчивается, они прибавляют ходу, и держаться неподалеку становится сложнее, приходится прикладывать Силу.

Несколько часов проходит в этой безумной погоне. Пот застилает глаза, в горле пересохло и скрипит, во рту устойчивый привкус крови, а звук сердца гулко отдается в голове с каждым шагом. Я замечаю, как изменился пейзаж: сосен и елей почти нет, серая земля сухая и промерзшая. Я все чаще спотыкаюсь и сбиваю шаг на камнях, которые как будто кто-то подкидывает мне под ноги. Деревья под стать земле – чахлые и кривые, белесого цвета. Мне все чаще приходится таиться за большими валунами.

Как только я думаю, что пора бы им сделать привал, всадники замедляют ход и спешиваются. Но я зря радовалась: они спешились, чтобы пройти досмотр стражников, охраняющих ворота в Нёльер. Из легких выходит стон разочарования: вся граница обнесена высокой стеной из черного, гладкого и блестящего камня. А пройти можно только через стражников, которые точно не спят, как ошенские.

Прикидываю варианты. Можно сделать крюк, пройти дальше по границе и сделать небольшую брешь в стене с помощью своей Силы. Не могу возвратиться назад ни с чем, потратив столько сил и находясь так близко.

Пригнувшись, быстрым шагом перебираюсь к левой границе – там виднеется крутой обрыв. Если и заметят брешь, то не сразу. Прислонившись спиной к стене, маленькими шажками пробираюсь в глубь. Ноги трясутся от длительного бега, и я все чаще соскальзываю то одной, то другой ногой вниз, осыпая камешки и куски земли в пропасть перед собой.

Только продвинувшись на приличное расстояние, чтобы меня не было видно с дороги, решаю перевести дух. Опускаюсь на дрожащих ногах, свесив их вниз, и смотрю в небо, чтобы не кружилась голова. Стена на удивление теплая и резко контрастирует с ледяной землей. Погода – сплошной ватный и густой туман. Так и хочется провести рукой перед глазами, чтобы снять пелену.

В воздухе стоит плотный запах серы и пепла, так что вдох полной грудью не приносит облегчения, а только заставляет исходиться кашлем. Урчание в животе напоминает, что я ничего не ела со вчерашнего дня. На меня накатывает раздражение на собственное тело, которое может в такой момент думать о еде. Натянув маску до самых глаз, чтобы не вдыхать окружающий воздух, поворачиваюсь к стене и осматриваю ее. Действовать грубо не стоит, хотя я могла разнести ее одним ударом. Но неясно, что находится с другой стороны. Решаю нагреть ее постепенно, чтобы сделать этот камень хрупким. Прислоняю одну руку к стене и пускаю голубой светящийся поток света. Камень ведет себя странно: коптит черным едким дымом, режущим глаза, заставляя меня отвернуться, но сам не крошится, превращаясь в вязкую, тягучую жижу. Проходит немного времени, и виднеется просвет.