Читать книгу Личное время - Евгений Кривцов - Страница 26

– Вы верите в судьбу?

– Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь в том, что за нас уже все решено и предписано. Каждый ребенок рождается с определенной миссией, программой, и главная задача человека – разгадать свое предназначение.

Если человек пойдет по этому пути, то он будет в гармонии с самим собой и с замыслом, и у него все будет очень хорошо складываться.

А если он не сможет это разгадать, будет отвлекаться на какие-то другие вещи или просто не захочет об этом задумываться, то вряд ли он станет счастливым. Это и есть моя вера в судьбу: да, судьба есть, и каждый решает, что с этой судьбой делать – прислушиваться к ней или нет.

– Что вы больше всего любите в жизни?

– Очень люблю, когда люди рядом со мной улыбаются, когда им комфортно. Люблю, когда мне комфортно с человеком или в какой-то ситуации.

Еще мне нравится, когда что-то начинает получаться и срастаться, это я больше сейчас говорю о музыке. Когда работаешь над каким-нибудь треком, и буквально из ничего, из воздуха у тебя начинает вырисовываться красота. Это ни с чем не сравнимое чувство!

– Что вы ненавидите и презираете?

– Жадность не люблю, глупость не люблю, скупость. «Я не люблю, когда стреляют в спину, я также против выстрелов в упор…» Если прочитать стихотворение Высоцкого «Я не люблю фатального исхода», это будет, наверное, полным ответом на ваш вопрос.

– Как вы относитесь к его творчеству?

– С большим уважением и трепетом. Это честь и честность, это нерв, это какая-то оголенная начинка жизни. Владимир Семенович для меня – как член семьи. Я счастлива, что этот человек родился и творил именно в нашей стране. Жаль, что он был с нами так недолго, мог бы еще ну хотя бы лет пять – десять прожить…

– Чего вы боитесь?

– Ой, много чего. В первую очередь – собственной неподвижности. Очень бы не хотелось стать обременительной для кого-то, хотелось бы сохранить самостоятельность до последнего вздоха. Мне ж надо и в 80 лет тоже быть самостоятельной, так что надо начинать репетировать уже сейчас.

– Понимаю, понимаю.

– Ужасно боюсь за родных, за близких – не дай бог что-нибудь с ними случится. Каждый день начинаю с внутренней молитвы: если что-то произойдет, чтобы у меня была возможность им помочь физически и материально.

– А есть ли что-то, чему вы завидуете?

– Завидую людям, которые знают языки иностранные, которые могут спокойно с французского перейти на немецкий, с немецкого – на русский, с русского – на итальянский. Это все, я ваша навеки.

Очень люблю, когда люди свободно цитируют каких-нибудь авторов, могут вплести в свою речь строчки любимых поэтов. Люблю, когда люди хорошо рисуют, когда легко сочиняют музыку. Вообще любой божий дар у человека – явный, очевидный – вызывает во мне белую зависть. Иногда эта зависть подвигала меня на хорошие поступки. Например, из-за зависти я начала учиться играть на гитаре, стала учить стихи. В общем, зависть – это на самом деле очень даже неплохой двигатель, но она должна быть конструктивной.

– Что вы считаете своей самой большой удачей в жизни?

– Конечно же, мою маму – Лию Давыдовну Сурганову и то, что Господь Бог свел наши судьбы. Надеюсь, что и я в ее жизни тоже самая большая удача. И то, кем я стала, не важно, благодаря или вопреки, это, безусловно, связано с присутствием в моей жизни мамы и бабушки, Зои Михайловны Сургановой.

– В беседах с журналистами вы достаточно откровенны. Вам не страшно раскрываться, выплескивать какие-то глубоко личные вещи?

– Если меня о чем-то спрашивают, я расцениваю это так: значит, мой опыт кому-то интересен и нужен. А что касается самих фактов моей жизни, то они уже случились, это все уже давно отпущено в пространство и уже почти не принадлежит мне. Оно сделало свое дело, сформировало меня как личность. У меня нет ничего такого, за что мне было бы стыдно. Я такая, какая есть.

И если кому-то есть что рассказать о себе, тоже пускай рассказывает, не зажимается и не хоронит это внутри.

– Как вы считаете, сейчас у вас в жизни светлый период?

– Ну да, посмотрите на это небо! Конечно, светлый, и я, наверное, никогда так не была счастлива, как теперь!