Читать книгу Личное время - Евгений Кривцов - Страница 31

– Как вы относитесь к сегодняшней современной музыке и к тому, что слушает молодежь – допустим, к электронным стилям?

– Электроника сделала свои первые шаги уже в 70-х годах, это было свежо и интересно, это открывало новые горизонты. Сказать сейчас, то есть через 40 лет, что это что-то современное, было бы неправильно.

Сегодняшняя музыка отличается тем, что она в основном эксплуатирует уже найденное в ХХ столетии – тогда были первопроходцы и в рок-музыке, и в танцевальной музыке, и в симфонической. ХХ век был веком открытий; в XXI пока что идет эксплуатация брендов и стилей, найденных в прошлом веке.

– В какой момент и почему вы решили обратиться к рок-музыке?

– Потому что интересно было. В конце 60-х – начале 70-х годов, когда все это только начиналось, я очень увлекся рок-музыкой.

– Какие группы на вас повлияли?

– Pink Floyd, Genesis, Alan Parsons Project. Эти музыканты ставили перед собой серьезные философские задачи, поднимали такие пласты сознания, до которых без рока невозможно было даже дотронуться. Для меня это было открытием нового мира.

У нас, конечно, для такой музыки не было никакой аппаратуры. Тем не менее рок-музыка начала жить в Советском Союзе.

В 1976 году состоялась премьера моей оперы «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Гитары были куплены где-то в ГДР или в Болгарии, а усилительная аппаратура была сделана самоучками. В общем, это был эксперимент, практически обреченный на провал, потому что взять на себя смелость сделать рок-оперу, не имея никаких средств, – задача рискованная. Тем не менее получился захватывающий спектакль, настоящая рок-опера, на которую люди очень живо реагировали, плакали и, в общем, стремились попасть еще.