Читать книгу Тайна Кораллового города - Евгений Леонов - Страница 2

Далеко на востоке Малаккский пролив соединяет два океана: Индийский и Тихий. Здесь проходит важнейший торговый путь между Азией и Европой. А где деньги – там и пираты. Они давно сменили парусные джонки на скоростные катера. Так легче догнать неповоротливое грузовое судно. Если бандиты получают отпор, то скрываются на каком-нибудь безымянном островке.

Там, под сенью влажного тропического леса, между увитых лианами ротанговых пальм, медленно течёт безымянная речка. Её мутная жёлтая вода пахнет гнилью и тиной. Кроны деревьев плотно смыкаются над ней, едва пропуская солнечный свет. Оттого и погожий день кажется пасмурным.

Лес полон жизни, которая замолкает только с рассветом и после заката: одни звери укладываются спать, а другие выходят на охоту. С места на место перелетают яркие попугаи. Мелькают пёстрые бабочки.

Вот две обезьянки – брат и сестра – устроили весёлую игру. Едва неуклюжий братец ступил на тонкую ветку, как ловкая сестричка дёрнула за неё. Брат полетел вниз, отчаянно визжа. В последний миг он уцепился за толстый сук, окунув в воду хвост. Сестричка от души рассмеялась – экий увалень! Братец ругался последними словами, пытаясь залезть обратно. От злости и волнения он сорвался с ветки.

Вдруг сестра заметила, как мутная речка вспучилась желваком и волна покатилась против течения. Кто бы там ни скрывался, обезьяний хвост привлёк его внимание. Сестричка заверещала, приплясывая на ветке. Испуганный братец стремглав взмыл по сучьям на верхушку дерева.

Волна прошла под веткой. Невидимый зверь исчез без единого всплеска. Сестричке на миг показалось, будто что-то белое промелькнуло в глубине.

Опасность миновала, и скоро обезьянки продолжили прерванную игру. Речка всё так же лениво несла свои мутные воды в море. Что бы там ни было, оно уплыло вверх по течению к деревне. А с людьми у обезьянок не было общих дел.

В старину предки деревенских жителей промышляли пиратством. На небольших лодочках они спускались по реке к морю и нападали на торговые суда, тяжело осевшие под грузом специй. В те времена перец, шафран, корица и другие пряности ценились дороже золота. Если бы какой-то капитан выкинул груз за борт, чтобы оторваться от погони, он мог бы поплатиться головой.

Теперь здешние люди ничем не напоминают своих жестоких предков. Они приветливы и занимаются мирными делами: выращивают батат и маниок1, ловят рыбу, мастерят изящные фигурки старых богов и духов.

В послеполуденный час старая Анук устроилась на мостках, чтобы прополоскать выстиранное бельё. Она поминутно утирала пот. Стволы деревьев переплетались над рекой подобно пальцам. Они задерживали ветер, вольно гулявший над тропическим лесом, оставляя только духоту. По тёмной воде бродили лучики света, сумевшие проникнуть под зелёную шкуру.

Кроме пожилой женщины здесь никого не было. Деревенские трудились рано поутру или ближе к закату, избегая самых жарких часов. Анук спешила управиться с домашними делами. Вечером её ждали гости.

Старуха взялась полоскать рубаху мужа. Мысли утекли далеко, руки сами делали привычную работу.

Пятна солнечного света бросились врассыпную от поднявшейся волны, что покатилась прямо к мосткам. Мгновение – и Анук исчезла в реке, не успев даже вскрикнуть.

Деревенские жители сбились с ног, разыскивая пропавшую женщину. Выкрикивая имя Анук, они бродили по лесу, плавали на лодках вверх и вниз по реке, но их усилия были напрасны. Тогда они решили, что во всём виновата жара: старуху хватил удар, она упала в воду, и течение унесло её в море.

С тех пор прошло три дня. Деревня погрузилась в траур, оплакивая Анук. Хоть люди и скорбели об утрате, жизнь шла своим чередом.

Двое братьев – Рату и Тирта – рыбачили с плоскодонки. Выйдя на середину реки, юноши привязали лодку к приметной коряге и пустили сеть по течению. Вдруг снасть дёрнуло с такой силой, что парни полетели в воду. Вынырнув, Тирта огляделся по сторонам – не виднеется ли голова Рату?

«Наверное, отплыл в сторону. Боится запутаться в сети».

Рыбак забрался в лодку и огляделся. Сердце кольнуло дурное предчувствие: Рату нигде не было. Вдруг плоскодонка качнулась, едва не опрокинув юношу. Он заметил, как прямо под ним проплыло что-то большое с белым пятном, а потом вода покраснела от крови.

Поздним вечером того же несчастливого дня, уложив детей спать, жители собрались послушать старейшин. Ярко горел огонь, отгоняя ночные страхи и злых духов. Люди снова выслушали плачущего Тирту и решили, что исчезновение Анук и гибель Рату имеют общую причину. Качак – муж пропавшей старухи – тихо зарыдал. До последнего он держался за надежду отыскать Анук.

Старики судили да рядили, теребили долгие бороды мозолистыми пальцами. В пламени костра сражались демоны и былинные герои.

Взошла луна, облив серебряным светом крыши из пальмовых листьев. По традиции дома складывали из стеблей бамбука, укрепляя глиной. Для защиты от наводнений все жилища поднимали на сваи. Внутрь забирались по приставной лесенке.

За плетёной изгородью громко стрекотали сверчки и кричали ящерицы-древолазы, отчего нездешнему человеку стало бы не по себе: вопли ящериц походили на истерический хохот. А деревенские были к ним привычны и обращали на звуки леса не больше внимания, чем горожанин на шум автомобилей за окном.

Когда на реке громко плеснула вода, люди насторожились, ведь такой крупной рыбы здесь не водилось. Звонко треснуло дерево. Люди подскочили, оборвав разговор. Они увидели, как подломилась свая хижины, стоявшей на самом берегу.

Из домика донёсся пронзительный детский крик. В дверном проёме появилась Путри, дочка местного лоцмана. Она держала на руках свою годовалую сестру Дви. Вытаращив глаза от ужаса, девочка глядела вниз – приставная лестница упала на землю. Как же теперь спуститься?! Новый удар вышвырнул детей из дома. Путри больно ушиблась, но не выпустила сестру из рук. Малышка отчаянно пищала, не понимая, зачем её достали из тёплой колыбели посреди ночи.

Плач маленького ребёнка вывел взрослых из оцепенения. Родители бросились к своим дочерям. Отец подхватил Путри, а мать прижала к груди малышку, целуя и успокаивая её. Ещё один мощный удар опрокинул домик в воду. В лунном свете лоцман заметил длинный чешуйчатый хвост, который играючи крушил прочные бамбуковые сваи.

Мужчины бросились по домам, собирая нехитрое оружие, женщины выдёргивали горящие ветки из костра. А по реке гуляли волны, рассыпая лунные блики. На обломках домика бушевал крупный зверь. Очень скоро жилище превратилось в месиво из бамбука, мебели и домашней утвари. Колыхнув плавающий мусор, на берег выкатилась мощная волна, заставив людей отпрянуть в ужасе.

Сначала показалась вытянутая пасть, затем мощное плоское тело с короткими лапами, а потом и чешуйчатый хвост, которым чудовище размахивало из стороны в сторону. Оно открыло рот, полный острых зубов. Низкий утробный рык вселил ужас в сердца.

– Бамбанг Сэнан! – воскликнул старик и сложил пальцами охранный знак, отгоняющий злых духов.

Да, это был он – Бамбанг Сэнан. Огромный гребнистый крокодил. Большой и тяжёлый, как грузовик, он одинаково хорошо чувствовал себя в речной и в морской воде, жил и насыщал свою утробу вот уже сто лет. Выбравшись на берег, он с наслаждением вдыхал запах страха, исходивший от двуногих, жавшихся друг к другу.

Бамбанг зарычал ещё раз. Так он показывал свою силу и заявлял права на охотничьи угодья. Голод и досаду он изливал в своём рыке, потому что в домике не нашлось еды: добыча сумела ускользнуть. Крокодил грузно пополз к людям, желая ухватить кого-нибудь из них.

Но потомки бесстрашных пиратов не разбежались. Они дали отпор чудовищу. На всех нашлось единственное двуствольное ружьё, ведь для обычной охоты достаточно копий, а сбить обезьяну с дерева можно и камнем. Увы, камни и копья отскакивали от крокодила, не причиняя никакого вреда. За столетие шкура Бамбанга приобрела необыкновенную твердость.

Грохнул выстрел! Дробь расколола пластины на спине, едва ранив зверя. Перезарядив ружьё, стрелок решился на отчаянный шаг. Со смелостью льва он подскочил поближе, прицелился в открытую пасть и выдал оба заряда дуплетом. Должно быть, этот малый родился под счастливой звездой: выстрел пришёлся в язык чудовища и попутно разнёс пару зубов.

О, как громко завыл Бамбанг Сэнан от невыносимой боли! Какой яростный взгляд он устремил на обидчика! Сумеет ли дотянуться до него одним броском? Однако стрелок трясущимися руками уже заталкивал в ружьё два новых патрона. Перепуганный, он готовился выстрелить ещё раз, на этот раз по глазам.

И тогда Бамбанг решил, что с него хватит. Он пополз обратно в спасительную реку. Деревенские жители радостно закричали, увидев, как буро-зелёная туша скрылась под водой. В лунном свете блеснуло белое пятно на спине. Люди окончательно уверились, что в гибели Рату и Анук виноват Бамбанг Сэнан. Ночной бой закончился победой, хотя все понимали – это ещё далеко не конец.

Так и случилось. Чудовище стало разбойничать, нападая на скот, что приходил к реке напиться. Пастухи ничего не могли сделать. К счастью, человеческих жертв больше не было. Жители оставили рыбную ловлю. Брали воду для купания и стирки в мелких ручьях. Кое-кто на время переехал к соседям, чьи дома стояли подальше от опасной реки.

Осада вымотала и людей, и животных. Послали за полицией. На следующей неделе из города прибыл отряд хорошо вооружённых охотников.

Местные помогли им устроить облаву. На реке соорудили плотину, отрезав зверю путь в море. Эта мутная речушка должна была стать могилой грозному Бамбангу, чьим именем пугали детей уже третье поколение.

Опытные охотники утверждали, что гребнистый крокодил не поднимется по течению, рискуя завязнуть в болоте. Обойдёт плотину по суше – напорется на засаду. Толковый замысел не учитывал, что за годы Бамбанг стал сильнее и намного коварнее.

В одну ненастную ночь крокодил, словно ведомый дьявольской рукой, пошёл на прорыв. Он напал на плотину и своим могучим телом проломил её. Пули штурмовой винтовки не ранили его. Гранаты лопались безобидными хлопушками. Бамбанг Сэнан взобрался на остатки плотины и разразился рыкающим смехом.

Убедившись, что жалкие людишки не могут ему навредить, крокодил потерял всякий страх. Он выбирался на сушу там, где его не ждали, крушил дома, хватал любую живность. Порой Бамбанг оставлял тела на месте убийства. А ведь крокодилы так не делают: они прячут добычу, чтобы съесть её позже. Но Бамбангом двигал не голод – он упивался жестокой забавой, потешался над страданиями живых существ. Люди молились богу Тангароа, прося положить конец бесчинствам крокодила.

На другой день Бамбанг спокойно плыл по реке. Он уже позавтракал козой, отчего пребывал в хорошем расположении духа. Бамбанг неторопливо обдумывал новую проделку для собственного развлечения.

Вот вчера, к примеру, он тихо забрался в деревню и до смерти перепугал её жителей. Они бросились бежать, не разбирая дороги. Остался лишь несчастный пёс. Никто не позаботился его отвязать. Отчаянно скуля, пёс жался в угол. А Бамбанг не спеша подползал ближе, с удовольствием ощущая, как страх опорожняет собачий кишечник. Натешившись, крокодил проглотил пса. Правда, верёвка застряла меж зубов, щекоча дёсны.

Вдруг Бамбангу стало трудно плыть. Болотный вкус воды переменился и теперь напоминал кровь и гнилые объедки. Да и сама вода загустела, будто кисель. Крокодил отчаянно грёб лапами, молотил хвостом, чувствуя, что тонет. На дне реки он обнаружил огромного осьминога. Оторопев, Бамбанг заглянул ему в глаза и увидел в них звёздное небо и Млечный путь.

– Бамбанг Сэнан! – раздался голос в голове крокодила, тихий и бесстрастный, точно шелест пальмовых листьев.

– Кто ты?! – прорычал Бамбанг, бултыхаясь в густой кровавой жиже.

– Неужели ты не узнал меня? – ручейком зажурчал смех. – Ведь я – небо и море, радуга и дождь, я – алый закат. Меня называют Тангароа.

Бамбанг понял, что попал в переплёт. Вот бы оторвать богу щупальце!

– Что тебе надо, Тангароа?

– Я ощутил предсмертную боль Анук, агонию Рату. Услышал молитву Путри и шепот собаки.

– Они моя пища! – возразил Бамбанг. – Должен ли я жалеть их?

– Не всякая жизнь утоляла твой голод. Ты наслаждался их страхом и мучениями. В этом я обвиняю тебя.

Сказав так, гигантский осьминог сжал крокодила щупальцами: кровь засочилась между твёрдых пластин.

– Мне стоило бы покарать тебя смертью. Но ты можешь заслужить прощение в обмен на три службы.

У Бамбанга, обезумевшего от нестерпимой боли, был простой выбор: умереть или подчиниться. И Тангароа понял, что крокодил согласен на всё.

– Ты поплывешь прочь из Малаккского пролива на восток и будешь плыть через океан, пока не найдёшь атолл Матубару. Исполни мою волю, – Тангароа ослабил хватку. – Вот твои три службы. Слушай и запоминай: ты должен поймать мышь, упавшую с неба, проглотить крепость и утопить солнце.

«Да он полоумный!» – пронеслось в меркнущем сознании крокодила.

Тангароа отпустил Бамбанга, и тот рванулся наверх. Течение понемногу уносило кровь, возвращая привычные запахи болота. Когда зверь отдышался, ему в голову ударил гнев: до сих пор никто не смел обращаться с ним как с мелкой ящерицей. Он даже хотел нырнуть обратно, отыскать Тангароа в речной тине и поквитаться с ним. Но мудрость взяла верх над жаждой мщения. И хитрый крокодил решил дождаться, когда судьба даст ему шанс расправиться с обидчиком. Ведь судьбе покорны и люди, и боги, и даже крокодилы. Выпустив досаду грозным рыком, Бамбанг поплыл вниз по реке навстречу солёным волнам.

К вечеру следующего дня он добрался до огромного города, сверкающего огнями. Это был Сингапур – город-государство, город-порт и пристанище для шести миллионов человек. Мегаполис раскинулся на десятках островов, соединённых мостами и дамбами.

В долгом пути крокодил изрядно проголодался. Поймать бы крупную рыбу, да как её учуять? Вода пахла мазутом и ещё какой-то дрянью, отчего Бамбангу захотелось найти белый песок и почистить свою шкуру. Его сбивали с толку низкий гул корабельных двигателей и нудное зуденье лодочных моторов.

Тогда он поплыл вдоль берега, высматривая добычу, пока не увидел ярко освещённый пляж. Несмотря на поздний час, звучала музыка и танцевали люди. Некоторые забегали в воду, увлекшись игрой. И тотчас Бамбангу до смерти захотелось поужинать вкусным человеком. Как это просто – ловить и поедать людей! У них нет ни толстого панциря, ни когтей, а зубы крохотные – смех один! Двуногие плохо видят в темноте и медленно плавают. Можно сказать, Бамбанг очень любил людей, но по-своему.

Он подобрался ближе, нацелившись на толстую китаянку. Её маленький сын упустил мяч. Матери пришлось оторваться от разговора с подругой и вылавливать игрушку из воды. Женщине и в голову не приходило, что в двадцати шагах от неё затаился крокодил размером с фургон. Тихо, чтобы не спугнуть, Бамбанг подплывал к добыче, уже чувствуя запах пота и цветочных духов. Его настиг шум мотора, нарастающий с каждым мгновением. Между Бамбангом и китаянкой промчался лихач на гидроцикле, окатив женщину грязной вонючей водой. Китаянка выпрыгнула на песок, провожая спортсмена бранью. Женщине было невдомёк, что она едва-едва разминулась со своей смертью. Несолоно хлебавши, крокодил повернул обратно поискать добычу в более спокойном месте.

Разумеется, Бамбанг Сэнан понятия не имел, где находится атолл Матубару. Потому он просто плыл на восток через Яванское море, мимо больших островов Тимор и Сулавеси. Ему пришлось пересидеть тайфун на Новой Гвинее. Лишь только буря улеглась, под водой замаячила тень Тангароа, и Бамбанг снова пустился в путь.

Впереди его ждали необъятные просторы Тихого океана. Ни один крокодил в здравом уме не отважился бы на такое путешествие, но многорукий бог не оставил Бамбангу выбора.

Крокодила несли попутные течения: от Папуа до Вануату, от Вануату до Фиджи и от Фиджи до Таити. На каждом острове он делал остановки и отъедался впрок. Снова и снова ему являлся Тангароа, торопя в дорогу. Крокодил плыл на восток. Всегда на восток.