Читать книгу Тайна Кораллового города - Евгений Леонов - Страница 5

Посидев в каморке, Мауи немного успокоился. Его выдернули из обычной жизни, словно клубень c грядки. Рядом не было родичей, и приходилось рассчитывать только на себя.

В тихой тоске подошло время обеда. Мауи жалел о кусочках батата и ракушке с водой. Всё отобрали пираты. От голода, страха и усталости слёзы снова потекли из глаз.

Крысы загремели посудой, и сквозь щели донёсся запах похлёбки. Кажется, её варили из рыбы. Мышак с горечью подумал – из его рыбы. Мерзкие пираты поедают стадо, выращенное для соседей с Тараваи! А про пленника бандиты, конечно же, забыли. Пришлось Мауи глотать слюну, заглушая урчание в животе.

Но вдруг за дверью послышались шаги, загремел ключ, и в щели появилась алюминиевая миска с супом.

– Вот, держи, – сказал тихий голос.

Мауи принял миску и поблагодарил незнакомца.

– Пожалуйста. Крепко тебе досталось, да?

– Очень болят рёбра, – пожаловался Мауи. – Меня сильно избили.

– Негодяи, – согласился незнакомец. – Пираты так поступают со всеми пленниками, чтобы сразу показать им, кто здесь хозяин. Со мной было так же.

– Так ты не пират?! – удивился Мауи.

– Почему же, пират. Меня зовут Сухарто. Я тут служу коком, то есть корабельным поваром.

Дверь отворилась пошире, и Мауи увидел худую носатую крысу в грязном фартуке поверх саронга – длинной юбки с традиционными узорами. На плечи повар набросил куртку с красивой вышивкой. Впрочем, тоже изрядно замызганную.

– Чего ж ты меня жалеешь, пират? – спросил мышак, принимаясь за похлёбку. Он пил её, точно чай из блюдца, пока Сухарто не протянул ему оловянную ложку.

– Я не всегда был таким. Не так давно я служил счетоводом при почтенном господине Лю Кванге, очень уважаемом купце из города Сайгона. Это его корабль, вернее, был его, – поправился Сухарто. – Теперь «Хотэй»11 принадлежит Гунтуру и его бандитам. Капитан переименовал судно в «Мару». Так ему ближе12.

– Как это случилось? – пробубнил мышак набитым ртом.

Взглянув на него, Сухарто улыбнулся:

– И у меня разыгрался аппетит. Подожди немного, я сейчас вернусь.

Он оставил дверь приоткрытой, погремел посудой и вскоре вернулся со второй тарелкой супа и ложкой. Крыс присел на порог и принялся за еду. Некоторое время они ели молча, а потом любопытство Мауи заставило его нарушить тишину:

– Так что же всё-таки случилось с вашим кораблём? Как он попал в лапы этих головорезов?

Повар задержал ложку в супе и посмотрел на Мауи грустными глазами.

– Это печальная история. Стоит начать с того, что господин Лю Кванг был очень уважаемой жабой. В первую очередь потому, что всего в жизни добился сам. Ещё в молодости он проплыл на небольшом плотике по великой реке Меконг от родного болота до большого города Сайгон, что стоит на берегу Южно-Китайского моря. По первости он влачил жалкое существование на берегу, как и многие другие эмигранты. Перебивался тем, что приносили морские волны. Что-то разгоралось в его сердце, когда он смотрел на высокие дома людей, взрывающие ночь яркой неоновой рекламой. О, Мауи, я тоже их видел – завораживающее зрелище!

Мышак согласно закивал, хотя и не видел в ночи ничего ярче луны и звёзд. Снова взявшись за ложку, кок стал переправлять суп из миски в рот.

– Поначалу Лю Квангу пришлось нелегко. Он стеснялся своего происхождения. Жабе казалось, что тело бурого цвета до сих пор пахнет болотом, а выпученные глаза отпугнут потенциальных деловых партнёров. Было ещё одно обстоятельство, о котором он нам рассказывал, посмеиваясь над собой.

Сухарто улыбнулся, припоминая день, когда впервые услышал об этом.

– В минуты волнения Лю Кванг терял контроль. Его горловой мешок раздувался, и несчастный Лю оглушительно квакал. Частенько посередине фразы.

Впервые с той минуты, как попал в плен, Мауи улыбнулся, представив себе несчастную жабу.

– Он страшно стеснялся своего недостатка и много работал над собой с присущим ему упорством. В конце концов, Лю поборол изъян и уже не квакал невпопад. Вплоть до несчастливого дня, когда напали пираты. – Повар забылся, и миска едва не соскользнула с его коленей.

– Впрочем, не будем забегать вперёд. Лю Кванг раздобыл несколько обувных коробок и устроил в них магазин и склады. Он нанял крабов, которые откапывали вещи из песка. Частенько люди теряют ценное на пляже, и кое-что выбрасывает шторм. Обычно крабы успевали к добыче первыми. И могли за себя постоять, если возникал спор.

Подкопив денег, Лю Кванг начинал новые проекты. Например, спа-отель на родном болоте. Он приглашал туда состоятельных мышей из города, убеждая их, будто бы там грязь лечебная.

Повар выразительно махал лапой, объясняя Мауи такие вещи, о которых тот и понятия не имел.

– Счастливый случай помог нам познакомиться. Однажды на базаре он подошёл к лотку, чтобы купить немного своих любимых сушёных кузнечиков. Продавец обсчитал его, а я увидел и сказал господину Лю. Конечно, продавец тут же стал кричать на меня, словно это я мошенник. А господин Лю так треснул его палкой по лбу, что у негодяя пропало всё желание продолжать.

Сухарто замолк, обнаружив, что Мауи смотрит на него с раскрытым ртом. Юному мышаку до смерти хотелось узнать о жизни в дальних странах.

– В ту пору я был очень беден, – стыдливо сказал Сухарто. – Едва смог наскрести грошей на кузнечиков. Во Вьетнаме сушёные кузнечики – это самая дешёвая еда. Мои беды кончились в тот счастливый час, когда я познакомился с господином Лю. Когда мы отошли, он взял меня за лапу и сказал, что я очень хорошо считаю и могу быть ему полезен. А потом спросил, не желаю ли пойти к нему в услужение. Конечно, я согласился.

Он улыбнулся, вспоминая едва ли не единственную удачу в своей жизни.

– Проект спа-отеля лопнул с треском, как только выяснилось, что далеко не все мыши-толстосумы добираются от города до отеля. Кто-то пустил слушок, будто это мы грабим постояльцев, убиваем их и бросаем трупы в воду. Потом полиция выяснила правду.

Оказывается, речные змеи пронюхали о новом заведении и уже поджидали лодки с нашими гостями. Ума не приложу, кто им рассказал?

Когда история всплыла в газетах, никто больше не хотел ехать в отель, и наше заведение понемногу захирело, ведь на местных ничего не заработаешь. Они могут и забесплатно искупаться в грязи.

– Как же вы оказались в море на корабле? – нетерпеливо спросил Мауи.

– Сейчас-сейчас, я уже подхожу к этому, – успокоил его Сухарто. – Господину Лю Квангу пришлось продать отель за бесценок, однако он не унывал. На вырученные деньги он купил вот эту шебеку и переименовал в «Хотэй», надеясь, что новое имя принесёт удачу и процветание. На самом деле, это очень старый корабль. Его построили давно, во время Второй Индокитайской войны13, чтобы возить контрабанду. Тебе бы «Хотэй» понравился. Он быстроходен, чтобы спасаться бегством, если заметят, и трюм у него вместительный – туда влезает много запрещённых товаров.

– Какой войны? – не понял Мауи.

– Было время, когда большие армии людей сражались друг с другом. Им требовалось много припасов, часть из которых попадала в наши лапы. На войне наживались все, не исключая наших правителей. Они хотели обложить нас налогами, а мы возили товары тайком, контрабандой14. Понимаешь?

Мауи охотно кивнул, хотя понял не всё. Мир оказался слишком большим для самого первого путешествия.

– Итак, господин Лю Кванг отремонтировал шебеку, нагрузил её товарами и стал плавать из Сайгона на ближайшие острова. У него было много конкурентов, и он быстро понял, что больших денег тут не заработаешь. Тогда он поплыл дальше – в Сингапур, на Тайвань, на Борнео, и прибыль превысила самые смелые надежды. А ещё Лю Кванг требовал, чтобы я был при нём. Только мне он полностью доверял. Что оставалось делать? – Сухарто развёл лапами. – Разве можно отказать своему благодетелю? А ведь я не люблю морские путешествия.

– Потом у господина Лю возник смелый план, – продолжил повар. – Он решил отправиться дальше, на восток от Филиппин. Другие купцы рассказали ему, будто там много небольших островов. И будто тамошние мыши выращивают жемчуг в мангровых зарослях и не знают ему цены. Меняют пустяковые безделушки на гору жемчужин!

Тут он замолчал, сообразив, что ляпнул лишнего. Видя его смущение, Мауи усмехнулся:

– Да, мои сородичи на Тараваи добывают жемчуг на морском дне. И мы не так глупы, что не знаем ему цену. Он сполна оплачен риском и жизнями пловцов.

Сухарто смутился и затих, доедая уже остывший суп. Он поставил тарелку на пол и облизал ложку.

– Торговля с островными государствами принесла Лю Квангу большой доход. Я знаю точно, потому что был с ним во всех плаваниях. Понемногу господин изучал вас, островитян, и приспосабливался. Например, он купил китайскую одежду, дабы походить на ваших давних торговых партнёров. Лю верно рассудил, что мыши с островов не различают китайца и вьетнамца, а смотрят разве что на одежду и внешний вид. В то наше последнее плавание господин Лю был одет в китайский халат с драконами и квадратную шапочку, какие носят чиновники-мандарины. Я это точно помню, – снова вздохнул Сухарто. – Наш господин имел большие планы насчёт торговли с атоллом Матубару. Если бы он заработал репутацию честного торговца, то получил бы право торговать в Коралловом городе. Однако его планам не суждено было сбыться.

Мауи подобрался, предчувствуя развязку.

– Мы бросили якорь возле тропического острова, чтобы размять лапы после долгого плавания. Господин Лю отправился на озеро. Уж больно любил он плескаться в пресной воде. Неожиданно появились две лодки. Пираты быстро захватили «Хотэй», а их подельники взяли нас. Бежать и сопротивляться не имело смысла.

Пираты выловили Лю Кванга из озера, пополнили запасы пресной воды и перевезли всех на корабль. Я хотел бы сказать «наш», только он был уже не наш. Пока шебека следовала на их базу, пираты обыскали судно, пересчитали товар и отобрали у нас всё ценное.

Затем они стали нас бить и пытать, выведывая, у кого есть богатые родственники. Выяснилось, что никто из матросов не имел за душой ничего, что бы не поместилось в рундучок.

Бандиты хотели получить побольше от Лю Кванга, а тот объяснил им, что все его деньги вложены в судно, команду и товары. Бедняга! От волнения он даже перестал контролировать свою речь. Его горловой мешок раздулся, и господин начал квакать через слово. Даже своё имя произнёс как «Лю Ква-ква-кванг». Затруднение позабавило и разозлило пиратов. Они намеревались отрезать ему этот мешок и сделать из него флягу, но в итоге просто избили.

Сухарто молчал так долго, что Мауи решился побеспокоить его.

– Что же было дальше?

– Поняв, что больше с нас взять нечего, пираты построили всех в очередь и принялись бросать за борт, – севшим голосом сказал Сухарто. – Гунтур, Тайпен и другие участвовали в расправе. Подводили очередного бедолагу и отправляли на корм рыбам. Кто-то тонул сразу, а кто-то старался плыть.

На его глазах выступили слёзы.

– И вот пришёл мой черёд. Знал бы ты, как страшно мне стало! Они подвели меня к борту…

– И что же ты сделал? – воскликнул Мауи. – Как ты спасся?!

– Я закричал во всё горло: «Я не хочу умирать! Я буду, я буду служить вам! Возьмите меня в отряд!»

– И они согласились?!

– Да. Только сначала пираты заставили меня… казнить моих друзей, – закончил Сухарто едва слышным голосом. – Понимаешь, их бы всё равно убили, а я выжил. Понимаешь? – он с тоской посмотрел на Мауи, а тот таращился на него круглыми от изумления и ужаса глазами.

– И первым я убил моего благодетеля, доброго господина Лю Кванга. Когда его бросили в воду, он поплыл – жабы не тонут. Мне принесли лук и заставили стрелять, пока Лю не пошёл на дно, оставив на поверхности пятно крови и свою квадратную шапочку.

Сухарто горько усмехнулся:

– Вот ты, наверное, думаешь, какое чудовище сидит перед тобой. И ты прав, конечно. Среди домочадцев, в уюте родного гнезда, мы все хорошие и добропорядочные граждане. Всё меняется, когда ты стоишь в шаге от собственной неминуемой смерти. Я не герой, а простой счетовод.

В общем, кончив расправу, я стал повязан кровью с бандитами. Они определили меня на камбуз. С тех пор я с ними хожу по морям, участвую в разных делах и получаю свою долю добычи, век бы её не видать!

Вдруг в трюме послышались чьи-то шаги, и знакомый голос позвал:

– Сухарто! Да чтоб тебя забрали морские дьяволы! Долго ли капитан будет ждать свой обед?! Или ты хочешь, чтобы он сам за ним явился?!

Повар забеспокоился, завертелся, но ничего сделать не успел. За его спиной возникла фигура в синем мундире.

– Ты что тут устроил?! – заорал Тайпен. – Почему ты рассиживаешься с пленным, пока братва голодает? Мы всё ждём, когда ты принесёшь свою вонючую похлёбку!

– Не твоё дело, – пробубнил Сухарто, опустив голову. Он встал, протиснулся мимо Тайпена, стараясь не коснуться его, и пошёл на кухню.

Дезертир зыркнул на Мауи и ухмыльнулся.

– Эге, да ты, похоже, излил душу этому дикарю! – Тайпен загоготал. – Думаешь упасть ему на грудь, чтобы он пожалел тебя? Отличная идея! Давай, расскажи, как упирались твои товарищи, когда ты своими же лапами толкал их за борт! Как они просили пощады, вспоминали вашу совместную службу! И как ты был глух к мольбам!

– Ах ты гад! – взвился Сухарто. – Хочешь сказать, я ничего про тебя не знаю?! Ты, предатель, зарезал офицера и своего командира из-за чего? Из-за карточного долга! Подлец! Убийца!

Выкрикнув что-то нечленораздельное, Тайпен налетел на Сухарто, да так встряхнул его, что чуть не порвал фартук. Две крысы вцепились друг в друга, и не миновать бы крови, но в трюме появился дневальный матрос и рявкнул на них:

– Чёртово семя! Вы что тут устроили?! Скажу капитану, и он пропишет вам двадцать примиряющих ударов плетью. Посмотрим, как затрещат ваши шкуры и отвалятся хвосты!

Тяжело дыша и хлеща друг друга взглядами, полными ненависти, крысы разошлись по сторонам. Повар налил похлёбку и пошёл мимо дневального, неся капитану долгожданный обед. А Тайпен повернулся к Мауи и с угрозой в голосе сказал:

– Не вздумай вылезти наружу, кокосовое отребье! – и тут же хохотнул, точно вспомнив что-то смешное: – А везёт нам на рыбачков! Ловим вас пачками. Помню, недавно продали нескольких Мусорному Барону. За них щедро заплатили. Хоть они и меньше крыс, зато здоровые и сильные. Эти в Трюме протянут долго, пока не передохнут от сырости, голода и побоев. А нам-то что? Мы на те деньги пьянствовали неделю!

Увлечённый своими рассуждениями, дезертир не заметил, как округлились глаза Мауи и как тот задрожал.

– Постой! – крикнул мышак. – Вы схватили рыбаков с такими же рисунками, как у меня?!

– Разводы на мордах у них были – это точно, – кивнул Тайпен. – А больше ничего не помню. Какая разница?

С этими словами он захлопнул дверь перед носом Мауи, и все остальные вопросы застряли у того в горле. Неужели отца с соплеменниками захватила эта же банда?! Может ли быть такое, что их не убили, как друзей Сухарто, а продали какому-то Мусорному Барону в трюмные рабы? И кто такой этот Барон?

Мауи сел на пол, попытался привести в порядок мысли. Пока корабль не доберётся до цели, вряд ли удастся выяснить что-либо ещё. В мышином сердце искрой вспыхнула надежда, что папа жив и обязательно отыщется. А уж он, Мауи, постарается вызволить отца из плена и вернуть домой. Правда, для начала нужно вырваться из неволи самому.

«Больше никаких слёз!» – решил Мауи. Он заметил, что Сухарто, сцепившись с Тайпеном, совершенно позабыл про миску и ложку. Мышак спрятал ложку за пояс своей юбки и пнул миску подальше в тёмный угол, чтобы о ней никто не вспомнил.

И снова потянулись часы одиночества. От скуки мышак обследовал свою темницу и нашёл маленькую щель в корпусе судна у самого пола. Он лёг рядом с ней и смотрел на море.

Посвежело. Лёгкие облачка приняли оттенок папайи с красноватым отливом, а сердце защемила тоска по дому.

«Вот уже и вечер, – подумал Мауи. – Наверное, сейчас мама сидит на пёстром камне и гадает, доплыл ли я до Тараваи. Или к ней зашёл Момо и прожужжал уши про мои проводы».

Он усмехнулся: дядя может до смерти заболтать даже морскую губку. Хотя это и нужно сейчас матери, оставшейся без сына и без мужа.

Мышак неловко повернулся, и в живот ему ткнулось что-то твёрдое.

– Как же я мог забыть про ложку! – воскликнул он и тут же зажал себе рот лапами, испугавшись, как бы его не услыхали пираты.

За дверью было тихо – видимо, все заняты своими делами на палубе. Тогда Мауи сел в уголок и принялся точить ложку о суповую миску. Тем временем свет, сочившийся через щели, угас. Стемнело.

В кубрике послышался шум, настороживший Мауи. Не за ним ли явились пираты? Мышак нашёл маленькую дырочку в двери и прильнул к ней.

В трюм пришли матросы, окончив вахту. Переругиваясь и толкаясь в тесноте, они стали разворачивать гамаки. И вокруг одного из них – совсем маленького хомячка с рыже-кремовой шерстью – разгорелся скандал. Верховодил всеми Тайпен. Похоже, склочный негодяй нашёл, за что придраться к рыжему малышу.

– Эй, Шульц! – крикнул он. – Кажется, ты собрался на боковую, якорь тебе в глотку! А не рано ли? Ведь это из-за тебя мы сейчас болтаемся по морям, а не веселимся в «Безногом крабе»15!

– Позвольте, в чём же я виноват?! – удивился хомячишко. Он сжался от страха, когда пираты обступили его.

– А кто неверно проложил курс?! – не унимался Тайпен.

– С тех пор, как ты погнул секстант16, я не могу точно определить наши координаты, – оправдывался Шульц. – Я пробовал учитывать погрешность в несколько угловых минут. Не помогло, потому что ты, Тайпен, не только погнул прибор, но и потоптался на нём. Теперь секстант ни на что не годен.

Навигатор сказал правду и тотчас поплатился, потому что крыс набросился на него и стал шлепать ладонями по ушам и по голове. Вроде бы не больно, но обидно.

– Ты ещё поумничай! Поговори мне тут! – кричал Тайпен. – Я тебя на куски порежу и отправлю твоей невесте в Баварию посылкой через Сингапур. До востребования! – он захохотал.

А Шульц почёл за лучшее сбежать из кубрика подальше от драчливого крыса.

– Иди-иди! – кричал Тайпен ему вслед. – Стой хоть всю ночь напролёт, но определи, где мы сейчас и куда нам плыть!

Мауи отошёл от двери, сел на пол и обхватил голову лапами.

«Как сильно они ненавидят друг друга, – думал он. – Почему? Ведь это одна команда. Все вместе либо доплывут до своей цели, либо погибнут в море!»

Порядки на пиратском корабле были самые дрянные. Так непохоже на Араутаку! Хоть мыши порой ссорились, до настоящих драк доходило редко. Злоба к сородичам порицалась. А уважению учили с детства по сказкам и народным преданиям. Если кто-то преступал закон, то селяне избирали судей из самых уважаемых мышей, и те назначали наказание.

Понемногу кубрик затихал. Погасли все светильники, кроме одного на крючке у лестницы. Вскоре Мауи услышал густой храп, вырывающийся из крысиных глоток, подобно львиному рыку. Пираты спали, кто-то бормотал во сне, поскрипывал корпус, в щели тянуло солёным запахом воды.

Мышак решил, что пираты крепко спят, а их храп заглушит любой звук, если даже запеть. Потому он снова принялся острить заточку. Вдруг что-то сильно бухнуло в дверь. От неожиданности пленник аж подскочил и выронил ложку.

– Эй ты, там! – раздался окрик Тайпена. – Кончай скрестись! Дверь крепкая, и даже если ты сточишь об неё все зубы, то ни за что не откроешь! Тихо! Больше сапог бросать не буду – приду лично и отрежу тебе хвост!

Поразительно, насколько чуткий слух у бандита. Делать было нечего, и мышак стал укладываться спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Ему долго не удавалось найти удобную позу на жёстких досках. В каморке не нашлось плетёного коврика, которые мыши так любят класть на пол и вешать на стены в своих домах. Наконец Мауи свернулся клубочком, пригрелся в своей шерсти и засопел.

Рано утром его разбудил звук отпираемой двери. Снова появился повар и протянул ему сухарь и кружку воды. Мауи поблагодарил крыса. Он уселся, начал есть и внезапно понял, что Сухарто пристально смотрит на перевёрнутую миску, лежащую посреди каморки.

«Как это могло случиться! – Мауи едва не подавился. – Я совершенно забыл её спрятать!»

На жестяном боку густо блестели царапины от заточки. Только полный дурак не понял бы очевидного. А Сухарто дураком не был. Он поднял тарелку, повертел в лапах и сказал:

– Совсем испортилась. При удобном случае выброшу её за борт.

И повар ушёл, прихватив с собой посуду.

Скоро дверь снова открылась, и на пороге возник незнакомый пират. Он приказал Мауи опорожнить за борт ведро, которое служило пленному ночным горшком. А потом мышаку пришлось выливать остальные вёдра, что поджидали его в кубрике, и чистить их пучком травы, морщась от тухлого запаха крысиного помёта.

В это время на палубе разыгралась драма. Несчастного навигатора Шульца обступили пираты во главе с Гунтуром и Тайпеном. Заикаясь от страха, хомячок оправдывался:

– Я был совершенно уверен, что взял правильную поправку. А Остров! Остров постоянно движется. Теперь он совсем не там, где был сутки назад. Направление и скорость его движения – военная тайна. Как прикажете делать мою работу? Нам же не сообщают! Да войдите в моё положение, наконец! – пискнул он в отчаянии.

Хоть он говорил честно и был по-своему прав, пираты разозлились ещё сильнее. И быть ему выброшенным за борт, если бы марсовый17 матрос не закричал с вышины:

– Птицы! Вижу птиц слева по борту!

Гунтур оттолкнул Шульца, прошёл на левый борт и вперился в морскую даль. По его приказу рулевой сменил курс.

Через некоторое время Мауи увидел вдали тёмную массу, мало похожую на привычную полоску земли. Корабль шёл к ней на всех парусах, и скоро мышак убедился, что пираты не везут его на какой-нибудь остров атолла Матубару. Из моря вырастала куча мусора невероятных размеров, закрывавшая горизонт. Над ней носились птицы. Они непрерывно галдели, падали вниз и подхватывали что-то, а затем взмывали в небо.

Воздух наполнился прелью и тухлятиной. Чем ближе к острову подходил корабль, тем сильнее становилась вонь. Она забиралась в шерсть и проникала даже сквозь пальцы, которыми Мауи зажал чувствительный мышиный нос. «Если я ступлю на сушу, то пропитаюсь зловонием и никогда не смогу отмыться», – в отчаянии подумал Мауи.

Пока он стоял, прикрыв слезящиеся глаза и сдерживая тошноту, к нему тихо подошёл Тайпен и сказал с привычной издёвкой:

– Неужели аромат нашей родины режет твои нежные глазки, рыбачок? Хе-хе! Ничего, привыкнешь, обживёшься и полюбишь наш мусорный край, юдоль скорби и отчаяния для таких, как ты.

Вскоре стена прессованного мусора поднялась перед шебекой на недосягаемую высоту. В горе имелся проход, обозначенный исполинскими шинами от карьерного самосвала. Они стояли вертикально, будто стражники, охраняющие вход в бухту.

– Впечатляет, не правда ли? – Тайпен упивался своей властью над пленником. – Вот она – зримая мощь нашей цивилизации! Куда вам до нас, жалкие дикари! Вы, поди, не встречали ничего сложнее банана?

Теперь корабль шёл внутри просторного ущелья между мусорных кряжей. Здесь спокойное море больше походило на широкую реку. Жаркое тропическое солнце нагревало стены каньона, где перемигивались стеклянные бутылки и донышки консервных банок.

Позади остались голубые волны и окна в глубину, которым так радовался Мауи. Тут была мёртвая вода: в ней плавали пластиковые пакеты, гнилые водоросли и разбухшие игрушки. Отбросы придавали ей сходство с трупной жижей. Шебека бодро проложила себе путь среди всякой дряни и вышла в широкую долину, окружённую мусорными валами со всех сторон. Здесь, в удобной гавани, «Мару» бросил якорь.