Читать книгу Тайна Кораллового города - Евгений Леонов - Страница 8

Мауи проснулся на заре от смрада, выходящего из глубин Острова. Над грядой холмов стоял гнилой туман. Там что-то тухло годами, будто тлел торфяной пожар. С вонью можно было примириться, но не замечать её Мауи не мог.

Едва взошло солнце, как из дома выскочили сестрёнки и, весело хохоча, подбежали к пленнику.

– Доброе утро! – пропищали они. – А почему ты зажимаешь нос?

– Привыкаю к местной вони, – прогнусавил Мауи.

– Какой вони? – не поняли крыски. – Сегодня прекрасное, свежее утро.

«Похоже, девочки привыкли и уже не чуют», – догадался Мауи. Только он не стал им этого говорить, а спросил:

– Что вы мне принесли?

– Мама прислала тебе завтрак, – сказала Закира, просовывая сверток между прутьями. – Она велела съесть всё без остатка, потому что тебе с папой далеко идти. Он тоже сейчас кушает.

– А это ягодный компот. Я помогала маме его варить, – Басма поставила перед Мауи бутылочку с тёмно-красной жидкостью. Наверное, бутылочка была всё из того же кукольного набора, что и стол со стульями.

– У меня тоже есть для вас подарок, девочки, – Мауи протянул им куклу, найденную вчера.

Сёстры взяли игрушку, но, вопреки ожиданиям Мауи, не обрадовались ей. Закира, нахмурившись, покрутила подарок в лапах и сказала:

– Это кукла моей подруги Алии, я узнала её. Она жила вон там, вместе со своими родителями, дядей Мустафой и тётей Жасмин, – крыска показала на дорогу, что вела в порт. – Потом с ними случилось несчастье. На них сошёл оползень. Вот как бывает, – грустно добавила она. – Алии больше нет, а кукла ещё здесь.

– Я знаю, знаю, что мы должны сделать! – воскликнула Басма. – Давай похороним эту куклу, чтобы Алия могла играть с ней. Они с куклой очень скучают друг по другу.

– Правильно! – подхватила старшая сестра. – Что в мусоре уродилось, то в мусор уйдёт! Так взрослые говорят.

– Что в мусоре уродилось, то в мусор уйдёт! – торжественно повторила малышка. – Ты подожди, а я сбегаю за лопаткой.

Басма тут же умчалась прочь. Мышак оторопело смотрел ей вслед, такого он не ожидал. Очень скоро девочка вернулась с лопатой из кусочка жести и толстой проволоки в белом изоляторе.

– Нам пора, – сказала Закира, махнув лапой. – До свидания!

– Пока-пока! – наспех попрощалась младшая и потянула сестру за собой. Ей не терпелось поиграть в рытьё могилы.

А Мауи остался один и приступил к завтраку. Мама Батари снова напекла лепёшек, добавив перетёртых овощей и кусочки рыбы. Всё это мышак с удовольствием съел и запил компотом, показавшимся ему приторным. На жаре много сладкого не выпьешь, замучает жажда.

Едва Мауи прикончил завтрак, как на порог дома вышел Гунтур, одетый в парадное: белую рубашку, голубые шаровары и мягкие сапоги. Грудь, как и прежде, закрывал жилет из толстой кожи. На поясе висели два небольших кинжала в ножнах, а сборку пират пристегнул короткий меч.

Вслед за мужем вышла Батари. Она подала ему заплечный мешок, обняла и поцеловала.

– Будь осторожен, любимый, – сказала она, глубоко вздохнув.

– И ты береги себя, моя дорогая жена, – ласково ответил пират. – Теперь поди и принеси мне верёвку. Я позабыл её в доме.

Он просунул лапы в ремни мешка, и внутри что-то звякнуло.

«Наверное, там отцовский крис, – с досадой подумал Мауи. – Капитан хочет продать оружие этому Сюркуфу, кем бы он ни был».

Когда женщина вернулась с верёвкой, Гунтур подошёл к решётке, угрюмо взглянул на пленника и отпер дверь. Едва Мауи сделал шаг, как на его шее снова затянулась петля. Провожаемые грустным взглядом Батари, они вышли через калитку на улицу.

– Пойдёшь впереди, – скомандовал Гунтур. – Я буду вести тебя на поводке и следить за тобой, дикарь. А если ты замыслил какую-то глупость – побег или нападение – то советую передумать. Выпущу кишки, и дело с концом!

Капитан толкнул Мауи в спину, и они зашагали прочь из пиратской деревни. У последнего дома мышак увидел, как с земли поднялась долговязая худая крыса и поковыляла к ним.

– Сухарто! Тебе что здесь надо?! – спросил Гунтур, опустив приветствие.

– Доброе утро, капитан! – повар почтительно поклонился. – Я принёс сандалии для пленного.

Он показал грубую поделку из автомобильной резины – подошвы с верёвочками для крепления на ноге.

– Вы же знаете, какие у нас дороги. Камни, стекло, торчащая проволока, – Сухарто протянул сандалии мышаку, но тот боялся их взять без разрешения. Вдруг Гунтур рассердится и побьёт?

– Отчего такая трогательная забота? – Гунтур подозрительно посмотрел на повара.

– Беспокоюсь о своей доле прибыли, – объяснил Сухарто. – Если пленный поранит ногу, то получит заражение крови и умрёт. А мы ничего не заработаем.

– Хм, тогда пусть берёт твои сандалии, – Гунтур снова толкнул Мауи в спину.

Мышак уселся на землю и стал примерять обувь. На Араутаке он ходил босиком и не понимал, как правильно завязать шнурки. Дело затянулось. Сухарто пришлось присесть рядом. Возясь с обувью, повар поглядывал на Гунтура. Улучив момент, он шепнул Мауи в самое ухо:

– Найди в Тауне бар «Три топора». Спроси хозяйку про своего отца. Она может знать.

Мауи выпучил глаза на Сухарто, но тот уже вставал, отряхивая саронг.

– Всё готово. Дикарю следует научиться завязывать себе шнурки, если у него хватит на это ума.

Гунтур криво ухмыльнулся, а Сухарто, не сказав больше ничего, пошёл в деревню.

– Что, рад обновке? – язвительно спросил Гунтур. И, не дожидаясь ответа, дёрнул за верёвку: – Идём, нечего рассиживаться!

Они пошли дальше, поднялись на мусорную гряду и остановились, чтобы перевести дух. Дарёные сандалии измучили Мауи: верёвки кусали ноги, подошвы загибались – так и норовили зацепиться за всякую кочку. Зато Сухарто дал ему ниточку, которая могла привести к пропавшему отцу.

Гунтур приказал кончать привал и повёл Мауи через седловину между двумя высокими холмами. Одним из них была стиральная машина. Такая белая и чистая, словно попала на свалку только вчера.

Отсюда открывался вид на долину, что блестела на солнце всеми оттенками рыжего и охряного. Груды металла венчала железная птица, разукрашенная изображениями пальм и песчаных пляжей. Сердце рыбака затрепетало, и он воскликнул:

– Великие боги! Что это такое?!

Гунтур молчал, решая, стоит ли отвечать рабу. Однако дорога впереди дальняя, идти жарко и скучно. И Гунтур всё-таки решил просветить дикаря.

– Ржавая долина, – буркнул он. – А большая штука называется «самолёт». Люди на ней летали по воздуху.

– Не может быть, – засомневался Мауи. – Она слишком большая и тяжёлая, чтобы подняться вверх. Вот если бы китайский фонарик или воздушный змей, тогда другое дело.

– Шагай-шагай, – недовольно ответил Гунтур. – Много ты, пустоголовый, понимаешь в людских чудесах. Иногда между облаков видны следы железных птиц. Если б ты хоть иногда задирал голову к небу, а не возился в грязи!

Мышак всё равно не поверил, но счёл за лучшее идти молча. Ведь Гунтур мог побить его за строптивость. Да и под ноги нужно смотреть в оба глаза. Проволока так и норовила ухватить за сандалии.

«Хорошо Гунтуру, – завидовал Мауи. – Его сапоги подогнаны точно по ноге, а мою обувь Сухарто делал по памяти. И память у него неважная».

Спустившись в долину, путники зашагали по хорошо утоптанному тракту. Идти стало намного легче. Ближе к самолёту Мауи разглядел множество мышей, крыс и неизвестных ему зверей, облепивших блестящую обшивку. Они выстроили леса, чтобы забраться повыше. Кое-где покрытия уже не было. Там виднелся шпангоут22, похожий на кости погибшего кита. По верхней части самолёта мыши проложили мостки и сновали по ним туда и сюда. А кто-то висел на тросах и резал корпус там, куда рабочие с лесов не могли дотянуться.

– Зачем они разбирают самолёт? – спросил Мауи. – Разве не лучше починить его и заставить летать?

Он очень удивился, услыхав в ответ горестный вздох. Он даже обернулся и увидел, что Гунтур кивает головой, о чём-то призадумавшись.

– Твоя правда, Мауи, – сказал он. – Хоть ты и дуроломный дикарь, а понимаешь. Вот я тебе расскажу историю этого самолёта.

Пока тракт огибал труп летающей машины, Гунтур рассказывал:

– Это один из тех самолётов, что пропадают над океаном без следа. За годы машина ушла в глубину под своим весом, да так, что виднелся только хвост. Никто не знал, что это такое. Под узкой скалой отдыхали путники.

Как-то раз любознательный мышак решил проверить, что скрывается под скалой. Уже тогда говорили, будто у подножия спрятан клад. И мыш копал всё глубже и глубже, а скала и не думала кончаться.

Поняв, что в одиночку не справиться, безвестный герой отправился к самому Мусорному Барону и долго ждал приёма у Его Сиятельства. Представляю, как мышак подпрыгивал от нетерпения. На его счастье, владыка оказался в хорошем настроении и послал чиновника для проверки слов пытливого мыша.

Гунтур хмыкнул и задумчиво добавил:

– А мог бы и голову отрубить. Словом, повезло нашему кладоискателю.

– А дальше?

– Дальше дело техники. Пригнали рабов, выдали концессии старателям, и так образовалась Ржавая долина.

– Кто это – старатели? – переспросил Мауи.

– Всякие звери, обуянные духом предпринимательства, – пояснил Гунтур. – Некоторые ведут раскопки сами. Богатые посылают рабов, а сами сидят в Тауне.

Все должны покупать у Мусорного Барона концессию на поиски, а также уплачивать пошлину за ценные находки. Платят и бедняки из трущоб, и богачи. А кроме того, здесь есть небольшой городок, где можно помыться и переночевать, вкусно поесть и весело провести время. Разумеется, все доходы облагаются налогами, что идут в казну Его Сиятельства.

– А как же полёты на небо? – спросил Мауи.

– Да не нужны они никому! – раздражённо ответил Гунтур. – Зачем самолёту летать, если его годами можно пилить на сырьё? И все имеют с этого прибыль. Получается, что наш замечательный Мусорный Остров с богатейшими недрами является сырьевым придатком более развитых государств. Куски самолёта и другие полезные ископаемые грузят на баржи и везут в разные страны, где меняют на еду, одежду и даже на детские игрушки. Вместо того, чтобы создавать вещи самим! А ведь мы сильная морская держава со славным прошлым! – пират погрозил кулаком.

«Оно и к лучшему, что на Мусорном Острове нет летающих самолётов, – подумал Мауи. – Сколько бед его жители принесли бы другим народам, умей они летать!».

– А ты, верно, думаешь, что у нас бы не получилось?! – его молчание Гунтур истолковал по-своему, обиделся и разозлился. – Ничего, пригласили бы иностранных специалистов, уж на это у державы хватит денег! А со временем вырастили бы своих, – он расходился всё больше и больше, размахивая лапой и кривя морду с уродливым шрамом.

– А ты не похож на обычного пирата, – заметил Мауи, не желая продолжать не слишком понятную тему. И сказал так уверенно, будто бы на своём веку перевидал уйму морских бандитов и смог составить впечатление.

– Ты ожидал увидеть жестокого дуболома? – рассмеялся Гунтур. – Таких среди нас немало. В любой профессии попадаются разные типажи. Вот, к примеру, мой папаша был уважаемым учителем, пока не умер от сыпного тифа. Он собирал книги всю жизнь, выучил меня читать, и благодаря ему я стал разбираться в вещах получше, чем многие. Разум! Вот главное оружие моряка! – он назидательно поднял палец.

– Разум не у всякого есть, – поддакнул Мауи.

– Снова твоя правда, – осклабился большой крыс. – Посмотри на Тайпена. Подлая шкура, убийца своего командира. Он нам рассказывал, будто бы офицер издевался над ним. Ах, несчастный Тайпен! Думал, я не узнаю, – Гунтур снова рассмеялся, издавая рыкающие звуки. – Будто не поинтересуюсь, с кем хожу в одной команде и кому подставляю спину. На самом деле, этот прохвост убил из-за денег! Прознал, что в несгораемом шкафу лежит жалованье за три месяца, и позарился, скотина!

Гунтур сердито сплюнул под ноги.

– А третьего дня его поймали возле чужого рундука на воровстве. По морскому обычаю Тайпену отрезали два пальца. Один – за кражу, а второй – чтобы не забывал урок.

Некоторое время шли молча, огибая самолёт. Другой борт пострадал сильнее: по обшивке змеилась длинная трещина, валялось оторванное крыло.

Вокруг сновали мыши, не обращая внимания на путников. Самый толстый мышак стоял в тени крылатой машины и орал на четырёх других, выставленных на солнцепёк. Те понуро склонили головы, и на каждом был железный ошейник как символ рабства.

«Неужели и меня ожидает такая же судьба?» – вздрогнул Мауи. Он решил отвлечься от дурных мыслей и спросил Гунтура:

– А чем ещё занимаются пираты, кроме убийств и морского разбоя?

– Ну, официально мы каперы, а не пираты, – заметил Гунтур. – Государство даёт нам право нападать на суда, брать с них добычу, а потом платить налоги в казну. Так что всё законно.

– А как же мы?! – не выдержал Мауи. – Вы грабите мирных тружеников!

– Горе побеждённым, – пожал плечами Гунтур. – Разве вы беззащитны? Взгляни на Коралловый город. Ваш матриарх могла бы отрядить флот для патрулирования атолла. Защитить рыбацкие деревни. И где же этот патруль? – крыс театрально оглянулся по сторонам, словно ожидая увидеть боевые каноэ. – Нет его. Город защищает только сам себя. От вас требуется платить налоги и спасать их шкуры, когда припечёт, – крыс довольно захохотал.

Хмуро глянув на него, Мауи задумался.

«А ведь этот бандит в чём-то прав. Раз в год наше племя собирает лодочный обоз с рыбой свежей и солёной, с пальмовым лыком, копрой23 и другими припасами для Храма Тангароа.

И дядя Момо рассказывал, как водил такой обоз. Надутый чиновник, который принимал товар, ругался, мол, рыба-то с душком! А когда Момо захотел открыть лавку в городе, то ему грубо отказали. Деревенщина – знай своё место!

Как же так получается? Когда им нужны припасы – требуют с нас. А когда нам что-то от них надо, то ничего не получишь!

Да разве отвертишься от дани? За неё жрецы целый год молятся богу Тангароа. А как иначе? Ведь бог рассердится! Будет топить наши лодочки и рвать сети чаще, чем обычно. А потом чиновники пошлют солдат. Те сильно побьют смутьянов, чтоб неповадно было. Некоторых и до смерти. Изымут недоимки, да ещё и сверху возьмут за свои услуги».

При Мауи такого не случалось, хотя он всякое слышал от мышей, много повидавших на своём веку. Он увлёкся мыслями и не сразу понял, что Гунтур продолжает говорить.

– Вот скажи, дикарь, чем разбойники отличаются от обычных граждан? – Гунтур явно подтрунивал над Мауи. – Разбойники стараются добиться материального благополучия без того, чтобы трудиться. Они привыкли брать силой то, что другие производят долгим и нудным трудом. Раз-два! Было ваше, стало наше. Однако и тут есть какие-то рамки. Предательство осуждается везде. Как я могу быть уверен, что завтра Тайпен не воткнёт мне нож в спину? Я давно заметил, что он метит на моё место и ждёт, гадёныш, удачного момента.

– Так зачем же ты держишь его возле себя?

– Потому что он опытный моряк и служил у бомбейского султана, пока не случилась с ним известная история. Знаешь, толкового старпома найти сложно. Многие хотят пойти в пираты, чтобы побыстрее сорвать куш. Это лучше, чем горбатиться на Фабрике за гроши или старателем рыться в мусоре. И для скороспелых морячков первое плавание частенько оказывается последним. Помнишь Вэнь Хо, которого ты утопил?

– Помню, – выдохнул Мауи и похолодел.

– А, не грусти о нём, – махнул лапой Гунтур, уловив перемену. – Парень из ниоткуда, ловец удачи. Мы его послали вперёд, чтобы не рисковать самим. И, как видишь, не ошиблись. Оказалось, что в рундуке припасён крис, и тебе хватило смелости пустить его в ход. Вэнь Хо погиб не зря – он спас более ценные жизни своих товарищей! – пират снова загоготал.

Самолёт остался позади. Дорога повела Гунтура и Мауи прочь из Ржавой долины. Сначала мышак думал, что им снова придётся перевалить через мусорную гряду, но дорога шла вдоль возвышенности, не делая попыток подняться на неё. Вдалеке курились дымы, и вскоре показались какие-то постройки. Впрочем, разглядеть их получше мешало большое расстояние.

– А Сухарто тоже предатель? – Мауи решился на вопрос, крутившийся у него на языке.

– Он тебе уже плакался про свою жизнь? – уточнил Гунтур, осклабившись. – Ха, он думает, я не знаю, как он ходит к пленным и рассказывает им свою историю.

– Зачем он так делает?

– Наверное, ищет сострадания, – Гунтур пожал плечами. – Я не знаю. Каждый борется с призраками по-своему. Кто-то азартной игрой, кто-то выпивкой. А вот Сухарто – исповедью. Я лично не против. Пусть исповедуется, если ему так хочется.

– Так он предатель или нет? – настаивал Мауи, не в силах сам ответить на этот вопрос.

– Нет, не предатель, – уверенно сказал Гунтур. – Его спутники уже были мертвы. Мы бы утопили их одного за другим, с Сухарто или без него. Шансов спастись не было. А он молодец. Разобрался, что к чему, и сделал выбор. Хоть теперь и мучается.

– Наверное, он ищет прощения за то, что сделал, – предположил Мауи.

– Глупо надеяться, что какой-нибудь народ примет его, узнав, что он натворил. Не бывает такого.

«Кто знает», – подумал Мауи. Он искренне сочувствовал несчастному повару.

Они снова шли молча, и вокруг тянулся унылый пейзаж с хижинами старателей: нищими времянками, наскоро собранными домишками. Их становилось всё больше, появились пыльные улицы, где дети таскали друг друга за хвосты. Мауи понял, что Гунтур привёл его в посёлок вроде пиратской деревни. Путники подошли к высокому забору из веток и глины с воротами, которые сторожил совсем маленький мышак-полёвка. По всему было видно, что стражнику очень жарко в шлеме и кольчуге. Опершись на копьё, мыш пытался охладиться, вывалив язык. Увидев пирата и его пленника, стражник оживился, подобрался и сурово спросил:

– Кто вы и по какому делу?

– А то ты не знаешь? – с издёвкой откликнулся Гунтур, смотря на мыша сверху вниз.

– Гунтур! Отвечай по форме, – обиженно пискнул стражник. – Я же на дежурстве. Мне положено это спрашивать. Если я всех буду пропускать без вопроса, то старший мне голову открутит.

– Эх, трудная у тебя служба, – смеясь посочувствовал пират.

– Да ладно, проходите, – мышак поправил шлем и тоже улыбнулся.

Он прислонил копьё к стене, ухватился за кольцо на створке ворот и потянул изо всех сил. Дверь немного поддалась, но потом застряла.

– Может, так пролезете? – пристыженно спросил часовой.

– Чем же они кормят вас, могучих воинов? – вздохнул Гунтур, подвинул мыша в сторону и сам дёрнул за кольцо. Створка боролась, как могла, но капитан был посильнее мыша, и дверь признала поражение.

– Ладно, бывай, служивый, – махнул лапой пират и пошёл внутрь, потянув Мауи за собой.

– Эй, эй! – закричал им вслед тщедушный мышак. – Помоги теперь закрыть ворота! Гунтур, не бросай меня!

А пират, ухмыляясь в усы, шёл прочь на всех парусах, оставив мышиные проблемы за кормой.