Читать книгу Венеция. Пандемиозо - Евгений Петропавловский - Страница 9

5 марта, 2020.
Большой канал,
Сан-Марко, Сан-Поло и Санта-Кроче

Оглавление

***

Кто бывал на Сан-Марко, тот может себе представить обширную площадь с непрестанным густонародным присутствием, разноязыким шелестом туристического тростника и зомбовато лыбящимися селфоманами на каждом шагу. Ещё голуби, разумеется, куда ж от них денешься.

Однако совсем не такую картину довелось нам увидеть. Туристов на пьяцца Сан-Марко было не более двух десятков (оказалось, это ещё не предел: явившись сюда через несколько дней, мы вообще могли по пальцам пересчитать своих собратьев по пофигизму, да и тех вежливо выгоняли полицейские).

Собор Святого Марка соседствует с Дворцом дожей, а напротив дворца расположена библиотека Сан-Марко. Вкупе с отдельно стоящей высоченной кампанилой эти строения обрамляют главную городскую площадь и весьма впечатляют – собственно, для того и построены, чтобы приводить в восторг разную приблудную деревенщину наподобие нас, грешных.

С собором связана история двух весёлых и находчивых венецианских купцов Буоно и Рустико, кои в начале девятого века приплыли в Египет и узнали, что сарацины повсеместно разрушают христианские церкви. Вознамерившись спасти от поругания мощи евангелиста Марка, хранившиеся в одном из александрийских храмов, ретивые купцы выкрали их и перенесли на свой корабль в большой корзине со свининой. При таможенном досмотре сарацины брезгливо поморщились: «Харам, харам!» – и не решились прикоснуться к свиным тушам, под которыми лежали останки апостола. Так святой Марк отправился в своё последнее морское путешествие и – долго ли коротко – достиг берегов Венеции. Здесь построили храм Святого Марка и перенесли в него мощи евангелиста, который с тех пор считается небесным покровителем города.

Какую ещё историю можно назвать более свинской, нежели эту? В хорошем смысле слова, конечно. Хотя сарацины вряд ли со мной согласились бы…

Увы, в связи с пандемией нынче в собор не пускали, потому нам не удалось увидеть ни его золотой алтарь, ни квадригу из позолоченной бронзы (единственную сохранившуюся скульптуру греческого мастера Лисиппа), ни сокровищницу со всеми теми предметами, кои венецианцы привезли сюда, разграбив Константинополь, ни Саломею с головой Иоанна Крестителя – мозаику в баптистерии Сан-Марко, вдохновившую Александра Блока на стихотворение – вот это:

Холодный ветер от лагуны.

Гондол безмолвные гроба.

Я в эту ночь – больной и юный —

Простёрт у львиного столба.


На башне, с песнию чугунной,

Гиганты бьют полночный час.

Марк утопил в лагуне лунной

Узорный свой иконостас.


В тени дворцовой галереи,

Чуть озарённая луной,

Таясь, проходит Саломея

С моей кровавой головой.


Всё спит – дворцы, каналы, люди,

Лишь призрака скользящий шаг,

Лишь голова на чёрном блюде

Глядит с тоской в окрестный мрак.


«Львиный столб», подле которого «простёрт» лирический герой поэта, слава богу, закрыть от моего взора не смог никакой коронавирус («Блоку путешествие по Италии навеяло большой стихотворный цикл, – думалось мне. – Так, может, Венеция и в мои мозги надует что-нибудь стоящее?»). Да и копию квадриги Лисиппа, возвышавшуюся над главным порталом собора, я наверняка не сумел бы отличить от укрытого под его сводами оригинала… А вот Дворец Дожей и обзорная площадка на кампаниле тоже оказались закрытыми. Впрочем, возможно, это и к лучшему. Потому что объём полученных впечатлений приближался к критическому, и мой мозг был близок к тому, чтобы потребовать если не апгрейда, то как минимум перезагрузки.

И всё же удивительно, насколько несходным бывает восприятие разными людьми одних и тех же культурных объектов. Ни похожий на огромную каменную шкатулку Дворец дожей, ни по-византийски затейливый собор Святого Марка не пробудили во мне ассоциаций с эпохой «архитектурно элементарной», «грубой» и «варварской», как это произошло с Василием Розановым – после чего он написал:

«Palazzo Ducale и св. Марк строились в эпоху столь архитектурно элементарную, во всех отношениях грубую, варварскую (как и готические соборы в такую же пору строились), что строителям едва ли и в голову приходило: „построить красиво“ или: „вещь, которую мы строим, будет красива“. У Пушкина стихи выходили не те красивы, какие он хотел, чтобы были красивы, а которые просто так вышли. Поэт иногда поёт вельможу – и скверно, а запоёт жаворонка – и выйдет отлично. Хотя о вельможе он старается больше, чем о жаворонке. И в архитектуре закон этот действует: хотят великолепное построить – выйдет претенциозное, холодное, деланное, нравственно убогое. Но дикарь-архитектор строит дикарю-герцогу: вдруг выходит тепло, осмысленно, воздушно – выходит единственная вещь в свете!».

Allora, осмотреть изнутри помещения дворца и собора нам не удалось, однако ничто не могло омрачить нашего настроения. Мы бродили по площади, обозревая окрестное великолепие, да изредка восклицали нечто восхищённое – типа:

– Эхма!

Или:

– Лепота, ёхер-мохер!

Или примерно такое:

– Вот же ж тудыть-раскудрить, чтоб мне провалиться!

Затем Сержио вспомнил:

– Где-то здесь должно быть кафе «Флориан». Пойдёмте выпьем по чашке кофе.

– Не надо, – сказала Анхен. – Кто его знает, как там моют чашки. Сейчас в общепите можно запросто вирус подцепить.

– Да какой вирус, какой вирус! – не согласился Сержио. – Это же знаменитое кафе, самое старое в Европе! Там хорошо моют чашки!

– Раз самое старое в Европе, значит, там всё должно быть очень дорого, – предположила Элен.

– Дорого, само собой, – подтвердил Сержио. – Это же экономика впечатлений! Зато во «Флориане» бывали Байрон, Руссо, Гёте.

– И Бродский, – добавил Валериан.

– И Диккенс, и Пруст, – продолжил Сержио, кивая головой. – И Хемингуэй, и Достоевский.

– А у меня в рюкзаке ещё есть бутерброды и апельсины, – сообщил я. И протянул своим спутникам фляжку с граппой. Валериан взял её и, отвинтив крышку, сделал глоток. А потом мотнул головой:

– В самом деле, ну его, этот кофе. Всё-таки надо соблюдать меры предосторожности.

– Да ерунда этот вирус, обычная простуда, – упёрся Сержио. – Вы как хотите, а я посещу «Флориан». Подпитаюсь культурным духом великих.

Сказав так, он удалился. Решительным и авторитетным шагом. А мы ещё несколько минут созерцали барельефы и мозаики над порталами собора Святого Марка, о котором написано столько восторженных строк. Впрочем, иронически-пренебрежительных и даже обличительных – тоже написано предостаточно. Таких, например, как поэтическая инвектива Николая Заболоцкого:

Когда-то, ограбив полмира,

Свозили сюда корабли

Из золота, перла, порфира

Различные дива земли.


Покинув собор Соломона,

Египет и пышный Царьград,

С тех пор за колонной колонна

На цоколях этих стоят…


Что ж, со времён Николая Заболоцкого здесь, по сути, ничто не изменилось. И вместе с тем в рамках сложившегося хронотопа я не ощущал ни малейшей потребности проникаться осуждающим пафосом. В конце концов, множество музеев в европейских столицах полны награбленными древностями, а на художественных и антикварных рынках провенанс иных объектов коллекционного интереса ничуть не менее прискорбен – терзаться по сему поводу поздновато. История такова, какова она есть, она жестока и несправедлива, неисправима задним числом и чертовски интересна.

В общем, пятого марта 2020 года у нас было превосходное настроение; денёк стоял погожий, голуби разгуливали по площади Сан-Марко, и все архитектурные достопримечательности стояли на своих местах. Ничего большего мы от жизни не требовали. Сержио покинул нас в поисках самостоятельных культурных ощущений, а мы вчетвером отправились бродить по Венеции – без руля и без ветрил.

Венеция. Пандемиозо

Подняться наверх