Читать книгу В ожидании полета - Евгений Сидоров - Страница 18

Официантка Р.: Иногда я скучаю по нему, хоть сама не пойму почему, у меня был сон что у нас родилась дочь, должно быть была ужасная ночь…

Паша: Все темы, поднятые вами конечно хороши, но они крутятся вокруг одного и того же. Дима уже в нокауте. Но я хочу обсудить. Что есть любовь? Вы согласны?

Константин: Да.

Николай: Почему нет?

Артем: Давайте.

Роман: Конечно.

Паша: Так вот, о любви слишком много говорят, она как магнит для всего и вся, все тянется к ней, мы сами становимся ее рабами.

Официантка Софи присаживается: «Можно мне послушать?»

Паша: да, пожалуйста.

Софи (внимательно смотрит на Константина): Я думаю, тебя ждет много интересного.

Константин: О чем ты?

Софи: Все не то, чем кажется.

Константин: День загадок.

Паша: Любовь притягивает, но имеет ли она такое значение?

Константин: Любовь есть очарование и наслаждение подлинностью жизни.

Официантка Софи: Вы не правы оба. Ты, Паша считаешь, что любовь просто притягивает и на самом деле не имеет такого значения, как ей предписывают. А Ты, Костя, видишь в любви лишь мимолетное очарование. Слушайте меня внимательно и может что-то да уразумеете

Поучение Софи

Любовь лучше трактовать как восхождение, как любовное восхождение. От низшего к высшему. Так как же вы сумеете приблизится к высшему, полюбить реальное человеческое существо, если в душе вашей нет и капли сострадания к травинке, что вырастает каждый день, к лучику солнца пробивающемуся через деревья? Закостеневшими и огрубелыми я вижу вас – тихих, спокойных, не способных увидеть красоту там, где она есть. Маленький одуванчик вырастает, растет, колышимый на ветру, никто к нему не подойдет, никто не прикоснется. Разве это не печально? И разве это одновременно не трогательно. Начните любить с маленьких вещей и поднимайтесь. Вот уже вы от одуванчика готовы перейти к розе, смотрите на лепестки семи роз – нежные, трогательные. А затем к буренке что ходит по полю, как сладко мычит она и какое сладостное молоко она дает, учитесь любить с мельчайшего, и тогда вселенная раскроет вам свои чудеса, то что она – прекрасна и исполнена чудесами и тайнами. Обратите взор свой теперь к девушкам, как я понимаю, главному примеру вашего разговора. Не таится ли в каждой из них тайна, будете ли вы – именно вы – достойны быть посвящены в эту тайну и прикоснуться к ней. Любите с малого и восходите к любимому вами великому. Ведь любовь – это загадочное стремление, что сидит в нас. Я могла бы и продолжать свой разговор, но появление женщины в таком контексте само по себе уже нонсенс. Да и вон меня поджидают

Официантка встает с места и направляется к выходу их бара, точнее к лестнице, что ведет к этому выходу. Там в умоляющей позе притаился какой-то бомж. Официантка улыбается ему и передает пятьдесят рублей. Потертый господин с неодобрением смотрит за этим и бросает бомжу: «передавай привет этому!» Бомж улыбается и напевает: «La mer, Qu’on voit danser…»

Паша: были ли ее слова значимыми в этом споре, к чему она явилась тут?

Как вестница

Константин: Вполне понятно – поучить тебя.

Паша: Меня? Дык, может и тебя, вечный ты наш скиталец. Любовь есть упражнение в совершенстве блага, вот ее слова. А ты – лишь гонишься за смазливостью и внешним лоском, которому пора не более трех лет.

Константин: Вы только посмотрите кто на меня клевещет, клеврет самой убогой из теорий о том, что нас любовь взывает и в миг в рабов сей превращает. окститесь, батенька, лед тронулся, и я уже не держусь прежнего постыдного мнения.

Паша: Так переубедила тебя смазливая официанточка?

Константин: Дело не в смазливости, а в вескости доводов, любовь искусство – к нему стремится нужно ввысь.

Артем: А коль искусство то же выходит все же можно научиться.

Павел, Роман, Николай (хором): А ну заткнись!

Дмитрий прикорнувший на диванчике начинает подавать смутные признаки жизни: «Воля! Мужество! Разве недостаточно я надрался…ох несчастный я, несчастный»

Артем: Ну что уж выпито немало, к конечному итогу так и не пришли, а иногда и обменялись мнениями.

Роман: Николай, держись, тебе тут отвели роль бутафории, но в том не наша вина.

Артем: Подкинуть что ли монетку?

Паша: А по мне итог вполне разумен и я с ним согласен: любовь – это к чему стремится наше сердце.

Константин: Официанточка, конечно, высший класс, но сердце мое вожделеет к Яне, ах, Яна.

Официантка приносит длиннющий счет на всю компанию, Паша подхватывает Счет и иступлено тыча в него пальцем кричит: «Этот счет сама жизнь! Впрочем, я мог бы сделать больше!» Артем недоуменно смотрит на него и говорит: «Да вы должно быть фашист», Паша отвечает: «Ну еще далеко не все так считают».

Компания собирается, набрасывает на себя легкие пальтишки, характерного цвета. Тут в их скромную толпу вторгается молодой человек, лет девятнадцати, явно знающий Николая, во всяком случае тот глядит на него со смущенным узнаванием. Молодой человек смотрит на Николая и произнося: «Теперь вы довольны?», бьет его руками в грудь.

Официантки выплясывают танец занавеса.