Читать книгу Свобода или смерть. История Чеченской Республики. От революции к войне. 1991–1994 - Франческо Бенедетти - Страница 20

Вопреки тому, чего хотел Завгаев, истощение Народного фронта не привело к исчезновению оппозиции. Движение Бисултанова было инкубатором более структурированных политических реалий с более амбициозными целями. В июле 1989 года политико-культурная ассоциация «Барт» (буквально «Согласие») родилась из ребра Народного Фронта. Это была одна из национальных групп, вдохновленная молодым поэтом Зелимханом Яндарбиевым. Его имя было навеяно именем знаменитого «разбойника чести», о котором мы говорили в первой главе, и это красноречиво говорит о ценностях и предпочтениях его семьи, в которой он вырос. Зелимхан Яндарбиев родился в 1952 году в Казахстане, окончил школу в Грозном в 1981 году, а затем посвятил себя культуре и литературе, достигнув руководящих должностей в культурных объединениях КПСС. Учитывая его знания в области журналистики и научных кругов, Яндарбиев смог за короткое время установить контакт с финансистами и сотрудниками, которые позволили «Барту» регулярно печатать партийный орган (также называемый Барт), благодаря которому пропагандировалась идея независимой и суверенной Чечни.

Завгаев взял под свой контроль все основные структуры власти, и повсеместность его персоны начала вызывать первое недовольство. Внутри самой КПСС некоторые личности, враждебные его фигуре, начали работать над созданием оппозиционных течений, и недавняя ссора с Хасбулатовым сделала этот факт известным всем.

Таким образом, молодой интеллектуал-националист решил превратить «Барт» в настоящую политическую партию, альтернативу КПСС, но не такую политически запутанную, как агонизирующий Народный фронт.39. Так родилась Вайнахская демократическая партия (ВДП), националистическая организация, которая поддерживала полную независимость страны от России и выступала за создание конфедерации народов Кавказа.40. Среди основных пунктов его политической программы были отказ от государственного атеизма и восстановление религиозного права, а также воссоздание «Народного совета» средневековой памяти, так называемого Мехк-Кхел, о котором мы говорили в первой главе. Первоначально представленная как «ответственная оппозиция» правительству Завгаева, ВДП вскоре стала главным агрегатором инакомыслия за пределами КПСС.

Вслед за партией Яндарбиева родилось множество других аббревиатур. Первым было Зеленое движение, экологическая фракция, возглавляемая профессором физико-математических наук Рамзаном Гойтемировым. Вскоре после этого настала очередь движения «Дош « («Слово»), выражения интеллектуалов и либеральной ориентации. 4 мая 1990 года родилась Чеченская социал-демократическая партия, одним из членов которой был Тимур Музаев, блестящий журналист, о котором мы подробно поговорим позже. Умеренные консерваторы сформировали Движение гражданского согласия, выступающее за многопартийность и поддержание федеральных связей с Россией, в то время как Партия исламского возрождения, основанная двумя годами ранее и ныне присутствующая на постоянной основе в Грозном, пробилась среди радикальных партий и окружение, и партия исламского пути, возглавляемая бывшим чиновником МВД Бисланом Гантамировым. Этническое меньшинство казаков, опасаясь роста националистических партий и опасаясь отделения Чечни от России, основало свое собственное движение, как и Кодзоев и ингушские радикалы, которые организовались в Ингушскую демократическую партию.

Как мы уже говорили, оживленные политические дебаты происходили и внутри Коммунистической партии. Выборы в Верховный Совет в марте 1990 года вызвали на политическую арену решительную критику истеблишмента. Среди новоизбранных критиков официальной линии был вышеупомянутый Хусейн Ахмадов, университетский исследователь, который был уволен Виноградовым из-за его статей, противоречащих теории добровольного присоединения, и теперь вернулся на передний план благодаря тем же работам. Таким образом, в области «правительства» пробилась фигура, которой суждено было, пусть и невольно, стать одним из «троянских коней» независимости, и это Леча Умхаев. Это был государственный служащий, выросший в государственных строительных компаниях, и, как и многие умеренные представители КПСС, он не одобрял централизацию власти, которой Завгаев добился в период с конца 1989 года по весну 1990 года. Его нынешнее движение называлось «Суверенитет» и было направлено на объединение не только недовольных коммунистов, но и умеренных националистов, которые в то время оставались вне официальных политических структур. Для этого ему было необходимо одной ногой стоять в Верховном Совете, а другой – среди «неформальных движений», претендовавших на представительство и демократию. Таким образом, Умхаев предложил провести Чеченский национальный конгресс, на который были приглашены не только представители всех партий, но и делегаты из каждого отдельного села страны.

Идея имела большой успех и была одобрена всеми. Его поддержали националистические партии, которые, отнюдь не желая быть пушечным мясом в борьбе за власть между Завгаевым и Умхаевым, рассчитывали на то, что Конгресс создаст рекрутинговую базу, и его поддержали интеллектуальные ассоциации41, которые увидели в Конгрессе возможность провести крупное культурное мероприятие, посвященное чеченской идентичности. Его даже поддержал Завгаев, который надеялся взять его под контроль и еще прочнее укрепить свою власть, опираясь на народные настроения, а также на авторитет партии и государства. Таким образом, когда в августе 1990 года Умхаев провозгласил создание Организационного комитета Конгресса, восторженные отклики пришли со всех сторон национального политического ландшафта. Комитет начал свою работу 15 августа42, публикация декларации о намерениях43 в котором был опубликован список из 13 целей, которые Конгресс поставил перед собой для достижения: среди них были историко-культурные цели, такие как рассказ об истории и формировании чеченской этнической группы, а также политические, такие как создание механизмов, способных гарантировать территориальную целостность Чечни и этническое единство чеченской нации и, прежде всего, начало обсуждения идеи создания суверенной Чеченской республики44.

Декларация о намерениях Организационного комитета была в некотором роде программной хартией. Идея суверенной республики прочно укоренилась как в умеренных, так и в радикальных компонентах Комитета. Никто из организаторов Конгресса не оценил нынешнее состояние политического подчинения страны России. Прежде всего потому, что это привело к своего рода парадоксальному социальному, культурному и политическому апартеиду, в результате которого чеченцы оказались самыми бедными, наименее образованными, наименее занятыми и наименее представленными. Государство «автономная республика» препятствовало полному развитию чеченской культуры, позволяло навязывать искусственную историческую правду для использования и потребления правящим классом, оно мешало чеченцам создать форму государства, которая соответствовала бы их традициям и их религии, оно даже мешало им свободно говорить на своем языке или писать его алфавитом, который представлял бы всю его фонетику45. Столкнувшись с этим фактом, все, как умеренные, так и радикалы, согласились, как видно из программы Комитета.

Конфликт, по сути, заключался не в том, должна ли Чечня быть суверенной республикой, а в том, как она должна использовать этот суверенитет. Для умеренных это позволило бы Чечне заключить новый федеративный пакт с Россией на равноправной основе46. Для радикалов суверенитет был бы предпосылкой полной независимости страны, которая, в конечном счете, могла бы образовать кавказскую конфедерацию с другими республиками региона и раз и навсегда освободиться от российского господства.